Мрачный привкус заполняет горло. Как будто что-то сжимает мой желудок, когда я вспоминаю перевертыша, пузырек, кровь.

Кровь фейри, которая вовсе не является кровью фейри.

Так вот почему Лоркан спрашивал, откуда она у меня? Интересовался, почему она у меня?

Для Иваррона это не стало неожиданностью. Сколько я его знаю, он много лет вел дела нелегально, обманывал людей из всех деревень и городов Эмбервелла. Кража крови из предполагаемого магического дерева и выдача ее за кровь фейри — одно из многих дел, которые он мог совершить в прошлом.

Но… если учесть, что пузырек оказался у меня, почему Лоркан не сказал мне об этом?

"Теперь ты можешь отпустить меня?" Алекс переводит взгляд на мою сжатую в кулак руку. Я киваю в оцепенении и отпускаю его, наблюдая, как он спотыкается и вместе с Джароном уносится вглубь леса.

"Не буду врать, я действительно думал, что ты собираешься убить…"

Я поворачиваюсь лицом к Райдану: "Что еще ты знаешь об этом дереве?"

Он делает быстрый шаг назад и поднимает ладони: "Амброз, — медленно произносит он, глаза его слегка расширяются: "У тебя снова убийственный взгляд".

Наклонив голову в сторону, я пристально смотрю на него.

"Но скажу, что я мало что знаю, кроме того, что я сказал тогда". Он тяжело вздохнул: "Может быть, когда-нибудь ты увидишь проповедника, который будет стоять перед ней и спрашивать, не благословляешь ли ты ее снова. Меня однажды спросили, и я, конечно, ответил "да"…"

Я перестаю слушать Райдана и настраиваюсь на звуки трещащих деревьев, воздух сгущается, как от жары. Я поворачиваюсь в ту сторону, куда скрылись все венаторы, и в эту секунду внезапной тишины раздаются крики, а затем вопли и вопль, который точно не мог исходить от человека.

Мой желудок падает вниз.

Широкий взгляд Райдана встречается с моим, я смотрю на него, а затем… Я бросаюсь в спринт. Я продираюсь сквозь кусты, шлепая по листьям, пока не выхожу на поляну и не вижу на полу несколько растерзанных венаторов с травой, окрашенной почти в черный цвет под ночным небом.

Я обвожу взглядом окрестности, опасаясь появления поблизости дракона, хотя и не хочу представлять, что он мог сделать это за столь короткое время.

Шаги Райдана затихают рядом со мной, и он ругается. Его меч свистит, когда он вытаскивает его дальше: "Как ты думаешь, сколько их осталось в живых?"

Я заикаюсь, когда кто-то с другой стороны, задыхаясь, произносит мольбу. Я дергаю головой и смотрю на одного из лидеров — Задкиэля, протягивающего окровавленную руку к нам с Райданом. Я бросаюсь к нему и опускаюсь на колени, оценивая, откуда у него раны.

"Это вернется", — хрипит он, и меня охватывает ужас, когда я обращаю внимание на его колено, согнутое в другую сторону. Я смотрю на синеву его глаз, которая тускнеет, когда он повторяет свои слова снова и снова.

Я пытаюсь прикрыть его грудь, изрезанную когтями и залитую кровью, когда Райдан тянется ко мне.

"Он еще жив, — говорит он, хватая кого-то под руку и поднимая на ноги.

Это Алекс.

Я ищу среди остальных Джарона, но не вижу его. Посмотрев на Райдана, я говорю: " Отнеси его назад и сообщи остальным о том, что произошло."

"А ты?"

"Я скоро буду".

Он не выглядит убежденным. Даже я не уверена, но если есть шанс, что дракон вернется, я хочу ему помочь.

"Иди!" торопливо восклицаю я, и он гримасничает, качает головой, поворачивается вместе с Алексом и, пошатываясь, уходит из поля зрения.

"Ты должен был уйти". Через некоторое время Задкиэль кашляет, и что бы я ни делала, кровь не останавливается.

"Я не хотела", — шепчу я, когда он хватает меня за руку. Его глаза холодные и красные.

"Это был не… — он сглатывает, — это был не дракон, который напал на нас".

Ужас закручивается в моих венах, как вихрь, прежде чем рука Задкиэля исчезает из моей руки, оставляя кровавый след, и я вздыхаю: "Что…"

Ветер проносится мимо меня, теплый и резкий, пока я не понимаю, что это не ветер: позади меня раздается вибрирующее рычание.

