– Четверо?

– Мало?

– Ещё бы двоих, – задумчиво произнёс Спиридоныч.

– Тогда ещё Шушунин и Сорока.

– Да ты что?! Шушунин – карпорал, а Сорока – тот и вовсе вахмистр!

– Что с того?

– Да как же это? Вахмистр и грести?

– Что? Не по чину думаешь?

– У тебя, почитай, полутонг, а ты вахмистра на вёсла?

– А вот давай поспорим, что он сам согласится! – предложил я.

– Да не в жизнь!

– «Да не в жизнь» – это в смысле не согласится, или в смысле спорить не станешь?

– Не согласится!

– Что ставишь?

– А ты?

– А я Артикль поставлю.

– Какой такой Артикль ты поставить хочешь? – недобро сощурился капитан.

– Как какой? Я же себе копию сделал, чтобы читать. Вот её и ставлю.

– Переписал что ли? – не поверил Синюхин.

– Ну, типа да.

– Нет! – резко возразил капитан. – Ты Артикля вовсе не знаешь, так что сам читай! Паёк лучше поставь.

– А ты с чего взял, будто выиграешь?

– Не по чину вахмистру грести. Сержанту, и то не по чину, когда простых драгунов полно.

– Сержанту, говоришь? А вот поспорим, что и Ситный с Русановым грести согласятся?

Синюхин нахмурился:

– Чего-то ты задумал, а чего, никак в толк не возьму.

– Да расслабься ты, Коля, просто за возможность пострелять из такой штуки, сам Дерюгин грести будет, а тут всего лишь вахмистр.

– Что-то ты их уж больно дёшево ценишь.

– Ладно. Тогда ты стрелять не будешь.

– Это ещё почему? – взвился капитан.

– Потому что ты не гребёшь!

– Я – командир!

– Не-е-ет! – помотал головой я. – Командир группы – я. А тебя мы можем и вовсе с собой не брать. Тем более, что докладывать о результатах стрельб я должен Ватулину… Кстати, ты помнишь, что у нас даже батяня-комбат не в курсе новых поступлений. Ибо секретность!!!

Синюхин свирепо засопел.

– Ты хочешь, чтобы я тоже вёслами грёб! А вот хрен тебе!

С этими словами он развернулся и пошёл куда-то в другую сторону. В не известном мне направлении. В смысле, я не понял, куда он пошёл.

Ладно. Потом помиримся. Надо будет Данилыча на счёт лодок озадачить.

Мой старшина высказал некоторые опасения по поводу успешности фрахта лодок в ближайшие пару дней:

– Могёть и не сладиться, оно, вишь чё, суббота ведь завтра, а опосля и вовсе – неделя.

– Ты главное, Данилыч, попробуй, поспрашивай, может, кому-то деньги нужнее субботы. Нас четырнадцать человек будет, а если со Сметаниным, то пятнадцать. Надо чтобы все разместились. Ну, и груз кой-какой с нами будет.

– Поспрашивать оно, конечно, можно. За спрос денег не берут. А ента лодчонка, какую купить-то надо, она на сколь человек?

– Да хоть на одного, лишь бы на воде держалась. А лучше две таких, и верёвку саженей на двести, или даже триста. Вот.

– Толстую?

– Нет, лодку привязать.

– А пошто таку длинну?

– А мы по ней стрелять будем.

– По лодке?

– По ней.

– Эвон как! – удивился сержант и отбыл выполнять поручение.

А я поплёлся домой. Там меня Макарыч уже заждался, поди.

И не только он. Меня ждали все. Ну, ещё бы! Во-первых, всем хотелось посмотреть, как работает новый станок, а во-вторых… Во-вторых, они сделали «чудо-ружьё». И оно стреляло. Уже дюжину раз. Против трёх выстрелов в прошлый раз, это – несомненный прогресс. Точнее, против двух выстрелов. Тогда удалось произвести только два выстрела, на третьем ствол разорвало. А тут целая дюжина! И ствол цел.

Я тоже порадовался вместе с ними и велел стрелять, пока ствол снова не разорвёт.

– Эт пошто? – удивился хозяин мастерских.

– Это, Макарыч, для того, чтобы узнать, насколько выстрелов вашего творения хватит. А то вдруг дюжина – это и всё, а больше ни-ни…

– Понятно, – пробурчал тот. – Слыхал, Митяй? Иди, калечь фузею.

