Литмир - Электронная Библиотека

Позади глубоко задышали, он услышал мягкую тяжёлую поступь. Один из волков всё-таки не сбежал. Крестианка не дала обернуться: она встала на цыпочки и прижалась к нему и зашептала на ухо.

– Этот всегда будет со мной. У нас с Баюнушкой одна кровь – ты её про́лил, Палач. Кровью малых и слабых оросил землю. Поглядишь, каковы будут всходы.

*************

«Господи Исусе Христе Боже наш, истинный и живый путю, состранствовати мнимому Твоему отцу Иосифу и Пречистей Ти Деве Матери во Египет изволивый, и Луце и Клеопе во Еммаус спутешествовавый! И ныне смиренно молим Тя, Владыко Пресвятый, и рабам Твоим сим из удела Монастырского Твоею благодатию спутешествуй!..»

Машины освещали под утро. Храмовые священники окропляли конвой на площади перед автокорпусом и каждого, кто уезжал на восток. В одном ряду с ратниками стояла и Женя. Сергей и Василий наблюдали чуть в стороне, Егор слушал перед головным броненосцем. На всех Волкодавах новые куртки и амуниция. Монастырская одежда с первого взгляда привлекала внимание, и потому её заменили на камуфляж без нашивок. На машинах не написали ни крестов, ни личных имён. На фарах установили светомаскировку.

Серый конвой – так в людях прозвали караван из-за окраски. Немногие знали, куда и зачем он направляется и дивились, что провожают караван так почётно.

«И, якоже рабу Твоему Товии, Ангела-хранителя и наставника посли, сохраняюща и избавляюща их от всякаго злаго обстояния видимых и невидимых врагов, и ко исполнению заповедей Твоих наставляюща, мирно же и благополучно, и здраво препровождающа, и паки цело и безмятежно возвращающа; и даждь им все благое свое намерение ко благоугождению Твоему благополучно во славу Твою исполнити», – продолжали читать священники. Молитва о предстоящем тяжёлом пути обращалась не только к конвою. Пять внедорожников с новым оружием и шесть автобусов заняли всё оставшееся свободное место во дворе автокорпуса. Рядом стояло около сотни ратников с непокрытыми головами и все при оружии. Недавние язычники Волкодавы следили за ходом молебна, как будто упиваясь пением протодьякона. Самым преданным воинам Монастыря сегодня предстояло совершить свой особенный выезд.

«Твое бо есть, еже миловати и спасати нас, и Тебе славу возсылаем со Безначальным Твоим Отцем и со Пресвятым и Благим и Животворящим Твоим Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь»! – закончили молебен священники и поднесли каждому из караванщиков крест. Женя первая поцеловала распятие, за ней все остальные охранники и Волкодавы. Протоирей окропил каждого ратника и водителя, благословляя их на дорогу.

Сергей оставил Василия, он подошёл к Жене, взял её за руку и заглянул в лицо, стараясь запомнить каждую черту дочери.

– Не бойся пути: сама жизнь – это путь. Путь испытаний, где каждый встречный тебе, как проверка. Если не сможешь постигнуть разумом, так умом понимай: сам Господь говорит через сердце. В ком сердце до конца не уверено, к тому не прилепляйся. Лёгких дорог не ищи, как и доброты лживой. Не всем, кто молит о помощи, твоя помощь и правда нужна. Но не всякий, кто сострадания не ищет, воистину в нём не нуждается. Помогай только в силе, когда можешь помочь и сама не погибнуть. Если согрешишь против человека, то помолись о нём Богу. Но против Бога не греши никогда. Ибо кто тогда помолится о тебе?

Она наклонила светлую голову, и Сергей перекрестил дочь на дорогу…

…Грусть о близких, кто оставался в Обители, волнение и гордость за будущую дорогу разом нахлынули на неё. Хотелось так много сказать! Но верных слов не нашлось. Поглядев на отца, Женя негромко промолвила.

– Пусть Бог и тебя не оставит, отче. Верю – всякий путь ведёт к покаянию.

Рядом громко хлопнула дверь, Василий занял место водителя. Следом начали загружаться остальные охранники. Волкодавы расходились по готовым к отъезду машинам. Большая часть ратников поднялась на стены и башни, прикрывать выезд. Дверь для Жени, улыбаясь, открыл Егор. Она села на пассажирское место и поставила рюкзак себе под ноги. Егор заглянул в окно и в шутку пригрозил Василию.

– Чтобы глаз с неё не спускал! Без Женьки вернёшься – ворота тебе не открою.

– Аминь. – Не к месту бросил Василий. Егор поглядел строже, но опять улыбнулся.

– Жень, я совет тебе дам, ты подумай, но судить не спеши. Моё дело торговое, по-всякому выкручиваться приходилось... Ты в дороге, если сильно понадобится, соврать не бойся: про себя соври, про конвой, если спросят откуда и куда едите.

