Полетаев рассмеялся:

– Ой, да брось! Не стоит смотреть всякую ерунду на ночь. Ты разговаривала совершенно добровольно. Даже я слышал, хотя и не прислушивался.

– Не прислушивался, как же, – Даша не верила ни единому его слову.

– А зачем мне это надо? – Подполковник принял оскорбленный вид.

– Затем же, зачем ты следишь за мной уже целый год!

– Что же делать, если у тебя связи неподходящие, – спокойно парировал Полетаев.

Даша задохнулась от возмущения:

– Да как тебе не стыдно! Ты прекрасно знаешь, что моей вины в этом нет.

– А я это и не утверждаю. В противном случае ты бы сидела не на моем диване, а на пару тысяч километров правее. Кстати, чуть не забыл, ты все время про какую-то кассету говорила. Просила ее достать. Что-нибудь интересное?

За год общения со зловредным подполковником Даша так и не привыкла к его манере внезапно менять тему. Кроме того, у него была отвратительная привычка задавать важные вопросы мимоходом, как будто соль просит передать. Она уже хотела было как обычно, начать все отрицать, как вдруг вспомнила, что именно за этим сюда и пришла – попросить Полетаева помочь заполучить кассету.

Она отвела взгляд и сделала постное лицо..

– Об этом я и хотела поговорить. Только, если можно, наедине.

– Мне пора ехать за продуктами, – вежливый Костя все понял правильно. – Думаю, полчаса мне хватит.

– Можешь не торопиться, – сказал подполковник. – Я точно не буду голоден, меня все это время будут кормить сказками.

Покачиваясь в кресле-качалке, Полетаев с видимым интересом слушал сбивчивую речь.

– …я, конечно, не могу утверждать с полной уверенностью, но в этом деле, каким бы мизерным оно ни казалось, кроются и государственные интересы. Ты только представь: люди приезжают за границу… – Даша выдержала многозначительную паузу. – Спрашивается: зачем? С какой целью?

Подполковник молчал.

– Ездят по всей стране, все снимают на видеокамеру… Ну разве это не подозрительно?

Полетаев медленно, с хорошей амплитудой, отрицательно покачал головой.

Тогда Даша решила зайти с другой стороны:

– Ну пойми, я просто не могу тебе все рассказать. Уж кто-кто, но ты-то должен понимать, теперь я частный детектив и потому обязана хранить тайну, доверенную мне клиентом. Это моя профессиональная обязанность.

Подполковник не выдержал:

– Не сочиняй. Профессиональная тайна является прерогативой врачей и адвокатов. На частных сыщиков это правило не распространяется. А хоть бы и так: ты-то здесь при чем? Насколько мне известно, ты всего-навсего секретарь в детективной фирме. Да и то, по правде говоря, никудышный…

– Гадина ты, Палыч, – рассердилась Даша. – Ехидна. Хотела тебе помочь получить новую звездочку, а теперь шиш что для тебя сделаю!

Полетаев рассмеялся, но сразу же закашлялся – еще сказывалась перенесенная простуда. Он принялся хлопать себя по груди.

– Ты можешь помочь получить только головную боль, больше ничего. Думаешь, я не понимаю, почему ты так самоотверженно ухаживала за мной три дня?

И не дождавшись ответа, продолжил:

– Ты решила покорить целый свет своими способностями сыщика-детектива, но поскольку даже не представляешь, с какой стороны за это дело браться, пытаешься загрести жар моими руками. Я сейчас растрогаюсь от твоих сладостных речей, приеду к подозреваемым, скорее всего вполне добропорядочным людям, помашу у них перед носом, как ты выражаешься, корочкой и без всяких хлопот добуду какую-то дурацкую кассету с записью их семейного отдыха? Нет, моя дорогая, – Полетаев сцепил руки на колене, – тебе надо, ты и отправляйся. И учти, если они вызовут милицию, я тебя выручать не буду.

С этими словами он сдернул со спинки кресла плед и накинул на плечи. Включив телевизор, он уставился на экран, показывая, что больше к этой теме возвращаться не намерен.

Даша, поджав губы, сердито пыхтела в своем углу. Минут через пять она поняла, что продолжения дискуссии не последует, и встала.