Все повернулись к жилистому мужику в кожаном фартуке. Тот тяжело вздохнул и с явной неохотой пошёл расстреливать насмерть совершенно новое ружьё.

Настала моя очередь. Станок подняли на стол, принесли генератор. И я их обоих запустил. По очереди, конечно.

Звук работающего генератора всполошил многих:

– Эт он чё… всегда такту рычать топериче будет? – поинтересовался молотобоец.

– Нет, Федюнь, бензин кончится, и замолчит, – пошутил в ответ я.

– Чего кончится? – вступил в диалог Савелий.

– Да успокойтесь вы, просто без вот этой хренотени, – я указал на генератор. – Станок работать не может. Пока, во всяком случае, – и включил станок.

О-о-о! Вот это уже совсем другой коленкор. Тут народец оживился и начал на разные лады выяснять, как это всё само крутится, да ещё так быстро? Я не стал рассказывать им про магнитные поля и бегающие по проводам волшебные электроны, просто сказал, что пока это не важно. И главная наша задача состоит не в копировании привода, а очень даже наоборот, в воссоздании всего остального: направляющих, суппортной пары, резцедержателя, патрона и задней бабки.

Вам, должно быть, эти слова ни о чём не сказали? Ничего страшного – вам же не нужно делать токарный станок своими руками, вот и не вникайте. В крайнем случае, купите, их сейчас всяких и разных, только деньги платите.

Да, а вот Макарычу и всем остальным мне пришлось подробно объяснять, что к чему. Я несколько раз останавливал и снова запускал станок, демонстрируя работу разных его узлов, даже какую-то железяку показательно обточить пришлось.

Вскоре опыты пришлось прекратить. Генератор довольно изрядно наполнил воздух в помещении выхлопными газами, и дышать стало трудновато. Несмотря на задымление, народ жаждал продолжения. Пришлось пообещать на завтра повторение демонстрации возможностей свежепривезённого оборудования. Правда, на завтра у меня ещё одно мероприятие запланировано. По сути, аналогичного содержания: демонстрация возможностей свежепривезённого вооружения. Успею. Да и не успею – тоже не беда, значит, станок на послезавтра отложим, только и всего. Пулемёты, они в нашем деле поважнее станков-то будут.

Но это всё завтра, а сегодня уже и отдохнуть не грех. К ужину ожидается появление Ефрема. Заберёт новую партию товаров, отчитается за старые, ну, и на следующий раз чего-нибудь закажет.

Наибольшим спросом пользовались пайки. В прошлый заход я не рассчитывал на них. В смысле, я не планировал их продавать, а совсем даже наоборот: собирался использовать их в интересах группы. На выходах. Но уж очень не по душе пришлась эта затея моим командирам. Кормить отборными «деликатесами» простых драгунов, да даже и не простых, все как один сочли невероятным расточительством. Кроме самих драгунов, естественно. Нет, в слух-то и они не одобряли, но их «протесты» звучали как-то неискренне.

Так вот, рассудив здраво, я принял предложение Ефрема, реализовать их в среде наиболее состоятельных людей. Напитки с «золочёными» этикетками также принесли немалую прибыль. Значит, так и будем действовать: все, что можно продать продадим, ну и, на складе в оружейке на один выход припасём. А то мало ли что.

Из Сызрани прислали деньги за проданные там бинокли. Просили ещё.

– Не иначе в Саратов повезут, стервецы! – усмехнулся Ефрем.

– Пускай везут, – ответил я. – Вещь не только в военном деле полезная.

– Ага! – поддакнул хозяин дома. – Вона здёздья на небе пощщытать, куда как ловчее.

– Не скажите, Михайло Макарыч, – не согласился с ним внучатый племянник. – Знаете же купца Пирожникова?

– Микулу Селяниновича-то? – вступила в разговор Настасья Петровна. – Скажешь тоже, Ефремка! Да хтошь яво не знат-то? Чай, известный сумасброд. Вина не пьёт, одни книжки читат. Как и не купец вовсе!

Ефрем усмехнулся и, обращаясь ко мне, произнёс:

– Оригинал он несомненный, это уж поверьте, Андрей Иванович. Так вот, имеется у него среди прочих одна страстишка: именно вот на звёзды и смотрит по ночам. Уж чего он там увидеть желает, полагаю, и сам не скажет. Но вот он, извольте видеть, тоже возжелал бинокль поиметь. Глянул в него туда-сюда, да и говорит: «Слабосильный он у Вас, моя зрительная труба не в пример лучше приближает!» Вот как!