Подождём.

– Матвей! Чалый! – позвал я.

– Слушаю, Вашброть!

– Скажи-ка, братец, а овражек вот этот, он что, до самого посада идёт?

– Да почитай, что и так, – развёл руками тот.

Очень интересно.

– И что, получается, мы по нему сейчас можем тихо-тихо, незаметно для остальных дойти до самой линии нашей обороны?

Матвей почесал в затылке:

– До самой-то, навряд ли. Там за полверсты чесночком присыпано – наружу вылазить придётся.

Чесночком? Чеснок – это же от вампиров! Или я что-то путаю? На просьбу пояснить, Чалый откликнулся и коротко, хотя и очень даже подробно, просветил бестолкового пластуна. Оказывается чеснок – это не травянистая сельскохозяйственная культура из семейства огородно-грядочных, а такая хитрая железяка, которую как не кинь на землю, она всё равно одним шипом кверху торчать будет. Против конницы сильно помогает.

Тем временем стрельба возле реки начала стихать. Надеюсь, победили наши.

Так. А что там у Усова?

Насколько я мог разглядеть происходящее в бинокль, поле боя осталось за драгунами. В том смысле, что басмачи свинтили, а тех, кто по разным причинам подзадержался, сейчас обрабатывают… Опаньки! А чего это их там так много? Наших.

Это, наверное, вторая полурота к ним присоединилась.

– Матвей, дружище, метнись до капитана, спроси, мы ему ещё нужны, или можем уходить?

Чалый вскочил на коня и умчался.

Пользуясь минуткой передышки, начал всматриваться в левый фланг. А как не беспокоиться, там же мои люди? И мои пулемёты. Большая их часть. И лучшая, кстати.

Та-а-ак, вон люди с двустволками за спиной, а вон с пулемётами в руках… Блин! Не видно кто, где. Шесть, семь, восемь…

– Вашброть! – раздался голос Матвея. – Яво благороть господин капитан велит Вам ранитых добить.

– Чи-и-иво??? Усов мне велит? Охренел что ли? Ранитых сам, пускай, добивает!!!

– Вашброть, у ёво у самого поранитых хватат, вот он и хотел, чтоб, значится, Вы… Они пленных погонють, а Вы, значиться, поранитых кончите, – изложил мне суть положения дел Чалый, и от себя с нескрываемым восхищением добавил: – Уж больно оно ловко у Вас получатся!

Я прокашлялся и, стараясь говорить внятно и членораздельно, произнёс:

– Матвей! Передай его благородию капитану Усову Бориславу… Гавриловичу, что патроны мои слишком дорого казне обходятся, чтобы я ими кого-то там добивал. Так что, пускай, они там сами потрудятся. Сабли-то у них есть?

Вопрос был риторическим и ответа не требовал, но Чалый, похоже, принял его на свой счёт:

– Знамо дело, есть! Как не быть?!

– Вот пускай, и воспользуются! А я сейчас на левый фланг, посмотрю, как там мои люди справились. Ситный!!! По коням!

– Вашброть! – крикнул мне Чалый. – Вы эта… напрямки не езжайте! Тама того… местечко одно иметца…

– Что? Чесноком приправлено? – усмехнулся я.

– Точно так! Вы луччей вот тута, до самой засеки… а тама за ей уж и туды!

Ну, а чего? Всё понятно: «Тута до засеки, а за ей – туды!» Захочешь, не собьёшься. Я оглянулся. Вся моя команда уже сидела в сёдлах. Я перекинул АКС за спину и тоже прикинулся кавалеристом.

Что ж, значится, тута до засеки, а тама… а тама в распоряжение господина майора.

– Ай да Кукушкин!!! – воскликнул Полозов, когда мы приблизились к башне. – Ай да молодец!!! Давай, поднимайся. Твои уже все здесь.

Опаньки! Мои уже все там?

На самом деле, конечно, не все. Возле башни столпилось немало народу, но своих я в толпе разглядел. Ни Данилыча, ни Трофима, ни Харитона среди них не было. Значит, это именно они, те самые «все», которые там, с майором.

Как только мы подъехали, внимание присутствующих обратилось на нас:

– А вона те, какие с Сявкиной канавки!

– Ты поглянь, и у йих пулестрелы!

– Ну-к, покаж, чаво там за чудо!

Я спрыгнул на землю и первым же пинком выбил из головы у одного из местных мысль о возможности рассмотреть «скорострел» Шапошникова в собственных руках. По рядам прошёлся недовольный шёпоток.

– А ну, не балуй! – прикрикнул Ситный. – Он тя враз зашибёт!

– Кто старший? – грозно выкрикнул я.

– Ну, я, – шагнул вперёд недовольный сержант.

– Почему не на позициях? Что, война уже закончилась? Никто не нападёт?