– Нет, Егор. Врать я никогда больше не буду.

Василий покосился и хмыкнул.

– Всего ведь не знаешь. Ложь тебе и другим может быть жизнь спасёт, – без всяких шуток напомнил Егор. Женя смотрела в ответ как можно твёрже. Он вздохнул и улыбка, хоть и немного печальная, снова вернулась. – Что же делать с тобой… правды тогда не выдавай.

– Если ты тяжести грехов, Женька, боишься, так я могу поднести, – кинул Василий. Егор поглядел на него без любви, сжал ей на прощание руку, похлопал по дверце и отошёл от машины.

Перед броненосцем медленно раскрывались ворота. Женя пристегнула ремень и вынула из планшета самодельную карту. Дорога на юг вилась мимо села Таёмное через восточную переправу, за ней – первое серьёзное испытание: степные равнины языческого Поднебесья.

– В конвое подчиняешься только мне. С чужаками не разговаривай. Остановки делаем по моему указанию. Если какую-нибудь машину на ходу подобьют, мы бросаем её и едем дальше. Если подбивают нас, конвой останавливается и подбирает. Пока ты жива – я тебя защищаю. Пока слушаешься меня – остальные живут. Подставишься – угробишь всех нас и всё дело. Один караван ты уже потеряла, второй раз я такого не допущу, я тебе не Данила. Ты всё поняла?

Женя расстегнула рюкзак, достала из него пластиковый пакет, но задержала в руках.

– Чего молчишь? Чего это? – кивнул на пакет Василий. Женя убрала рации обратно в сумку.

– Ничего. Мне тут собрали в дорогу. Ты юг, Василь, знаешь, конечно, лучше меня. Возле Степей я тебе, как никому доверяю. Да и за перевалом ни один человек много Зим не бывал. Там мы все друг за друга ещё крепче держаться будем.

Василий окинул её придирчивым взглядом, но допытываться не стал и завёл двигатель. Корпус броненосца завибрировал, в кабине пахнуло топливом. Машины из автокорпуса медленно выкатывались через ворота.

Глава 17 День чёрного ветра

С восходом солнца снова поднялся туман. В густом мареве охотники полагались больше не слух, чем на зрение. Но многие часы, проведённые на дозорной лёжке, утомили и чуткие Навьи уши. Матёрый охотник, почти что старик, недвижно затаился на лёжке и не разговаривал со своим крепким напарником. Усталость накатывала на дозорных как раз перед рассветом. Хотелось скорее вернуться в нору, встретить весту, детей, и отоспаться, как отоспались давно сменённые ими на окраине полуночники.

Восемнадцать Зим мира, и каждый день в ожидании войны. Каждый день они пересчитывали караульных на стенах или машины из караванов, въезжающие или выезжающие из Монастыря. Но сегодняшним утром никто не покидал Монастырь, да и стен не видно из-за тумана. Может быть осенью или на следующий год, когда люди накопят запасы, Навьи стаи поднимутся и устроят набег на каменную Обитель. Но сейчас машины превращались в добычу далеко за чертой, на глухих просёлочных дорогах или в окрестных общинах.

Позади раздался глухой стук по дереву. Матёрый старик оглянулся на лёжке. Обычно сменщики шли не таясь, чтобы дозорные заранее узнали об их появлении по шуму шагов и хрусту веток. Здесь же удар прозвучал всего один раз, будто кто-то подкрадывался, но оплошал. Охотник помоложе поднял оружие и прислушался. Матёрый глубоко вдохнул сырой воздух, но утренний ветерок уносил запахи прочь от лёжки в лесную чащобу. Скорее уж их самих раньше учуют.

Матёрый ткнул два пальца себе под глаза и показал напарнику в сторону зарослей. Тот кивнул и покрался с лёжки. Старик остался его прикрывать. Навь всегда ждёт беды от людей, но не со стороны леса. Теперь же знакомый кустарник, успевший набить оскомину во время дозоров, казался укрытием чужаков. Посланный на разведку охотник подкрадывался, не торопясь, и придерживал ружьё наготове. В голову старика внезапно воткнулся клевец. Стальной шип пробил череп, глубоко вошёл в мозг и оборвал жизнь Матёрому. Напарник обернулся на шум. Человек в чёрной маске с прорезями для глаз медленно вынимал оружие. С клевца тонкой струйкой стекала бурая кровь. На пятнистой куртке убийцы нашивка с волчьей мордой и христианским крестом. Вместо того, чтобы вскинуть ружьё и стрелять, охотник кинулся прочь. Волкодавы никогда не нападают на Навь в одиночку. Он был прав. Из кустов его свалил удар чеканом в лицо. Давясь кровью и выбитыми зубами, охотник пополз по хвое. Его быстро догнали и проломили голову.

135
{"b":"901124","o":1}