Я упираюсь ногами в пол, прежде чем успеваю сделать какую-нибудь глупость — например, прыгнуть в яму.

"Ты очень популярен, Дариус", — произносит она его имя как бы дразнясь, позволяя последней букве задержаться на языке.

Дариус не отвечает словесно, но, судя по выражению лица королевы, он, должно быть, улыбнулся ей одной из своих насмешливых улыбок.

Сарилин опускает глаза и поджимает губы, прежде чем на них появляется фальшивая ухмылка: "Ну что ж, — промурлыкала она: "Посмотрим, как ты себя поведешь после сегодняшнего дня?" Она дергает подбородком влево от себя, и еще одни ворота трещат и скрипят.

Я шиплю сквозь зубы на этот ужасный звук, как раз в тот момент, когда в яму заходит еще один мужчина. Темные длинные пряди, бледный цвет лица и татуировки Мерати на руках.

Узнавание пульсирует во мне так, что я чувствую его через шею, которая, кажется, вот-вот лопнет, и я медленно качаю головой. Это тот самый перевертыш, к которому я обратилась за ответами. Он сражается с Дариусом.

Мне трудно сфокусироваться, солнечный жар обжигает макушку, но я заставляю себя сосредоточиться, чтобы не упасть в обморок — Солярис этого не допустит.

А встреча с перевертышем снова навевает неприятные воспоминания. Из-за меня он стал причиной того, что все узнали о крови Неомы, тот самый, который кричал от боли. Мне даже было жаль его, но сейчас, глядя на то, как он вышагивает в разные стороны, с улыбкой оглядывая Дария с ног до головы, я уже не чувствую жалости.

"С ним все будет в порядке", — пытается успокоить меня Фрея, хотя ее голос говорит об обратном: "Он несет в себе три силы перевертыша, если что…"

"Он также ослаблен кровью дерева Неома". Я вздыхаю в разочаровании: "Сомневаюсь, что они сделали это для другого перевертыша". Учитывая, что он выглядит здоровее, чем когда я впервые его увидела: "Это нечестная борьба", — говорю я Линку и Фрейе, зная, что никогда и ни для кого из существ она не была честной.

Линк бросает на меня сочувственный взгляд, и тут кто-то сверху кричит, чтобы мы начинали бой. Я смотрю на него, несмотря на то, что он не смотрит на меня, и в этот момент снова оборачиваюсь, но меня поражает вспышка яркого света, исходящая от перевертыша.

Я подношу руку ко лбу и щурюсь, пока рев не заглушает шум толпы, и когти перевертыша, полностью трансформировавшись, вонзаются в землю. Дариус не вздрагивает, в отличие от окружающих меня людей; он наклоняет голову, поднимая руку в сторону, и на кончиках его пальцев вспыхивают огненные искры.

"Он… он не собирается смещаться?" Линк спрашивает, его тон осторожен, но я не свожу взгляда с Дариуса, когда перевертыш прыгает к нему. К счастью, Дариус уворачивается, прежде чем перевертыш успевает до него добраться. Скрытность и меткость передаются от него, как будто он знает, какую тактику выбрать. Перевертыш, напротив, трясет головой от падения и выдыхает воздух из рыла, готовый снова броситься на него.

"Он попытается измотать перевертыша Мерати", — тихо говорю я, сердце колотится от беспочвенной уверенности.

Перевертыш рычит, крадется вперед, один коготь постукивает по земле, медленно и зловеще, но Дариус следит за каждым его движением. И когда перевертыш набрасывается, Дарий ослепляет его, вспыхивая в воздухе пламенем.

Я прикусываю нижнюю губу от нервного напряжения, наблюдая, как перевертыш бросается на него, каждый раз терпя неудачу. Зрители стонут от усталости, как будто надеются, что один из них уже мертв. Ирония не покидает меня: люди ведут себя более зверино, чем сами драконы.

Задыхаясь, я не свожу глаз с каждого момента, когда Дарий уклоняется от атаки. Сражайся и побеждай, — мысленно повторяю я, а потом с недоверием понимаю, что впервые хочу, чтобы он победил. Не знаю, почему я молюсь, чтобы он меня услышал, — это единственная мысль, возникшая у меня после последнего боя, когда Арденти услышал меня, связался со мной. По какой-то неведомой причине я смогла вселить в нее уверенность. Но Дарий… он ни разу не взглянул в мою сторону; он не знает, что я здесь.

