– Выкапывайте скорее! – заторопилась она и сама заработала в полную силу. Лицо Василия помрачнело. Егор заметил его кислый вид и подколол.

– Ну, каково? А ты говорил клад не отыщем!

Тысяцкий смотрел такими глазами, будто в земле нашли не контейнер, а взведённую мину.

– Тащите его наверх! – приказала Женя, как только ящик слегка подкопали. Двое Волкодавов взялись за ручки контейнера и, помогая лопатами, вытащили его из земли. К днищу прилипли тяжёлые комья, пришлось придерживать ящик, чтобы он встал как надо. Женя занялась замком-солнцем, ободок которого выглядел точь-в-точь как диск старого телефона.

– Может быть внутри заминировано? – предостерёг тысяцкий. – Не так откроешь, всё на воздух взлетит. Лучше отвезём в Монастырь, под охрану, разберём, распечатаем под нашим надзором, без суеты.

– Всё в порядке, мы справимся, – ответила Женя. Василий нехотя отошёл. Она вынула из планшета металлический медальон и припомнила рисунок из дневника: каждый луч заканчивался овалом. Четыре овала из двенадцати были закрашены. Женя опустила палец в одно из отверстий диска и попробовала провернуть. Диск крутился только по часовой стрелке.

– Это тройной солярный символ, – сказала она, разбираясь с замком. – Двенадцать лучей – три наложенные друг на друга руны. У каждой руны – четыре луча. Получается, что загадка контейнера двенадцатизначная, как циферблат часов. Поворачивать надо от двенадцати, затем считать по кресту: три, шесть и девять.

Она четырежды провернула диск, под замком раздался мягкий щелчок, но крышка ещё не открылась.

– Теперь вторая руна. Верхний конец указывает на число один. Если следовать кресту, то значения будут: один, четыре, семь, десять…

Кольцо опять провернулось несколько раз и замок щёлкнул. Егор и охранники во все глаза следили за тем, что делает Женя.

– Вершина последней руны указывает на число два. Следующие значения – два, пять, восемь, одиннадцать.

Когда диск в последний раз провернулся, замок щёлкнул и с крышки посыпалась земля. Контейнер открылся, и Женя увидела промасленную бумагу. Под ней обнаружились хорошо запакованные и уложенные штабелями трубы зелёного цвета, длинной почти что в три локтя и порядочной толщины. Женя попыталась приподнять хоть одну, но труба оказалась слишком тяжёлой.

На помощь пришли Егор и охранники. Вместе они выгрузили трубу из контейнера, но что-то неосторожно нажали и с одного конца выскочил сверловидный штырь длинной в метр.

– Ох ты дрянь! – выругался охранник, которому чуть не пробило ботинок. Корпус трубы после этого немного ослаб, одна за другой из неё выдвинулись ещё несколько секций. Телескопическая трубка росла, добавлялись всё новые и новые части, штырь пришлось упереть в землю. В конце концов, вся конструкция стала похожа на трёхметровую сегментную мачту.

– Вот это да-а… – протянул Егор, устройство теперь придерживали три охранника. – Это что же по-вашему такое? Антенна какая-то?

– Её не так просто зарыли. Раз метку поставили, значит хотели вернуться. Наверняка это что-нибудь ценное, – Женя согнулась над ящиком. Внутри между торцом и штырями лежал металлический чемоданчик. Стоило вытащить его из контейнера, как за чемоданом потянулась связка штекеров и проводов в плёнке. Чемодан легко открылся, внутри Женя нашла портативный компьютер без излишеств: матовый монитор, клавиатура, вращающийся шарик вместо мыши.

– Нужно попробовать подключить, – разглядывала Женя компьютер. Ничего такого она прежде не видела, хотя в мастерских хранилось немало электроприборов.

– А нестрашно? – поинтересовался Василий. – Может быть от него нарочно хотели избавиться, спрятали здесь, чтобы больше никогда не включать. Что будет, если притащить эту машину в Обитель? Вдруг она нам полмонастыря разнесёт?

– Нет, она не такая опасная, – закрыла Женя компьютер. – Видишь, кажется, это только антенны и передатчик. Если у кого-то и хватит знаний в нём разобраться, то только у нас. Отвезём его в Монастырь. Но то, что сегодня нашли, держите в строгом секрете. Может быть в руки к нам попала великая ценность, которая многое нам принесёт, если только поймём её и овладеем.

