Евгений Иванович не удержался от искушения провести пальцем и за розовым светящимся ушком.

– У вас чудесная кожа, – пробормотал он.

– Теперь понимаете, почему я не боюсь ищеек?

– Да. – Кержич размышлял о чем-то своем. – И все-таки позволю дать вам совет. Я знаю одного из детективов, которых нанял Чепмен. Это довольно нечистоплотный человек, поверьте. Если он не найдет улик против вас, то вполне может попытаться их создать. Вот его данные. – Он положил на стол небольшой конверт. – Будьте осторожны при встрече с ним.

Миссис Харрис посмотрела на конверт:

– Почему вы это делаете для меня?

– Вы мне очень дороги, Элиза. – Кержич снова завладел ее рукой и поднес к губам. – Вы даже себе представить не можете, насколько вы мне дороги…

Что-то в его голосе заставило миссис Харрис насторожиться:

– И все-таки, Эвжен, я побаиваюсь вас.

– Напрасно. – Тот поднял глаза. В них уже не было той искры, которая промелькнула мгновенье назад.

Хозяйка помолчала.

– Хотите кофе?

– С удовольствием. – Евгений Иванович оживился. – Я пропустил завтрак и ужасно голоден.

– Признаться, я тоже. Вы присоединитесь ко мне?

– Вы ангел!

– Я распоряжусь относительно завтрака и сделаю пару звонков. А вы пока не скучайте. – Миссис Харрис встала.

– Это невозможно, дорогая Элиза! – Кержич прижал руку к сердцу. – Без вас даже солнце тускнеет

Миссис Харрис шутливо погрозила пальчиком, подхватила конверт и скрылась за дверью. В углу зазвякал большой черный телефон. Евгений Иванович многое бы отдал за то, чтобы узнать, кому она звонит.

Титаническое самообладание и невероятное усилие воли, выработанные за годы службы, позволили Полетаеву не только самостоятельно стоять на ногах, но даже улыбаться. Правда, улыбка казалась кривоватой, но это было почти незаметно. В правой руке он держал букетик неряшливо-фиолетовых цветов, лучшие дни которых приходились приблизительно на июль прошлого года, в левой сжимал упаковку бумажных носовых платков.

Даша почти прошла мимо, когда периферийное зрение выхватило беспомощно-облезлый пучок. За все время существования аэропорта Шереметьево вряд ли эти стены видели цветы гаже. Невольно заинтересовавшись их владельцем, она перевела глаза чуть выше и с удивлением увидела субъекта, чем-то отдаленно напоминавшего бравого подполковника Полетаева. У субъекта было бледное, отечное лицо, из приоткрытого рта вырывалось прерывистое дыхание, в темно-синих глазах дрожала боль.

Первым желанием прилетевшей было прижать несчастного к груди, но почти сразу в голову пришла мысль: что, если это очередная уловка и коварный подполковник в этот раз решил взять ее на жалость?

Даша поставила дорожную сумку на землю.

– Это мне? – поинтересовалась она, указывая глазами на цветы.

Полетаев перевел затуманенный взгляд на свою правую руку, темные зрачки расширились, словно он впервые увидел, что находится в его руке. Некоторое время он так и стоял, не издавая ни звука, затем огляделся и, заметив невдалеке урну, швырнул букет точно в ее центр.

Даша насторожилась. Ей показалось, что странные действия носят некий демонстративно-предупредительный характер.

Полетаев не стал ее разочаровывать и быстро, насколько позволяло его воспаленное горло, проговорил:

– Можешь ничего не сочинять. Мне звонил Томек и все рассказал.

– Что все?

– Что ты окончательно сошла с ума и… – Приступ кашля не дал ему развить мысль.

Даша воспользовалась возникшей паузой:

– С моим разумом все в полном порядке. Я просто пытаюсь помочь одному человеку избежать несправедливого наказания.

– Я вовсе не это имел в виду…

– А что? – Никаких иных грехов она за собой не помнила.

– Я имею в виду твою карьеру детектива!

Ах, вот оно что!

– А кем, по-твоему, я должна работать, прачкой? Ни на что другое женщина не способна?

