Я допиваю свой напиток, но не ставлю его на место, потому что мне нужно что-то сделать со своими сжимающимися кулаками. В ее голосе звучит разочарование, почти усугубленное, и я задаюсь вопросом, кого она на самом деле пытается убедить. Меня или себя?

"Я всего лишь очередное завоевание". Она слабо смеется. "А ты - адреналиновый наркоман. Не волнуйся, я уверена, что эта влюбленность пройдет, как только следующая красотка упадет тебе на колени".

"Да, конечно", - говорю я с едким привкусом на языке. Моя челюсть скрежещет, и я меняю тему, хотя бы для того, чтобы облегчить собственную боль. "Я думал о картах доступа в клуб. Мы знаем, какой номер отпирает дверь, но можем связать человека с номером, только если увидим его карту".

"Да." Она раздраженно вздохнула. Еще один серьезный недостаток в системе безопасности во имя конфиденциальности гостей. У каждой карты есть номер, и система ведет журнал всех номеров, использованных для разблокировки определенных зон, но это все. Только номера.

Нет никаких записей о том, какой номер присвоен тому или иному гостю. Это просто идиотизм, но мы говорим о месте убийства мечты.

"А что, если есть способ собрать все карты, не вызывая подозрений?" Я наклоняюсь вперед, опираясь локтями на стойку, чтобы посмотреть ей в глаза.

Она проводит языком по щеке и качает головой. "Уверена, тебе бы это понравилось - веская причина флиртовать с каждой женщиной здесь".

Мне хочется вырвать себе волосы. Когда же она это поймет? Я больше никого не хочу.

Несмотря на то, что внутри меня все бушует, я сдерживаюсь.

"Ну, ты меня знаешь". Я выкидываю бутылку и беру другую из холодильника. Я беззвучно откупориваю пробку и возвращаюсь туда, где стоял напротив нее. Она выжидающе смотрит на меня, пока я делаю медленный первый глоток.

Звук, с которым стеклянная бутылка опускается на мраморную стойку, рикошетом отдается в повисшей между нами тишине. "Если ты действительно думаешь, что я хочу именно этого, давай сделаем это немного веселее. Ты готов к дружескому соревнованию?"

Она откидывается назад и скрещивает руки. "Что ты предлагаешь?"

"Кто сдаст больше карт, тот и выиграет..." Я барабаню пальцами по бутылке, затем делаю быстрый глоток. "Скажем, за три дня, тот и победил".

"И что я получу, когда выиграю?" Я не могу не ухмыльнуться ее уверенности.

"Я оставлю эту глупую маленькую влюбленность. Это все, что между нами будет". Я делаю жест между нами, и она смотрит на мою руку, нервно сглатывая.

Мой пульс учащается, когда мне кажется, что я вижу вспышку сожаления в ее глазах. Но оно исчезает так же быстро, как и появилось. "И что ты выиграешь?"

"Одну ночь с тобой". Она вздергивает бровь, и я добавляю: "В моей постели".

Она ухмыляется. "Я уже спала в твоей постели".

"О, реалта, я не планирую много спать".

Она закатывает глаза, потом тихо сидит, обдумывая мое предложение. Я знаю, о чем прошу ее: стать моей на одну ночь. Мне хочется думать, что ее нерешительность вызвана страхом, что это будет слишком хорошо, слишком реально, чтобы позволить этому длиться только одну ночь.

Ее глаза скачут из стороны в сторону в раздумьях, и когда они наконец останавливаются на мне, ее словно бьет током. "Договорились. Но мне нужно кое-что добавить". Я киваю головой, чтобы она продолжала. "Многоуровневая система баллов в зависимости от статуса участника. Золотая карта - один балл, платиновая - пять и т.д., но тот, кто получит карту убийцы, станет автоматическим победителем, независимо от количества баллов".

Я ухмыляюсь и поднимаю брови. "И это все?"

Она поджимает губы, размышляя, а потом быстро добавляет: "И карта должна достаться тебе, никаких краж, обманов или других придуманных тобой схем".

"Я не против", - соглашаюсь я.