*************

Не любил Берислав ясачью работу, да только разве простых сборщиков серебра к христианам отправишь? Когда он, темник-воевода, заезжал к ним в общины, то дознавался быстрее, не лежит ли в округе Небесный Корабль? На одном месте его дружинники больше часа не останавливались, гнали караван по дорогам, пока машины не выходили из строя, а уж про себя: сыты ли, голодны ли или сильно устали – вовсе не думали. Нет, такую службу простой не назовёшь, обычные ясаки годятся разве что леса возле родной деревни прочёсывать, а на чужой территории вмиг попадутся. Не зря Берегиня ему, Бериславу, езжать за Небесным Серебром за Кривду доверила.

И как неудачно нынче всё обернулось! Ведь нашли Небесный Корабль, за считанные часы его ободрали, металл погрузили, ан нет: дёрнуло волхва роднолюбие проявить к иноверке. И теперь караван гнал к южному мосту через Кривду без остановок и в любую минуту мог нарваться на западню или увидеть позади христианские броненосцы.

Воисвет заметил, как часто оборачивается Берислав и смотрит назад.

– Полно те, христиане нам слово дали, да и без клятв бы не тронули. Напасть на ясаков – обидеть саму Берегиню.

– «Слово»?! – передёрнуло Берислава. – Плохо ты эту сволочь Люта знаешь. Когда Берегиня у нас власть взяла, ей каждый разумный Дружинник поклялся, а всех непокорных за день-другой приструнили. Но вот Лют уцелел: через леса ушёл, гад, вместе со своей тысячей. Я его давно знаю, мы Степное от набега магометан ещё при Ване обороняли, но приказ Ксении был прямой: чтобы каждого, кто колеблется, за жабры взять. Через неделю из отряда Лютова меньше трёх сотен осталось. Остальных он на мелкие отряды разбил, да так, чтобы они нам до Кривды пройти помешали, а сам ускользнул, свою шкуру сберёг. Никакая христианская вера таких не исправит. Не погоня нам, так западня светит возле моста. Подвёл ты нас волхв… под Монастырь!

– Не в благородство христианское верю, а в защиту Богов, они своих внуков не бросят, – отвечал Воисвет. – Не для того Матушка-Мокошь тебе судьбу заплела лучшим воином Поднебесья считаться, чтобы возле реки Кривды сгинуть. Твоя слава нас бережёт, Берислав, а мы за тобой по велению Вещей Птицы последуем, как за своим князем.

– Ты что, в чаровницы заделался, чтобы судьбу мне пророчить? – поморщился Берислав. – Гляди же, как бы в Монастыре тебе свои сказки не сказывать. Тогда посмотрим, как долго «князем» меня прозовёшь или как пёс безродный облаешь.

– Мост! Мост, Берислав! – предупредил его ратник за пулемётом. Берислав развернулся на пассажирском сидении к лобовому окну и начал высматривать возле бревенчатого моста любое шевеление тени. Устроить засаду рядом с мостом оказалось не так уж и просто. И христиане, и всебожцы, не сговариваясь, вырубили по обеим берегам лес. Ровное место прижгли огнём, даже трава здесь высоко не отрастала. Любая машина ещё на подъезде к реке виднелась, как на ладони.

Пятнадцать метров от одного берега до другого по бревенчатому настилу и можно считать ты уже в Поднебесье.

«Да…» – сказал про себя Берислав, – «у моста они не поджидают и сразу после моста засады не сделают. А вот где-нибудь по дороге, когда к Чуди подъедем, расслабимся – подкараулят нас. Не под крестами своими пристрелят, а в шкуры Навьи обрядятся или в драньё – ни дать, ни взять Шатуны. Хитёр Волк, хитёр казначеишка, хитёр и Лют с Волкодавами!»

Колёса машины застучали по брёвнам. Впервые с утра Дружинникам пришлось сбавить ход. Берислав покрылся холодной испариной. Он представил, как с христианского берега, или даже со своего, по ним откроют огонь. Тогда остановится и загорится головной броненосец, остальные начнут пятиться и метаться и слетят с моста в Кривду. Рассказывали, Волк однажды целый караван утопил. Но тавритов не жалко, поделом им, пусть воду хлебают, а вот самому кормить рыбу в реке неохота.