– Люди глупы и ограничены. Они верят в начало и конец сказки, но почему-то подвергают сомнению ее середину. Вот вы, добропорядочная христианка, верите в приход и спасение Христа, но почему-то не верите в его могущество.

Миссис Харрис невольно перекрестилась:

– Прекратите! Я запрещаю вам ТАК говорить в моем доме.

Развернувшись на каблуках, Кержич вновь приблизился к хозяйке вплотную:

– Почему?

– Потому что… Вы богохульствуете!

Евгений Иванович медленно покачал головой:

– Напротив, я пытаюсь выступить в Его защиту.

– Он не нуждается ни в чьей защите. И уж тем более в вашей! – запальчиво воскликнула миссис Харрис.

– Почему же именно в моей?

– Потому что… потому что вы неверующий! – Элиза с трудом находила подходящие слова.

Евгений Иванович рассмеялся:

– Я один из немногих, кто по-настоящему верует в Него! – Он схватил растерянную хозяйку за руку и почти силком подтащил к окну. – Идите сюда… Представьте, что перед вами весь мир. Как вы думаете, сколько людей верят, что Агасфер жив? Что он до сих пор среди нас? Я вам отвечу: ни одного.

Миссис Харрис выдернула руку и устремилась к выходу. Кержич настиг ее у самой двери:

– Постойте! Прежде чем вы отдадите прислуге приказ никогда меня больше сюда не впускать, прошу вас, выслушайте до конца.

Элиза демонстративно закрыла уши ладонями:

– Я не стану этого слушать.

– Станете, – жестко произнес Кержич и усадил ее на кушетку.

Присев рядом, он продолжил уже несколько спокойнее:

– Хотите, я вам расскажу середину из этой истории? То, о чем знает лишь горстка посвященных?

Миссис Харрис отсутствующим взглядом смотрела на противоположенную стену.

– Мне абсолютно все равно, что вы скажете. В этом доме вы больше никогда не появитесь.

– Хорошо. – Евгений Иванович, казалось, даже обрадовался. – Будем считать, что я осужден на казнь. Но вы же не станете вести себя, как Агасфер, вы не откажете обреченному в последней просьбе?

Несколько секунд Элиза молчала, затем кивнула:

– Хорошо. Говорите. Но это будут ваши последние слова в моем доме.

– Вот и прекрасно. – Кержич устроился поудобнее. – Итак, начнем с того самого момента, когда, изнемогая от непосильной ноши и жажды, Иисус упал на пороге дома торговца. Ему требовалась самая малость – немного сочувствия и глоток воды. Это почти ничего не стоило, но Агасфер отказал ему. Знаете почему?

Миссис Харрис оставалась безмолвной.

– Он, как и все, не верил в спасение, как и все живое на Земле, страшился небытия. Смерть пугала Агасфера до животного отупения, до рвоты… Его пугало даже само упоминание о ней. Любую мелочь торговец принимал за ее дыханье, ведь мимо его окон проходила дорога на Голгофу. Под его окнами проходила сама Смерть, – гость с силой сжал сухие пальцы. – И однажды она заглянула в его дом.

– Что за глупости вы мне рассказываете, – попыталась возразить Элиза, но Кержич прижал палец к губам.

– К нему с просьбой обратился фактически мертвец, тот, кто через несколько минут будет медленно умирать, задыхаясь под тяжестью собственного тела и истекая кровью. Можете представить его состояние? – черные глаза полыхнули зловещим огнем. – Конечно, сейчас несчастным торговцем занималась бы целая армия психоаналитиков, но в те времена Агасферу оставалось лишь тихо сходить с ума, не рассчитывая на поддержку. В то мгновение он не думал ни о чем, кроме одного – немедленно избавиться от страшного гостя, вестника смерти. Только поэтому Агасфер отказал в глотке воды приговоренному.

– Зачем вы все это мне рассказываете? – спросила миссис Харрис, не разжимая губ. – Хотите оправдать Агасфера?