– Вашброть, – услышал я голос Русанова. – Им их высокобродие тут велели обождать.

Резерв? Понятно. Я обвёл всех недобрым взглядом. Похоже, что слова «вашброть» и «враз зашибёт» свою роль сыграли, потому что солдатики малость назад подались.

– Корягин, Шапошников! За мной! Ситный, вы пока здесь побудьте. Заодно служивым про военную тайну напомните. И ЧТОБ НИКТО НИЧЕГО ТУТ НЕ ТРОГАЛ!!!

Я дождался, пока Тит с Кондратом спешатся, и мы двинули по лестнице на верхний ярус острожной башни.

Все трое левофланговых пулемётчиков были уже здесь. Тут же находился комендант острога и пятеро его подчинённых. Их я легко опознал по незнакомым рожам и поношенным мундирам. Что поделать, чем дальше от центра, тем хуже снабжение. Так ведь это везде так. Отправленные сюда Бабкин, Горшенев и… этот… Блин! Степан! Который на марш-броске рупь хотел выйграть, тоже были здесь. Степан снайперам запасные магазины снаряжал, а то у них и без того дел по горло.

– Ну, молодец! Прямо слов нет, какой молодец! – восхищался Полозов. – Я ведь, брат, и не слышал про такие-то, – он показал на пулемёт в руках Данилыча.

Я принял строевую стойку, чтобы по всей форме, ну, или как получится, произвести доклад о выполнении боевой задачи:

– Ваше Высокоблагородие…

– Видел! Видел! Всё видел! Мы тут, понимаешь, до последнего сомневались. А ты вишь чего! Молодец! – обнимая меня за плечи, проговорил майор.

И тут я понял, чего не хватает:

– Егор Силыч, а Синюхин-то где?

– Николай-то? Да где ж ему быть? – Полозов показал рукой на скопление наших неподалёку от реки. – Вон там. Пожинает, понимашь, плоды, – и, понизив голос, засопел мне в ухо: – Мне тоже таких скорострелов надобно. Хорошо бы с десяток. А то вишь оно как! Неспокойно тут стало. Достанешь?

И вот что ему ответить? Вопросик-то не на один миллион.

– Посмотрим. Не от меня зависит.

Ну, вот. Почти не соврал.

– А пушки ваши где? – поинтересовался комендант.

Рассказывать ему про подствольник или нет?

– Извините, господин секунд-майор, не могу ответить ввиду полной секретности.

Кобылин недовольно нахмурился и отошёл на пару шагов.

– А что тут у Дерюгина приключилось? Мы там слышали беспорядочную стрельбу, но рассмотреть ничего не смогли.

Полозов пристально посмотрел на меня:

– Что приключилось, говоришь? Хха! Сейчас я тебе расскажу!

Всё, безусловно, по плану пойти не могло. Началось, вроде бы, как и задумывали. Дерюгин со своими подъехал, пострелял, дождался погони и драпанул восвояси. Поучить его хорошим манерам отправилось сотни три степных батыров. Наш Усов в это время с басурманами ещё рубился. Потом Данилыч с Пеньковым и Кашиным за пару минут погоню только что не уполовинили. Ещё пока степняки не доехали до рубежа открытия пулемётного огня, по ним довольно сноровисто работали снайперы. Это майор отдельно отметил:

– В такие дали, понимаешь, да так метко! Чай ведь на версту били! А я в бинокуль твой смотрел. И вот что ты думаешь? Как не стрельнут, так непременно кто-нито да навернётся с лошадёнки-то. Десятка три положили. Да кабы не полсотни!

Я тут каких-то особых чудес не увидел: в такую плотную массу, куда ни стрельни, всё равно попадёшь, но этого я, понятное дело, вслух говорить не стал.

– Тут вишь, как ты и опасался, с центру подмогу им выслали. Синюхин, значится, на перерез им с двумя взводами пошёл. Глядь, а уже и за Усовым-то погоня. И йим оттуда ж из центру Усову-то на перехват сотни четыре скачут. Ну, и Горин с Паклиным тоже, стал быть, на выручку Бориславу, как и сговаривались… А тут у тебя там чего-то ка-а-ак бахент! Да сразу и во второй раз! Ну и они, которые с центру, значит, прям секунды не думая, развертаются и взад! Только их и видели! Тут Дерюгин чего учудил, развернул своих, и давай сам в степняков-то палить. Они вроде как назад, а тут уже Синюхин их к реке прижал. Они к реке. А там по ним Дерюгин палит с двустволок-то с твоих. А реку-то её же в раз-то не перескочишь, у них там столпотворение. Они опять назад, а тут Синюхин. Ну, в общем сам посмотри, – и Егор Силыч снова указал на место, где сейчас наш ротный разбирался с остатками незадачливых преследователей Дерюгина.