– Помогите… – выдохнула она. Глаза тупо уставились на тело у ног. Четверо ратников лежали в проулке между избами и частоколом. Выгнутая по хребту собака замерла рядом. Дарья попятилась, прикрыла дрожащие губы рукой, и тотчас кто-то схватил её сзади и зажал рот; он пах дымом и кровью и потащил её подальше от света, подальше от человеческого тепла.

*************

– Часа два назад как заметили. По темноте думали – простой зверь, а потом как даст вою – аж стены вздрогнули! С тех пор нет-нет, да и вылезет, – Василий вёл Сергея через боевой ход на стене, мимо ратников. Дозорные с тревогой вглядывались в темноту из-за кирпичных зубцов, тарахтел генератор, лязгало оружие и щёлкали магазины. Поле с западной стены Монастыря освещалась прожекторами, но под их лучи пока что никто не попал, лишь проталины и пустые холмы перед лесом.

– Если дикие звери подходят, мы их пугаем, но эта тварь стрельбы не боится. Легко в темноте за медведя сойдёт, – Василий подошёл к одному из прожекторов и повернул его. – Глаза в ночи как у кошки светятся. Здоровенный, матёрый волчище… да вот же он!

Сначала в жёлтом круге прожектора промелькнул сгусток тьмы, но Василий ловко навёлся и высветил зверя. Волк припал на брюхо и злобно оскалился на ратников. Даже со стены видно, что ростом он больше медведя. Любого здоровенного быка такой волк завалит и в одиночку уволочёт.

– Вот ведь тварь, – восхитился Василий и дал команду. – Вали его!

На стене затрещали ружья и короткие автоматные очереди. Из-под лап волка взбилась земля, зверь выскочил из-под света прожектора, но пули наверняка его зацепили.

– Это Лесной Дух, – сказал Сергей, когда выстрелы смолкли. – Обычным оружием его не возьмёшь, не тратьте патроны. Хозяева Леса со своей земли не уходят. Зачем же этот сюда заявился?

– Тут тебе пожрать не обломится, гнида! – высунулся Василий между зубцов. Волк выпрыгнул из непроглядного мрака, когти заскребли по стене, смрадная пасть щёлкнула всего в двух локтях от тысяцкого.

– Ах ты, дьявол! – отпрянул Василий, споткнулся на самом краю и мог бы упасть из боевого прохода, если бы Сергей не успел схватить его за одежду.

– Больше света! Под стены светите! Господи-Боже, они ещё прут! – закричали ратники с разных сторон.

Сергей оставил Василия и сам повернул луч прожектора. В жёлтом круге показалась стая из девяти чёрных волков. Подминая лапами землю, они щерились и рычали на свет и медленно подкрадывались к Монастырю. Каждый из хищников не уступал в размерах первому волку.

– Это они караван разгромили, – недобро прищурился Сергей. – Каменную стену им не одолеть, но частокол перепрыгнут. Послать ратников в Слободу, трудникам запереть двери, на улицы никого не выпускать!

Он бросился к каменной лестнице. Василий приказал Волкодавам взять Настоятеля под охрану. Снаружи грянул угрожающий вой, от которого сама душа затряслась от первобытного страха.

Не успел Сергей сбежать с последних ступеней, как увидел Тамару. Глаза нянечки испугано вытаращились, и он сразу понял: что-то уже произошло в Слободе, куда мог пробраться чудовищный волк.

*************

Частокол Нави никогда не мешался. Высокие заборы из брёвен – преграда для Шатунов, но не для подземных охотников. Яр, Свирь, Сава и Вольга спустились по перекинутым снаружи верёвкам на улицы Слободы и сразу метнулись в тень. Каменная часть Монастыря вся сияла электрическим светом, звучали выстрелы, кто-то кричал: Чёрная Стая хорошо постаралась, отвлекая внимание людей.

– Оседлые не зрят в темноте. Мы пройдём тихо, как ветер по травам, – Яр прижался к бревенчатому дому, ощущая накопленное внутри тепло. Если прислушаться, разберёшь, о чём бубнит усталый мужик и откликаются дети. Там, за брёвнами, паклей, штукатуркой и глиной шла обычная оседлая жизнь: семья ужинала в бедности или в достатке, мужик рядом, Яру даже почудился запах пота и несвежей одежды – так пахнут люди, по этому запаху легко найти след.