Дыхание срывается с губ, и я медленно поднимаюсь и поворачиваюсь на пятках, чтобы встретиться взглядом с черными глазами, кожей, как у змеи, но головой, телом и крыльями дракона.

Пасть раздвигается, обнажая острые зубы и прозрачную вязкую жидкость, вытекающую из клыков.

Яд, как у рюмена.

Похоже на дракона — так сказал однажды Адриэль. Я ему верю.

Существо опускает голову, ноздри раздуваются, улавливая мой запах. Я замираю, вспомнив, что Адриэль тоже говорил, что они не видят, но в этот момент оно останавливается, и черные глаза устремляются на меня.

Может ли оно… видеть меня?

Оно наклоняет голову, и вскоре мое сознание затуманивается. В памяти снова всплывает воспоминание о том, как я был в своем коттедже в день смерти отца. Те же глаза смотрели на меня, как будто чувствовали меня. Мне захотелось прикоснуться к нему, но мой брат пустил стрелу ему в грудь, и с тех пор я живу со шрамом, ненавидя все формы драконов…

Теперь моя грудь горит, и впервые с того дня во мне вспыхивает тот же сильный страх.

Это никогда не был дракон.

Это всегда была новая порода.

Взгляд существа не отрывается от меня, и этот страх, сменившийся потребностью протянуть к нему руку, как раньше, одолевает меня. Я протягиваю руку к центру его морды, но как раз в тот момент, когда я собираюсь коснуться его, краем глаза замечаю фигуру, спотыкающуюся на месте.

Джарон.

Его лицо исцарапано и неузнаваемо, он натягивает лук, направляя стрелу в сторону существа.

Нет, нет, нет, так будет только хуже.

"Стой, не надо!" кричу я, но уже слишком поздно: он спускает стрелу, и она рвется в воздух.

Тварь вскрикивает, расправляет крылья, и я с отчаянием выхватываю кинжал и поднимаю его, когда крыло сталкивается с моим телом, и вес отбрасывает меня назад, к дереву.

Я падаю на землю, и в ушах у меня шумит; окружающее меня пространство сотрясается, и я не сразу понимаю, что жгучая боль рассеивается по моему животу. Я поднимаю голову, чтобы увидеть, как тварь сносит Джарона и забывает, что я здесь.

Крики и хруст ломающихся костей отдаются эхом, но пройдет совсем немного времени, и оно бросится на меня, а я не могу умереть здесь. Я не могу позволить тому же существу, которое убило моего отца, убить меня.

Я обшариваю лес в поисках знака, в поисках пути к отступлению, но тут я кое-что вспоминаю.

Они не видят.

Перекатившись на спину и проглотив крик, я устремляю взгляд на ветку, торчащую из нижней части моего живота.

Дорогой Солярис, помоги мне.

Набравшись храбрости, я вырываю ветвь с живота и, прикрыв рот рукой, издаю гортанный крик. Агония, чистая агония пронзает мою рану, когда я сжимаю ее, и кровь капает на мои пальцы. Сделав несколько быстрых вдохов, я зажмуриваю глаза и клонюсь на бок, но от боли почти теряю сознание.

Другой рукой я копаюсь в грязи, пока не добираюсь до ила. Я намазываю грязь на руки, лицо и волосы, а затем скулю, когда отпускаю рану, чтобы закрыть и ее.

Раздается низкое рычание, и я превращаюсь в камень, когда хвост существа пробирается среди листьев, ища и принюхиваясь.

Оно приближается ко мне, и я начинаю молиться, глядя, как его голова оглядывает мое тело.

Проходят секунды, одна.

Две.

Три.

Я думаю, что для меня все кончено, пока по всей поляне не раздается грохочущий рев. Я чувствую его каждым сантиметром своего тела, мощный и злобный, но он исходит не от существа.

Это дракон.

Голова существа, как и моя, взлетает вверх, и на противоположном конце поляны на четвереньках стоит дракон. Огромный, с серебристой чешуей, украшающей бока его тела, а остальная часть блестит ониксом.

Он набрасывается на существо, и они сцепляются, выпустив когти, и пронзительные крики существа вырываются из его глотки, когда оно набрасывается на него.