В одном Стелла права. Я - адреналиновый наркоман, и моя кровь уже бурлит от предвкушения нового испытания.

"Отлично. Когда начнется отсчет времени?" - спрашивает она, и я узнаю в ее глазах огонь, соответствующий азарту игры.

"Прямо сейчас. Лучше пойти одеться". Я щелкаю подбородком по пижаме, в которую она одета. Она бросает на меня соревновательный взгляд и спрыгивает с табурета.

"Не могу дождаться, чтобы увидеть, насколько ты на самом деле равнодушна".

"Ждать придется долго, - говорит она, закусывая губу. Это будет гораздо веселее, чем моя первоначальная идея.

Я собирался предложить сымитировать обновление системы и собрать все карты под видом новых, но этот конкурс мне нравится гораздо больше. Потому что, как бы она ни пыталась что-то доказать в этой игре, я тоже.

Когда она проходит мимо кухонного стола с моей стороны, я протягиваю руку и обхватываю ее запястье. Ее глаза удивленно расширяются, когда я притягиваю ее к себе, обхватывая другой рукой ее спину. Я притягиваю ее к себе, пока наши бедра не сталкиваются. Держа ее запястье в своей руке, я приподнимаю его, словно мы танцуем медленный танец.

Она вздрагивает, когда я наклоняюсь еще ближе и рычу ей на ухо. "Ты не казалась такой равнодушной, когда умоляла меня кончить". Я быстро прикусываю ее ухо и отпускаю. Я уже отворачиваюсь в сторону своей комнаты, когда слышу, как она слегка вздыхает.

Стелла

Я готовлюсь, а в животе порхают тревожные бабочки. Это смесь волнения, кайфа от нового вызова и спиралевидного осознания того, какого черта я себя накрутила. Я перебираю все платья, висящие в моем шкафу. Цвета и фактуры варьируются от стильных и строгих до причудливых и веселых, но ничто не кажется правильным. Ничто не соответствует поднятым ставкам.

Я вытаскиваю чемодан из-под кровати и смотрю на единственную вещь, которую я не распаковала. Честно говоря, я даже не знаю, зачем я его взяла. Я бросил его в последнюю минуту, и теперь он смотрит на меня, дерзко.

"Ну и черт с ним", - бормочу я про себя и достаю его.

Если мы это делаем, то я играю на победу.

Когда я выхожу из комнаты, Лохлан уже ждет меня в гостиной. Он сидит на диване прямо напротив моей двери. Он смотрит на телефон, положив локти на колени. У меня мурашки по коже, когда его взгляд пробегает по моему телу. Когда он видит платье, которое на мне надето, он откидывается назад, его ладони тянутся вверх по бедрам. Его челюсть сжимается, и выдержать его напряженный взгляд - все равно что Атласу удержать мир.

Не говоря ни слова, он встает, и у меня пересыхает во рту. Его серая шелковая рубашка с крупным ярким рисунком свободно застегнута на половину его подстриженного торса. Широкая грудь и плечи обтягивают ее, а короткие рукава обтягивают бицепсы. Эту рубашку я уже видела на нем однажды и помню, как сказала, что она ему идет.

Я не могу упрекнуть его за этот выбор, учитывая, что на мне надето блестящее платье, которое я надевала на свой день рождения.

Он мотает головой в сторону двери. "Ну... ?"

"Да". Я прочищаю горло и откидываю плечи назад. "Пойдем".

Он открывает передо мной дверь. Когда я прохожу, он говорит негромко, но отчетливо: "Ты хорошо выглядишь, a réalta".

"Ты тоже". Я поднимаю брови и провожаю взглядом его грудь. "Отличная рубашка".

Он слегка ухмыляется, и я не могу удержаться от небольшой улыбки.

После нескольких минут прогулки я нарушаю тишину насущным вопросом. "Что мы будем делать, когда получим карточку убийцы? Ты ведь помнишь номер? 30314."

"Запиши ее в телефон и приходи ко мне", - уверенно говорит он, и меня успокаивает его невозмутимость во время охоты на убийц. Я знаю, что мы часто поносим Харлоу, но она храбрая сучка. "На карточках ведь тоже есть их имена?"