– Мы не говорим о женщинах вообще, речь о тебе в частности! – Поскольку Полетаев сипел, его лицо стало совсем синим. – Есть женщины, которые и в космос летают, и рельсы кладут, но ты-то совсем другое дело…

– Какое другое?

– Ты даже не дело! Ты катастрофа, ты… язва сибирская, чума бубонная!

Даша смотрела на разошедшегося собеседника взглядом, полным сожаления.

– Лечиться тебе надо, Палыч. И терминология у тебя какая-то кладбищенская…

– Да ты разве позволишь мне это сделать? Нет, ты прилетишь и вколотишь последний гвоздь в мою могилу.

– В могилу гвозди не заколачивают.

– Ты заколотишь! Костя!

Из тени вынырнул светловолосый молодой человек. Он был похож на сортовой кирпич в кладке – без единого недостатка в породистом лице, но с внешностью, которую невозможно запомнить. Он напоминал плакаты времен призыва на народные стройки. Самого призыва она, конечно, не помнила, но вот о плакатах кое-какие смутные воспоминания остались.

– Да, Сергей Павлович?…

– Костя, отвези нас, пожалуйста, ко мне. Только быстрее, если можно…

– К вам?

– Ко мне, ко мне. Это моя старая подруга детства…

– Да ты что, Палыч, обалдел, что ли? – возмутилась Даша. – Какая я тебе подруга детства, тем более старая? Что молодой человек обо мне подумает?

Полетаев вынул из пачки бумажный платок и шумно высморкался.

– Не смеши, бога ради… Этому молодому человеку на тебя совершенно наплевать. Садись, говорю, в машину.

– Нет, подожди, давайте разберемся. – Даша отстранила горячую руку. – Константин, скажите, вам что, действительно на меня наплевать?

Ответ оказался вполне достойным выпускника высшей школы госбезопасности. Молодой человек прищелкнул каблуками и чуть склонил голову:

– Как прикажет начальство, мадам.

– Ах вот вы какие, – Даша нехорошо прищурилась. – В таком случае я отказываюсь ехать туда, где меня будут унижать и оскорблять. Подполковник, приношу извинения за беспокойство. Идите лечить свои сопли, а я найду себе кого-нибудь помоложе и поздоровее.

Полетаев с тихим рыком развернулся и заковылял прочь.

Проклиная судьбу, преподносящую сплошные неприятности, Даша с более или менее относительными неудобствами добралась до Речного вокзала.

«Стоило родиться и вырасти в этом городе, чтобы каждый раз из аэропорта добираться на автобусе», – думала она, ища глазами пункт обмена валюты. Нет, конечно, она не лучше остальных, но все равно обидно, что в твоем родном городе, где без дела околачиваются десятки, если не сотни друзей и знакомых, каждый раз она выбирает того, кто не может ее даже встретить по-человечески.

Присев на скамейку, Даша пыталась сообразить, как ей лучше поступить. Можно, конечно, прямо сразу отправиться на выполнение задания, а потом искать ночлег, однако лучше подстраховаться. Где же найти пристанище?

Она несколько раз перелистала записную книжку. К семейным, вроде, как неудобно проситься. А холостые-незамужние…

Книжка полетела обратно в сумку. В прошлый свой приезд она так набедокурила, что рассчитывать на радушный прием вряд ли приходится.

Оставалась родня. Родители все еще были в командировке в Африке, и сейчас в их квартире проживала двоюродная сестра Катя со своей семьей. Катя работала преподавателем английского в школе и отличалась добрым, рассудительным нравом. Наверняка она не выставит ее за порог. Немного повеселев, Даша отыскала автомат и набрала телефон своей собственной квартиры.

– Алло?

Голос у сестры совсем не изменился.

– Катька, привет! Угадай, кто к вам пришел?

– Рыжик, ты откуда? – Кузина искренне обрадовалась ее звонку.

– Из Москвы.

– Ты в Москве? Но почему заранее не предупредила, мы бы тебя встретили.

– Спасибо. Меня уже встретили. – Даша послала очередное мысленное проклятие. – Катька, у меня к тебе деликатный вопрос: у вас можно остановиться на пару дней? А то мне деться некуда.