Пусть славится Волчий Дух в союзе с охотником. Ни на секунду Яр не расставался со своей второй половиной. Лишиться Зверя – не слышать голоса Совести, не видеть в ночи, ослабеть телом, превратиться в Глухого.

– К Обители ловко не подберёшься, – прошептал Сава. – Там крестианцы пуще всего сторожат; увидят под светом, поймают и спустят шкуру!

Яр прикрыл глаза и порезал язык о клыки. Сквозь веки проник алый свет, Дух Волка уловил путеводную нить знакомого запаха от платка. Незримой дорожкой она завивалась среди изб Слободы и подсказывала им дорогу.

– В Обитель не нужно лезть, – оглянулся Яр на состайников. – Покуда оседлые па́лят по Чёрной Стае, за домами пригляда нет. Счастье моё средь простого тепла отаилось. За мною идите, шибче!

Он рванулся из сумрака, пересёк улицу и исчез в тени соседнего дома. Навьи Рёбра с самого детства привыкли повторять за вожаком. Через секунду вся стая собралась возле Яра. Он осмотрел ночные улицы Слободы и снова рванулся вперёд. Звериный Дух требовал бега, схватки, охоты. Но после трёх перебежек, когда запах усилился, хоть кусай, Яр услышал позвякивание оружия и шаги.

На соседней улице показался патруль. Ратники осматривали дома Слободы, у каждого в руке светило по фонарю. Люди шли вдалеке и, скорее всего, прошли мимо, если бы не их пёс. Собака на поводке насторожилась, вскинула голову и зарычала. На её голос откликнулось сразу несколько дворовых собак, и патруль свернул в сторону Нави.

– Шаврик смердячий! – прошипел Яр сквозь зубы и отступил под тень другого тепла. Им пришлось свернуть с выбранного пути. Свирь разлил на дороге едкое зелье.

Пёс натягивал поводок, рвался по запаху Нави, но, дойдя до обжигающей лужицы, отдёрнул морду заскулил и затряс головой. Как назло, крестианцы сами оказались не промах. Они осмотрели то место, на котором ему обожгло нюх, и нашли на земле пахучую метку.

– Крику будет, – понял Сава со вздохом. – На том, Яр, вернёмся, покуда не углядели.

– Нет. – Он вытащил нож, не отрывая взгляд от патрульных. Они как раз собирались отправить одного из своих за подмогой. – Я со стези из-за четырёх спокойничков не сойду. Буде тьма, буде воля моя, буде и смерть.

Свирь понял его с полуслова, сложил руки у рта и засмеялся, как филин. Патрульные повернули на голос и нацелились в темноту: «Кто здесь?!». Но не дождались ответа и вместе с собакой пошли проверять. Навьи Рёбра ловко уводили людей подальше от ярких улиц. Временами Свирь останавливался и приманивал дозорных голосом филина, так похожим на человеческий смех.

– Да вроде птица ночная, – прошептал молодой ратник.

– Нет, слышу же – человек! – покачал головой старший. Они вышли к самой ограде и остановились в проулке перед частоколом. Пёс беспокойно вертел головой, нюх пропал, но потрохами он чуял Волков. Людям же звериной опасливости не хватало. Не видя ножей, они уверяли себя, что врагов рядом нет.

– Должно быть, через частокол обратно в лес упорхнула, – неуверенно сказал молодой ратник.

– Филин следов человеческих не оставляет, – нагнулся старший к земле. – Надо звать Волкодавов. Возле западных стен невесть Бог что творится, не хватало ещё в Слободе лазутчиков пропустить, – сказанное оказалось для него роковым. Четыре тени быстро отделились от сумрака возле стены и накинулись на людей. Первого крестианца Яр пронзил ножом в грудь. Серебряный клинок проткнул сердце и человек повалился. Второй рукой Яр перехватил автомат и не дал ратнику выстрелить.

Между ними успел промелькнуть луч света от фонаря в руках у патрульного, немедля задёргался и упал. Одним ударом топора Вольга раскроил ему череп. Стоявший поблизости ратник хотел закричать и вскинул винтовку, но Свирь выбил оружие ногой и на этом же развороте вонзил ему нож под ключицу. Вместо крика патрульный захрипел и свалился на землю. Четвёртый ратник упал с ножом в горле, брошенным Савой. Петля поводка слетела с мёртвой ладони, собака вырвалась и наскочила на Яра. Зубы сомкнулись на звеньях цепи, он одним махом швырнул пса о стену, так что сломался хребет, и пёс отлетел в переулок, где остался лежать на земле.