Бороться и побеждать, бороться и побеждать, бороться…

В воздухе поднимается полоса пыли, и проходит несколько секунд, пока я ничего не вижу, пока она не рассеивается, и все вокруг меня кричат от восторга. Я порывисто бросаюсь вперед, но Фрея оттаскивает меня назад как раз в тот момент, когда перевертыш приземляется на Дариуса, разевая на него пасть. Дариус скрещивает руки, удерживая перевертыша в сантиметрах от своего лица.

Люди перед нами закрывают нам обзор, и я поворачиваю голову к Фрейе. Она уже смотрит мне в глаза, приказывая оставаться на месте, но я качаю головой и выскальзываю из ее хватки, пробираясь между двумя мужчинами. Я пробираюсь между другими, заглядывая через плечи, чтобы лучше видеть.

Пот и грязь попадают мне в нос, когда руки машут в воздухе, а затем из ямы раздается грохот, вызывающий восторженные возгласы толпы. Я перебираюсь на другую сторону, к перилам и прекрасно вижу Дариуса и перевертыша.

Вот только перевертыш уже не на нем, а на противоположном конце, а Дарий, пошатываясь, поднимается на ноги и прижимает руку к плечу. Кровь струйкой стекает по пальцам, и он бросает быстрый взгляд на перевертыша.

Перевертыш ничуть не измотан, у него как будто в два раза больше сил. В раздражении я смотрю на королеву, играющую со своими золотыми кольцами, она улыбается, как будто наконец-то началось веселье.

Я пожевала внутреннюю сторону щеки, дыша так же тяжело, как и все остальные, и повернула голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как перевертыш расправляет крылья и взлетает, насколько ему позволяют цепи.

Нет, нет, нет, Дариус смещается..: "Смещайся!" кричу я, но шум толпы заглушает мой крик. Перевертыш ныряет вниз, его крылья складываются, и я испускаю небольшой вздох, когда он приближается к Дарию.

Но одна, две, три… секунды — это все, что нужно Дарию, когда он скрещивает перед собой одну руку и склоняет голову, а затем темные тени обступают его, заставляя перевертыша опуститься на землю. Изнутри Дария вырываются серебристые вихри, а затем он предстает уже не в человеческом облике, а в виде дракона.

По всей арене пронесся ропот удивления. Я видела Дария таким всего один раз, но тогда я была слишком слаба, слишком в бреду, и едва смогла разобрать, что это дракон спас меня в том лесу. Теперь же я вижу его во всей красе, всю силу, которой он обладает и как человек, и как дракон. Мой взгляд завороженно ласкает каждую его деталь: серебристую чешую, мерцающую среди обсидиановой кожи, и два рога, изогнутые на голове, словно корона.

Несмотря на такое же крупное телосложение, как и у другого перевертыша, Дарий обладает чем-то еще, чем-то, что, как я полагаю, выходит за рамки его сил.

Я испускаю дрожащий вздох, моя грудь вздымается, когда я смотрю на расправленные крылья Дария. Правое вытянуто в идеальную точку, а левое… как он мне и говорил, полностью разорвано в верхней части. Свет струится между толстой кожей, подчеркивая линии шрамов, проходящие по изгибу, где было рассечено его крыло.

Я не могу представить, каково это для перевертыша — не иметь возможности делать то, для чего ты был рожден, но, опять же, королева и венаторы не дают им такой привилегии, если они не хотят быть пойманными.

Хотелось бы, чтобы это поскорее закончилось, но я лишь наблюдаю, как Дарий и перевертыш, спотыкаясь, впиваются друг в друга когтями. Острые зубы сталкиваются с кожей, оба вскрикивают, прежде чем Дариус отбрасывает перевертыша назад.

Трибуны грохочут под ногами от ударов перевертыша о стены арены. Низкое рычание вырывается из уст Дариуса, когда он приближается к нему, предвкушение настолько сильное, что хочется закрыть глаза, а к этому я не привыкла.

Дариус останавливается в нескольких сантиметрах от него, и мое сердце словно тоже замирает. Перевертыш все еще не встал, но Дариус опускает голову, из него вырываются звуки боли, когда он рушится на пол и превращается обратно в человека. Он хватается за голову, и я понимаю, что перевертыш использует свои силы Мерати. Что бы это ни было, он причиняет боль, вызывает галлюцинации, что угодно.