– Ну ладно, – проскрипела она. – Я уйду. Я пойду и сделаю то, зачем приехала. Но запомни: на мою помощь больше не рассчитывай!

Полетаев вытащил руку из-под пледа и сделал приветственный жест в воздухе, словно благословляя свою беспокойную приятельницу на ратные подвиги.

Даша покинула квартиру с высоко поднятой головой, но в крайне паршивом настроении и голодная, как стая волков.

«Агасфер открыл глаза. Опять рассвет. Еще один бессмысленный день. Долгий, пустой и безрадостный. День, который не принесет ему ничего, кроме пустоты и отчаяния – ведь он все еще жив, а его желания давно умерли. Никогда, ни один человек не был так богат как он, и вместе с тем, не было никого в мире беднее… Сегодня он покинет и этот город. Оставит в нем все. Ибо ему уже давно ничего не надо.

Он не помнил сколько лет прошло с той пятницы, скитания стерли в памяти почти все, даже лицо матери, но не было и ночи, чтобы ему не снился один и тот же сон: губы незнакомца касаются его лица и словно молния пронзает все его существо.

… – Я открою тебе тайну бессмертия, – еле слышно шепчет тот, кому через мгновения суждено умереть, – тебе одному, ибо ты преисполнен ненавистью и твоя душа уже мертва. Вечная жизнь, это вечные муки, вечная боль и страдания. И ты никогда не избавишься от них. Каждый день будет приносить тебе искушенье, ты станешь рабом собственных страстей. У тебя будут деньги, власть, все, что пожелаешь. Кроме веры, любви и надежды.

– Что ты несешь, несчастный? – полумертвый безумец внушал ужас, но слова его завораживали. – Зачем мне вера, если у меня будет всё?!

– У тебя ничего не будет, – едва держащийся на ногах печально улыбнулся. – Только любовь дарует блаженство. Вера помогает преодолеть страдания. Надежда дает силы идти вперед. Твое тело будет жить вечно, но душа будет умирать без надежды на спасение. Тело сделаешь ты нетленным, но душу обречешь на вечные муки. Отныне ты сам станешь хранителем своей смерти, но это страшнее чем то, что ожидает меня. Лишь любовь сможет спасти тебя, сделав опять смертным. Ибо только готовность отдать жизнь за ближнего делает нас истинно бессмертными…

Кровавое марево застилало глаза, мысль о смерти снова вызвала приступ удушья.

– Замолчи!!! Ты жалкий лжец, безумец! Убирайся вон…

Не помня себя от ярости, Агасфер вытолкнул обреченного за порог и рухнул на свое дурно пахнущее ложе…»

Евгений Иванович развернулся и взглянул своей собеседнице прямо в глаза:

– Вы знаете, что существуют бессмертные?

Миссис Харрис сдержанно улыбнулась:

– Конечно. Я же смотрю кино.

– Я говорю серьезно.

– В самом деле? – она поправила складки на юбке. – Если это шутка, то не очень удачная. Мне не смешно.

Кержич взял стул и придвинул максимально близко к креслу хозяйки.

– Послушайте, Элиза, я хочу открыть вам одну тайну…

– Одну? Да мне кажется, что вы полностью сотканы из тайн, – миссис Харрис все еще пыталась отшучиваться, но голос уже звучал не так уверенно. – Так о чем речь?

– Нам пора объясниться.

Тонкие пальцы на мгновенье застыли.

– Ах вот вы о чем… Эвжен, я безусловно ценю ваше ко мне отношение, но буду откровенна: пока я не уверена, что готова к новым отношениям.

Кержич смотрел холодно. От былой любезности не осталось и следа.

– Элиза, вы безусловно являетесь очень привлекательной женщиной, но речь о другом.

Миссис Харрис смешалась.

– О другом? Не понимаю…

– Я являюсь Хранителем секретов Бессмертия. Мои возможности и власть безграничны. Своей рекламной компанией вы начали опасную игру. Вы пытаетесь вторгнуться в область, закрытую для простых смертных.

Прекрасное лицо исказила судорога:

– Вы… это серьезно?

– Более чем.

Кержич встал и принялся прохаживаться по комнате.