— Не отойду, Колючка. Пока ты не признаешь, что я тебе нравлюсь.

— Боже, какой же бред! Детский сад. Ты мне не нравишься, потому что ты наглый, заносчивый и самовлюблённый придурок!

— А твоя реакция на меня говорит об обратном, — если бы не видела, как дёрнулся несколько раз кадык на сильной шее, подумала бы, что Саше плевать на мои слова. Слишком невозмутимым он кажется. — Ты дрожишь, — проводить пальцами по шее. — Твоя кожа покрылась мурашками.

— Да? Что ты хочешь этим доказать мне, Коршунов? Я не понимаю, Саша. Ты не ответил ни на один мой вопрос. Ты говоришь какой-то бред! К чему это всё? К чему? Да, ты мне нравишься. Да, я реагирую на тебя так, как не реагировала ни на кого прежде. Но это ничего не значит, потому что ты занят. Ты встречаешься с Машей.

— Я не встречаюсь с Машей, Колючка, — перебивает меня на полуслове, пальцами проводя по щеке.

— И кто же она тебе? Хочешь сказать, что сестра? Просто подруга? Родственница?

— Именно, — усмехается Саша криво. — Она моя сестра, Колючка.

— Она носит другую фамилию, — качаю головой. — И вы совсем не похожи. Ни капли. Я должна тебе поверить? С чего бы это?

— Это долгая история, Даша.

— Так расскажи мне! Ты сам завёл этот разговор. Пришёл сюда. Требуешь от меня признаний, при этом сам молчишь.

— Я обещал тебе ответить только на один вопрос, Даша, — раздражённо бросает Коршунов. — Я ответил. Маша моя сестра. Всё.

— Был ещё один вопрос, Саша, — напоминаю я, отворачивая голову в сторону, когда лицо парня оказывается слишком близко. — Что ты хочешь от меня?

— Тебя.

— Это не ответ, Коршунов. Меня он не устраивает. Чего конкретно ты хочешь?

— Для начала свидания, — Саша отталкивается руками от стены и отходит от меня. — Обычного свидания, чтобы узнать друг друга лучше.

— И тебя не смущает, что я занята? Что я встречаюсь с Лёвой? — щурю глаза. Вру, не задумываясь о последствиях. Может, мне просто нравится видеть искры ревности в глазах? Может, нравится, когда кадык на шее дергается. Когда желваки на лице ходят? И кулаки сжимаются до побеления костяшек? Может, просто нравится видеть, что я ему небезразлична? Или, быть может, мне хочется играть с ним точно так же, как со мной играет он?

— Нет, не смущает, — цедит сквозь зубы. — Ты с ним расстанешься.

— Серьёзно? Ты всё будешь решать за меня? Моё мнение тебя совсем не интересует?

— У тебя в телефоне нет фотографий того, как он спит. На заставке у тебя стоит фотография твоего кота.

— И? Какая разница? К чему ты ведёшь?

— Ты его не любишь, Колючка. Ни единой фотографии поцелуя. Фотографий твоего кота и то больше.

— То, что я не люблю фотографироваться, не значит, что я не люблю Лёву! — возмутилась я, пожимая плечами.

— Разве? — улыбается снисходительно. — Твой рыжий вьётся вокруг моей сестры. За эти три дня он ни разу не поцеловал тебя.

— И что? Глупые, совершенно не логичные доводы. Мы с Лёвой не стремимся выставлять свои чувства напоказ. И то, что мы не сосёмся на каждом углу, не делаем миллионы совместных фотографий, не значит, что мы друг друга не любим. Поверь, я никого не люблю настолько сильно, как Лёву, — тут я даже не лукавлю.

Честно говоря, сама не понимаю, почему продолжаю настаивать на том, что мы с Одинцовым встречаемся. Просто я всегда была слишком упрямой. И всегда ненавидела когда мне начинают указывать. И убеждать в чём-то. Как это делает сейчас Коршунов.

— Колючка, — склоняет голову к плечу, большие пальцы рук засовывает в карманы джинсов, — кого ты сейчас убедить пытаешься? Меня? Или себя? Малыш, — я вздрагиваю от этого обращения. Слишком ласковое и нежное. Так Дёма Милу называет всегда. — Малыш, — снова повторяет, улыбаясь, замечая, как мои щёки неожиданно для меня самой покрываются румянцем, — я скорее поверю в то, что вы друзья, чем в то, что вы встречаетесь.

— А что же в переписки мои не залез? — спрашиваю ехидно, прекрасно зная, что с компьютера вышла из всех социальных сетей и сменила все пароли.

