Как только парочка покинула столовую, поднялся из-за стола и двинулся к Маше. Малышка тут же засуетилась. Стала быстро запихивать вещи в сумку. Но в этот раз я не позволю ей сбежать. Положил руку на спинку её стула. Склонился и шепнул на ухо:

— Нам пора поговорить, Маша.

Кукла вздрогнула. Мне даже показалось, что из её груди вырвался всхлип. Я присел на корточки. Усмехнулся. Это моя любимая поза. Сидеть у её ног.

— Скажи мне, что ты меня не любишь, — глядя в голубые глаза, велел я.

Маша мотнула головой. Сжала кулаки и попыталась отвести взгляд. Но я пальцами сжал её подбородок. Не дал отвернуться.

— Скажи мне в глаза, что ты меня не любишь, тогда я больше никогда к тебе не подойду. Не потревожу.

— Люблю, — шепнула девчонка, вскинув на меня полные слёз глаза. — Больше жизни люблю тебя, Лёва, — маленькая ладошка легла на щёку. Провела. Я зажмурился. Показалось, что я сейчас разрыдаюсь, как маленький пацан.

— И я люблю, Маш. Безумно сильно. Настолько сильно, что сдохнуть без тебя готов, — шепчу онемевшими губами. В груди всё клокочет. Голос срывается. Но я продолжаю упрямо шептать ей о своей любви.

— Лёва, — малышка всхлипывает. — Я не могу.

— Почему, маленькая? — голос срывается. — Почему? Дело в Коршунове?

— Нет. Саша мой брат, Лёва. Брат. Прости, что не сказала раньше. Дело в нашем отце. Он… он ужасный человек. Он творит ужасные вещи. Я просто боюсь за тебя.

— Что он мне сделает, малыш? — хрипло смеюсь я, чувствуя облегчение.

Маша качает головой, давая понять, что не ответит.

— Давай я квартиру сниму, малышка. Давай ты съедешь. Будешь жить со мной. Я не дам тебя никому в обиду. Я тебе клянусь!

— Нет, Лёва. Он… Понимаешь, с ним справится только полиция. Или… или же смерть… Ему ничего не стоит убить тебя, — ладошками прикрывает рот и всхлипывает.

— Если он убийца, его посадят.

— Он тщательно заметает следы. И если его посадят, меня заберут в детский дом. У меня нет родственников. Только Саша.

— Мы решим этот вопрос, Машенька, — я обхватил обеими ладонями кукольное личико своей девчонки. — Решим, слышишь?

— Лёва, я прошу тебя, не лезь. Умоляю. Я не переживу, если с тобой что-то случится. Понимаешь? Я люблю тебя безумно. Я никого и никогда не любила так сильно, как тебя. Прошу. Дай хоть четыре месяца. До моего совершеннолетия. Саша что-нибудь придумает.

— Я же сдохну, Маш. Четыре месяца без тебя. Это ад, малышка. Настоящий ад.

— Я буду всегда рядом, — ладошка опустилась на грудь. Туда, где сейчас заполошно бьётся сердце. — Всегда, Лёва.

— Я что-нибудь придумаю, моя хорошая, — обещаю я.

Маша улыбается сквозь слёзы. Подхватывает сумку. Последний раз проводит пальцами по щеке. Я позволяю ей уйти. А душу разрывает от противоречивых чувств. От облегчения, что она моя, что любит, что я узнал правду. И беспомощность от того, что я понятия не имею, что делать.

Саша

Стоило перехватить тонкое запястье Колючки, как я понял, что всё… накрыло. Её нежная шелковистая кожа, её запах, который я не чувствовал два месяца. Лгу. Две недели. Но и этих двух недель хватило для того, чтобы вновь почувствовать, насколько сильно я нуждаюсь в этой девчонке. Насколько остро.

Поймав её за руку, которую она тянула к волосам, замер. Потому что шибануло. Прошибло до самых печёнок. Стоял и смотрел на свои грубые смуглые пальцы на её бледной коже. На родинку на запястье. И, кажется, меня потряхивало. Колючка рядом. Сделай только шаг. И тогда можно вжать её хрупкое тело в себя. Почувствовать стук её сердца. И, наконец, впиться поцелуем в пухлые губы. Я знаю, что не смогу быть нежным. Слишком сильно соскучился по ней. По её прикосновениям. Губам. Запаху. Прерывистому дыханию на лице. Тонким пальцам в моих волосах.

И только перепуганный взгляд серых глаз не дал мне сделать ошибку. Сорваться на глазах всей школы.

— Пойдём, — выдавил из себя. Голос рядом с ней снова стал чужим, совершенно незнакомым.

Повёл её на выход из столовой. Подальше от любопытных глаз.