– О, нет. Разумеется, нет! Лишь пытаюсь объяснить, что он был простым смертным, несчастным, который заслуживал сочувствия и прощения. – В голосе гостя неожиданно зазвучали иронические ноты. – Не удивительно, что Он оказался единственным, кто понял, что на самом деле страшит торговца. А поняв это, испытал сострадание – всякий человек слаб и нуждается в помощи. Вместе с тем, торговцу следовало преподать урок – отказ в последней просьбе это грех. Даже преступнику. «Просящему дай». И тогда Агасферу было даровано бессмертие. Кому-то это покажется странным, но дело в том, что вечная жизнь ему была дана для вечных мук совести. Чтобы душа его не нашла успокоения.

– Удивительно, как вы все вывернули! – Элиза всплеснула руками.

Слова по-прежнему звучали недовольно, но в лице уже появилась та заинтересованность, которая обычно предвещает прощение.

Евгений Иванович если и почувствовал это, то виду не подал.

– Нет, я лишь утверждаю, что истинно верующий человек должен верить в то, что Сын Божий всемогущ, поэтому нам ничего не остается, как признать существование бессмертия. Вы согласны со мной?

Миссис Харрис упрямо поджала губы:

– Я не желаю обсуждать эту тему.

Гость, казалось, был огорчен ее упрямством:

– Понимаю. Возможно, мне не стоило быть настолько прямолинейным, но, как Хранитель секрета Бессмертия, я отвечаю за его сохранность. А вас никогда не было среди посвященных. Я бы запомнил женщину с такими глазами. Следовательно, тайна вам была доверена третьим лицом или… – Он вдруг угрожающе качнулся вперед и резко повысил голос: – Признавайтесь: как вам удалось ее раскрыть?!

Не сказав ни слова, Элиза Харрис рухнула на пол.

Едва Даша переступила порог собственной квартиры, как с двух сторон на нее набросились два маленьких одинаковых чудища:

– Рыжая приехала!

– Рыжик, любимая!

Выскочившая на детский визг Катя, автоматически сделала детям замечание:

– Не Рыжая, а тетя Даша…

– Да ладно тебе, – растроганная тетя промокнула глаза, – пусть зовут как хотят. К тому же какая я тетя, так, одно название.

– Ну, привет. – Двоюродная сестра обняла гостью и расцеловала. – Я уже и не надеялась тебя увидеть – три дня бог весть где пропадала. Видишь, как мои бандиты выросли.

– Вижу. – Даша расцеловала племянников. – А ну-ка, детеныши, забирайте сумки и ищите себе подарки, только, смотрите, родительские не испортите.

– Все балуешь.

– А кого мне еще баловать? – Даша грустно улыбнулась.

– Замуж тебе надо выйти и своих завести.

– А за кого замуж-то? Если б знала, давно бы вышла…

– Ты уже раз вышла! Тебе активность надо поумерить. Ладно, проходи, Гошка тебя заждался. Кстати, у меня для тебя тоже кое-какой сюрприз есть.

Даша устремилась на кухню, не ожидая ничего особо экстравагантного от своей сдержанной кузины. А стоило.

На кухне, у окошка с кружевной занавеской, сидел молодой незнакомый мужчина и читал журнал. Даша еще держала улыбку на лице и на всякий случай обежала кухню глазами – не притаилось ли еще чего интересного. Однако все, кроме мужчины, было хорошо знакомо. Ясно. Этого сюрприза можно было ожидать с самого начала. Очередной «интересный вариант».

Сзади напирала сестра, и Даше ничего не оставалось, как войти в кухню.

– Добрый день, – сдержанно поздоровалась она.

Мужчина опустил журнал, и Даша приятно удивилась: вариант нельзя было назвать неинтересным. Она даже немного повеселела. «Где это его Катька откопала?» Неожиданно мужчина вскочил со стула:

– Дашка, привет! – и распахнул объятья.

Даша невольно отступила назад и широко раскрыла глаза:

– Мы знакомы?

Мужчина рассмеялся. В его лице было что-то необычное, демоническое. Глубоко посаженные карие глаза, густые ровные брови, длинный, немного мясистый нос, чуть загнутый на конце, четко очерченная линия губ и какой-то дьявольский огонек, бьющий изнутри… Вряд ли такое лицо можно было назвать красивым, но завораживающим – безусловно.

Незнакомец словно не замечал ее растерянности:

– Рыжик, неужели не узнала? А ты прямо расцвела. Была таким пацаненком, а теперь – самая настоящая дама.

Даша, смущаясь, присела на свободный стул.