"О, нет, нет, нет". Марселла мчится к мужу, а Боян не шевелится. Гости в полном хаосе реагируют на чрезвычайное происшествие. Одни кричат и бегут за помощью, другие просто застыли, глядя на происходящее с открытым ртом.

Я обнаруживаю, что меня не особенно тянет броситься на помощь свинье.

"Это и есть та самая глупость, о которой ты говорил, не так ли?" спрашиваю я Лохлана.

"Да".

Никогда прежде я не испытывала такого морального разлада. Мне безразлична мысль о том, чтобы позволить человеку умереть. После того как я увидела, что он сделал с Марселлой, я не могу отделаться от ощущения, что он получил то, что заслужил. И тем не менее, воспитание всей жизни заставляет меня вскочить со стула и подойти к ним.

Марселла стоит на коленях рядом с мужем и кричит Бояну, чтобы он достал ее сумочку. Когда он ничего не делает, она встает, чтобы взять ее самой, но руки так сильно дрожат, что она роняет ее.

Я наклоняюсь и кладу руку ей на плечо. "Что вам нужно?"

"В моей сумочке есть эпинефрин". Она взволнована, в панике. Ее хаос успокаивает меня. Естественно, что я беру на себя ответственность и следую ее инструкциям, даже когда она запинается.

Моя рука колеблется на инъекции, как только я размещаю ее на его бедре. Не знаю, что заставляет меня, но я наклоняюсь к нему так близко, чтобы он слышал мой холодный шепот: "В следующий раз, когда ты решишь, что твоя жена тебе что-то должна, вспомни, каково это - не дышать, и представь, что больше никогда этого не сделаешь".

Он бессвязно хрипит через распухшее горло. Поскольку его лицо окрашивается в пурпурный цвет, я не уверена, что он вообще понимает, о чем я говорю.

Марселла умоляет меня: "Стелла, сделай это немедленно!"

Я кривлю губы, и яд пропитывает мои последние слова, прежде чем я нажимаю на инъектор. "Лучше бы ты стоил моего великодушия, жалкий подонок-насильник".

1. Play “Smoke - Son Lux Remix” by BOBI ANDONOV, Son Lux

Глава 21

Крючок

Лохлан

"Я лишь хочу сказать, что мы все еще можем попробовать сделать все по-моему". Я поднимаю брови на Стеллу, которая, похоже, справляется со своим разочарованием, посасывая пинья-коладу, как будто это забег. Я уверен, что она смотрит на меня за своими солнцезащитными очками.

"Может, это был несчастный случай?" - неуверенно предлагает она и еще глубже погружает пальцы ног в песок. Мы стоим на берегу от пляжного клуба, который напоминает мне приподнятую версию "Маргаритавилля".

"Я бы хотел знать, кто случайно отрезает кому-то член, чтобы я мог держаться от них подальше". Я смеюсь.

"Сексуальная игра пошла не так?" Она хлюпает носом, ее явно мучает незнание. После вчерашнего фиаско с Якшичами, едва не приведшего к смерти, у нас официально нет подозреваемых. Тем более что обыск в офисе Джеффери не дал никаких новых зацепок.

"Черт, детка, это может быть слишком извращенно даже для меня". Это вызывает у меня небольшой смешок, и в груди вспыхивает огонек. Мне нравится заставлять ее улыбаться, даже если она просто закатывает на меня глаза.

Мы оба оборачиваемся на звук чьего-то разговора через динамики у пляжного бара. Я не могу разобрать, что он говорит, но за этим следуют восторженные аплодисменты. Через несколько мгновений снова звучит музыка, и кто-то начинает петь.

Сияя, я смотрю на Стеллу. "Охота на убийц может подождать до караоке". Я подхватываю ее свободную руку, и мой живот переворачивается, когда она переплетает свои пальцы с моими и бежит вместе со мной в сторону клуба.

Это большой открытый внутренний дворик с тростниковой крышей на одном конце и небольшим зданием для туалетов на другом. На той стороне, которая не выходит на пляж, расположен бар с полным набором блюд и обслуживающим персоналом. В отличие от скупых нарядов, которые носят девушки в Libidine, эти работники одеты в рубашки с тропическим принтом. Трудно поверить, что оба заведения существуют на одном острове.