— Куда мы идём? — от её нежного голоса по спине бегут мурашки. Прокусываю щёку. — Саш, — бл***! Как же кроет! Это вершина блаженства. Слышать как она произносит моё имя. С придыханием. — Саш, я случайно тебя облила. Извини. Я не хотела. Я… я споткнулась.

Колючка моя, я только рад этому. Рад, что есть повод коснуться тебя.

Захожу в мужской туалет и затаскивая малышку следом. Благодарю того, кто сделал щеколду в туалете. Колючка вжимается спиной в дверь и смотрит на меня испуганно. Склоняюсь ниже. Жадно втягиваю носом её запах. Какая она маленькая. Красивая, чёрт подери. Нереально красивая!

— Саш, это мужской туалет, — шепчет Колючка. Её голос срывается, а на щеках появляется румянец смущения. — Зачем ты меня сюда притащил?

— Как же меня всё это бесит, — шиплю сквозь зубы. Как же меня бесит, что рядом с тобой, Колючка, я становлюсь таким бесхребетным. Что не могу держать себя в руках. Не могу держаться в стороне. Как же меня бесит, что я настолько сильно зависим от тебя. Запускаю руку в шелковистые волосы. Пропускаю между пальцев. — Моя мелкая заноза, — шепчу ей в висок, проезжаясь по нежной коже губами.

— Раз бешу, зачем притащил меня сюда? — вскинула подбородок, а в серых глазах слёзы, которые вот-вот сорвутся с длинных ресниц. — Пусти меня.

Колючка моя, настоящая девчонка. Всё вывернула. Поняла по-своему.

Что в тебе такого, Колючка, что ты так влияешь на меня? Чёрт. Судя по тому, как малышка дёрнулась, я произнёс все свои мысли вслух. Боль и растерянность в её глазах немного отрезвляют. Я отхожу от неё. Стягиваю толстовку. И протягиваю её Колючке.

— Постираешь. Вернёшь.

Я идиот. Серьёзно?

Постираешь. Вернёшь.

Кретин. Идиот тупоголовый. Умнее ничего придумать не смог? Нахр*на я это сказал?

Для того, чтобы лишний раз оказаться рядом. Чтобы был повод напомнить о себе.

Отворачиваюсь, понимая, что безумно сильно хочется подхватить её, вжать в дверь и зацеловать до припухших губ. До блеска в серых глазах. Ведь я прекрасно помню, какой разомлевшей она бывает. Снова болью по сердцу воспоминание о том, что девчонка меня не помнит.

Засовываю голову под ледяную воду, чтобы привести мысли в порядок. Но это ни капли мне не помогает. Потому что за спиной раздаётся тихий стон. Этот стон болью отзывается в паху. Мл***. Резко разворачиваюсь. Чёрт возьми! Её взгляд! Её жадный взгляд, который скользит по моему телу. И блеск. Лихорадочный блеск в глазах. Точно такой же, какой я видел два с половиной месяца назад.

— Что такое? Нравлюсь? — спрашиваю ласково. Наслаждаюсь румянцем на её щеках. Нежным. Едва заметным. Но очаровательным.

— Нет, — пискнула испуганно и развернулась ко мне спиной, пытаясь открыть дверь, дрожащими руками. Но у Колючки ничего не вышло. Она вскрикнула, когда я прижался грудью к её спине. Напряжённым пахом прижался к округлым идеальным, на мой взгляд, ягодицам.

Носом зарылся в волосы на затылке девчонки и стал жадно дышать.

— Не могу, Колючка моя. Я мл*** больше не могу без тебя.

— Саша, — взволнованно выдохнула девчонка.

Рукой скользнул на живот Колючки. Под кофту. Чтобы пальцами провести по животу. Насладиться шелковистостью кожи.

— Сашенька, — снова выдыхает. Сама уже прижимается ко мне. Откидывает голову на плечо. Переплетает пальцы с моими пальцами.

— Моя Колючка, — жадно исследую губами шею, родинки на лице, до которых могу дотянуться, маленькое ушко. — Моя…

Я понимаю, что сорвало крышу окончательно. Бесповоротно. Теперь я не смогу оторваться от неё. Не смогу. Слишком тяжело. Колючка разворачивается в моих руках. Я готовлюсь к тому, что девчонка меня оттолкнёт. Начнёт вырываться. Но следующие её действия вышибают весь воздух из легких. Колючка кладёт руку мне на щёку. Проводит пальцами и улыбается. А потом обе ладони на шею опускаются. Вынуждают склониться над девчонкой. Чтобы пухлые губы прижались к моему рту. Чтобы юркий язычок скользнул внутрь. Кажется, я рычу. Сжимаю руки на тонкой талии. Приподнимаю девчонку так, чтобы наши лица были на одном уровне. Колючка стройные ноги закидывает мне на бёдра. Вжимается телом в моё и целует неумело. Не спешу забирать инициативу. Наслаждаюсь каждым прикосновением.