— Это было слишком, — пожимает плечами.

— А смотреть историю моего поиска не слишком? — криво усмехаюсь, махнув рукой.

— Нет, — качает головой. — Я хотел узнать тебя. Что ты любишь, чем увлекаешься. Думал, что девчонки в твоём возрасте любят читать исключительно любовные романы и смотреть слезливые мелодрамы. Машка любит, — улыбается нежно. — Но был удивлён.

— Чем же? — вскидываю голову. — Тем, что я не мечтаю о принце на белом коне? О миллиардере, у которого есть частный самолёт и, обязательно, вилла на берегу океана? О мужчине, который имеет тело Апполона, бог в сексе и при этом шикарно готовит? Я не из тех сопливых девчонок, Саша. Я реалист, Коршунов. И то, что меня к тебе тянет, вовсе не значит, что я должна бросаться в омут с головой. Я тебя совсем не знаю.

— Так узнай, — мягко улыбается. — Я тебе это и предлагаю, Колючка. Пойдём, — протягивает руку ладонью вверх.

Между нами расстояние в пять шагов. Саша не давит. Позволяет сделать выбор самой. Кажется, впервые за сегодня. Не давит. Смотрит только выжидающе. Но только тогда, когда в глубине шоколадных глаз замечаю страх, решительно делаю шаг вперёд. Мне больше нечего боятся. Он свободен. Я не обманываю Машу. Я никого не обманываю.

Вкладываю руку в горячую ладонь парня. Шершавые пальцы тут же в ласке проходятся по запястью. Сжимают мою руку. И слышу, как парень выдыхает. Только сейчас осознаю, что Саша боялся. Боялся, что я откажу. Улыбаюсь.

— Саш, я должна тебе сказать, что… — Коршунов просто затыкает меня поцелуем. Пленит мои губы, снова, в который раз за этот бесконечный и наполненный сумасшедшими эмоциями день, вышибает все мысли из головы. Все до единой. Всё, что я могу делать, отвечать на поцелуй, крепко зажмурив глаза и наслаждаясь им. И поцелуем, и парнем.

— Не сейчас, Колючка, — шепчет, разрывая поцелуй. — Пойдём.

— Куда? — интересуюсь, спускаясь следом по ступенькам.

— А ты куда хочешь? — останавливается и поворачивается ко мне. Саша сейчас на две ступеньки ниже, отчего наши лица находятся на одном уровне.

— Мне всё равно, честно, — кладу ладошку ему на щёку. Чувствую лёгкое покалывание. И это покалывание на кончиках пальцев щекоткой отзывается в груди.

Коршунов улыбается и продолжает спуск, по-прежнему не выпуская ладони из своей руки.

— И куда мы идём? — спрашиваю, улыбаясь затылку парня.

— Тебе понравится, — оборачивается и подмигивает. Когда он такой, шансов не полюбить его остаётся всё меньше и меньше.

— Расскажешь, почему у вас с Машей разные фамилии? — осторожно интересуюсь я.

— Не сегодня, Даш, — снова останавливается и смотрит серьёзно. — Скажу только, что я не люблю об этом говорить.

— Хорошо, — киваю, хотя после такого ответа, ещё сильнее хочется узнать правду. — Ну, ты узнал, что я люблю читать фантастику и смотреть детективы, может, поведаешь, что любишь смотреть и читать ты.

— Я редко смотрю фильмы, — Саша ерошит волосы и поворачивает ко мне голову. При свете уличного фонаря и при таком ракурсе он божественно красив. — Только с Машкой иногда комедии смотрю, когда она уснуть не может. Читаю, что под руку попадёт, — пожимает плечами беспечно. — В доме отца, — я успеваю заметить, как на миг сжимает зубы, — огромная библиотека. Привык проводить там всё время с детства. Там и на ринге.

— Ты занимаешься боксом?

— Да. Уже больше десяти лет.

— И часто ты дерёшься? — интересуюсь шутливо.

— Последний год редко на ринг выхожу, только в зале грушу колочу и изредка с парнями на ринге балуюсь. До этого за границу часто летал. А сейчас Машка категорически против боёв.

— Я бы тоже против была, — тихо говорю.

— Почему? — поворачивается и спрашивает серьёзно.

— Я бы не хотела смотреть, как моего любимого человека бьют.

Саша так довольно улыбается, что мне приходится быстро добавить:

— У меня брат служил в спецназе. Был в горячей точке. Его контузило. Сейчас он глух на одно ухо. И когда он был в коме — это было самое ужасное время в моей жизни. Потому что родителей я уже потеряла.