Но эта дихотомия - часть того, что делает его таким забавным. Оба конца крайностей заставляют все чувствовать себя более фантастично. В каком-то странном смысле это напоминает мне шоколадную фабрику Вилли Вонки, как нечто, созданное во сне.

Я заказываю пиво и иду к Стелле, где она, прислонившись к задней стене здания, наблюдает за тем, как какой-то бедняга продирается сквозь "Sweet Home Alabama". Караоке, должно быть, пользуется популярностью, потому что столы полны шумных гостей.

Я останавливаюсь на полпути, чтобы полюбоваться ею. На ней то же розовое вязаное платье, в котором она была на вечеринке у бассейна моей семьи. Оно ничуть не скрывает длинные, стройные линии ее тела. Я хочу обвести каждый ее дюйм руками, языком, запомнить каждый изгиб и впадину, пока не смогу вылепить ее подобие из глины.

Она поднимает солнцезащитные очки на лоб, и я остолбеневаю от того, насколько она красива. Невероятно, что эти теплые и проникновенные глаза смотрели на меня с потребностью и желанием. Ее полные губы жадно впивались в мои. Она безупречна снаружи и чертовски совершенна внутри.

Ее острый ум и сообразительность, ее неистовая любовь и ошеломляющая преданность... Трудно поверить, что кто-то настолько определенный и уверенный в себе, как она, мог выбрать кого-то столь же испорченного, как я.

Я не заслуживаю ее, но, черт возьми, я собираюсь ее сохранить.

Я прохожу остаток пути до нее и встаю рядом с ней, прислонившись к стене. Наши руки прижимаются друг к другу, и даже небольшой контакт заставляет мое сердце биться.

Она моя. Она, блядь, моя.

Даже если только на этот момент.

Песня заканчивается, и я подталкиваю Стеллу. "Ты собираешься сделать это?"

Она отмахивается с забавной улыбкой. "Нет, черт возьми. Я ни черта не умею петь".

"Эй, я был с твоей семьей на пасхальной службе - я знаю, что ты умеешь петь". Я опрокидываю в нее свое пиво.

"Да, может быть, когда меня никто не слушает". Она качает головой и сжимает свой стакан.

"Я слушал". Я ободряюще улыбаюсь ей, и она снова качает головой. Я получаю удовольствие от того, что подталкиваю ее, хотя знаю, что она никогда не согласится.

На самом деле это не вопрос храбрости или уверенности. Стелла бесстрашна, когда что-то решает. Но она также реалистка и перфекционистка. Зачем что-то делать, если ты не собираешься быть в этом лучшим? В безразличии есть своя уязвимость, от которой она бежит.

"Но даже если так, тебе не нужно хорошо петь, чтобы петь в караоке".

Она дразняще ухмыляется. "В таком случае у тебя не должно быть проблем с тем, чтобы забраться туда".

Я отталкиваюсь от стены и встаю перед ней. Наклонив ее подбородок большим пальцем, я нежно и быстро целую ее губы. Она едва успевает зафиксировать его, ее красивые карие глаза расширяются, когда я сую ей в руки свое пиво и убегаю.

"Я спою тебе серенаду в любой день, Реальта", - кричу я, ухмыляясь, и бегу назад, чтобы увидеть, как ее лицо озаряет заинтересованная улыбка.

Я кручусь на месте и запрыгиваю на сцену, пока никто не успел начать следующую песню. Я наклоняюсь к диджею. У вас есть "Your Man" Джоша Тернера? "1 Он кивает с улыбкой, и я хлопаю его по спине. "Мой человек, спасибо".

Я подхожу к микрофонной стойке, пульсируя энергией, когда из колонок раздаются первые аккорды баса. Я начинаю покачивать бедрами и нахожу Стеллу сзади. Когда я начинаю петь, она прикрывает рукой смех. Меня завораживает то, как ярко сияют ее глаза, когда она смотрит на меня, потому что это я.

Я не самый лучший певец, но и не самый плохой, и люди кричат и хлопают, когда я начинаю петь припев. Я подражаю глубокому баритону Тернера и классическому кантри, что заставляет Стеллу смеяться еще сильнее. Ее глаза мерцают, а щеки наверняка пылают жаром. Это ощущение вызывает зависимость - все ее внимание на мне, заставляющее ее смеяться. Я жажду этого.