Михаил быстро обернулся. Пистолет смотрел ему прямо в грудь, но рука, державшая его, принадлежала совсем другой женщине. Перед ним стояла яркая блондинка, лет двадцати пяти, с красивым, но жестким лицом.

– Спокойно, мистер Шляпин! Я не желаю вашей смерти, если вы, конечно, меня не принудите, – раздался приятный голос.

– Какого хрена... – вырвалось у Михаила, а холодная струйка побежала между лопаток, и целая серия картин мелькнула в мозгу, и необходимость договаривать пропала сама собой.

– Вот-вот, вы умный человек, – продолжила блондинка, – сразу все поняли. Лучше давайте присядем и спокойно поговорим. Вот там, – и она указала в сторону окна, – у вас два удобных кресла.

Программист прошел вглубь гостиной и сел в кресло. На журнальном столике стояла большая любимая чашка, над которой поднимался пар, а рядом лежала коробка с теплой пиццей.

– Я тут немного похозяйничала, чтобы сгладить первое впечатление.

– Лучше уберите пистолет, это сгладит его еще больше.

Как ни странно, она послушалась. Пистолет поглотила бежевая дамская сумочка из крокодиловой кожи.

– Почему бы и нет, с моей подготовкой вы мне не страшны. Только без глупостей. На службе с вас спросят за каждый синяк, придется врать, а это нехорошо, – сказала женщина, вломившаяся в чужую квартиру, с оружием в руках. – Вообще-то мы здесь не для выяснения наших моральных качеств, мистер Шляпин. У нас серьезный разговор о вашей работе. Нам о вас известно все: имена и адреса близких и родственников вашей подруги. И, разумеется, я работаю не одна, поэтому советую быть благоразумным.

– Говорите, чего уж там, – глядя исподлобья, зло сказал Михаил, – хотя я догадываюсь, что вам нужно. – Пот тек все ниже и ниже, майка противно липла к спине, а программист лихорадочно вспоминал инструкцию под простым названием «Как вести себя при вербовке».

«Вот идиот, – мысленно ругал себя он, – читал через строчку. Думал, что мне оно не пригодится…»

А блондинка между тем продолжала:

– Мистер Шляпин, нам нужна ваша помощь, это не бесплатно. За регулярные информативные сообщения два раза в месяц, вы получите миллион долларов в год. Сотрудничество продлится три года, после, если вы захотите, мы заберем вас к себе, с вашей семьей, естественно. За особо ценную информацию вы будете получать премию. И еще. Нам не нужен человек, работающий из страха. Поэтому если откажетесь, то вас и ваших близких никто не тронет, при условии, что вы не доложите об этом руководству.

– И что я должен буду делать? – собравшись с мыслями, спросил Михаил.

– Информация и только информация. Если вы согласны, то начнем прямо сейчас. Такой шанс выпадает человеку один раз в жизни, – подстегнула шпионка его нервную систему.

– А знаете, я согласен, – выдержав паузу, изображавшую раздумье, ответил Шляпин. – Не стану врать, что только об этом и мечтал, но строго говоря, что меня ждет здесь? А на такие деньги можно вполне неплохо жить там, у вас в Америке. Ведь вы же из Америки?

Блондинка кивнула и сказала:

– Я из ЦРУ. А еще мы вам предоставим работу консультанта или аналитика, у нас за это хорошо платят. На данный момент нас больше всего интересует проект, в котором вы работаете. Что вы можете о нем рассказать?

– Проект называется «Призрак». За несколько лет работы особых успехов не было. Но вот недавно я обнаружил, что нас взломали. Вы, полагаю, – он в упор посмотрел на женщину. – И этот взлом позволил совершить прорыв. Ведь он сопровождался неким передаваемым к нам кодом. Машина неожиданно сработала. Теперь данный код записан и применяется сознательно. Я нашел трояна, засланного к нам, как полагаю, вами, но пока не смог его обезвредить.

– Тяните время, мистер Шляпин, нам это необходимо.

– Увы, сейчас не я главный, а программист из разведки, и вставлять что-то в его код не представляется возможным, так как сгорю максимум через пару недель. А таким я вам не нужен, да и сам не горю желанием.

– Да, вы нам нужны в долгосрочной перспективе. Так что не делайте резких движений. Что еще вам известно?

– Мне известно, что вы разработали программу, подобную нашей, и засылали сюда, к новому зданию НИИ, свою группу призраков, но спецслужба накрыла их каким-то полем. О нем ничего не знаю, это разработка какой-то другой группы, и у меня нет к ней доступа. Говорят, что вашим агентам пришлось плохо, инфаркты и инсульты обеспечены. – Михаил старался слить только ту информацию, которую, как он предполагал, и так знали враги.

– Какие операции планируются в отношении нас?

– Увы, для этого у меня нет соответствующего допуска, да и нет шансов его получить. Но что-то определенно планируют.

– Мы заинтересованы, чтобы наш троян работал и передавал сведения, и это ваша главная задача. Начиная с сегодня, за каждый месяц работы трояна, вы будете получать дополнительно пятьдесят тысяч долларов. На всякий случай мы озаботились и открыли вам секретный счет в американском банке. Там авансом лежит миллион за первый год работы. Так что берегите себя, вы уже человек состоятельный. У вас есть еще, что мне сказать?

– Теперь, когда выяснили про взлом, у нас рулят люди из разведки, многих оттеснили на второй план и всех проверяют, включая начальника охраны и даже руководителя проекта. Больше мне рассказать нечего.

– Теперь осталось обучить вас способам связи с нами, и я уйду…

***

Незваная гостья ушла, а руки Михаила начали лихорадочно искать телефон.

– Сейчас, – шептали губы, а пальцы выбирали абонента, – позвоним Семену Семеновичу, и все прояснится… Чёрт! – громко выругался он, сунув телефон обратно в карман. В его голове был полный сумбур, мысли мельтешили, а губы безотчетно шевелились: – Та самая инструкция как раз и запрещает немедленно звонить, частоту могут слушать. И тогда, провал всей игры с чужими шпионами. Да еще и могут вернуться и убрать, ведь я ее видел. Что делать? Надо ждать утра. Я вроде не накосячил, хотя инструкцию помню только в общих чертах. А если и накосячил, то не слишком. Все, что я ей наговорил, они и так уже знают, а дальше не моего ума дела, там разведка будет руководить.

Он направил свои стопы в сторону холодильника, где стояла бутылка «Арарата». Руки ходили ходуном. С коньяком отправился на диван, прихватив рюмашку. Сделал из пиццы бутерброд, положив кусок на кусок, как он любил, налил до краев и крякнул. Коньяк показался особенно горьким и крепким.

«Это нервы, – подумал он. – Ничего, сейчас приговорю бутылку и станет хорошо. Надо дождаться утра и пойти на работу, как положено, – вспомнил он инструкцию, – а на работе немедленно доложить руководству. А руководство у меня Андрей Ильич, а он уже знает, что делать дальше».

Коньяк помогал, но не столь хорошо, как рассчитывал Шляпин, однако до утра он дотянул. Выпил крепкого кофе, побрился и деревянной походкой вышел на улицу.

***

Изгнанный с внешнего рейда Зурбагана «Богатырь», ходил галсами в полветра[1] двенадцать часов в одну сторону и столько же обратно. По мнению капитана и обоих пиратских консультантов, такой план представлялся наиболее выгодным. Через эти воды проходили четыре торговых маршрута, и фрегат пересекал их все. Разумеется, не было никакой гарантии, что они увидят все корабли, проходящие через этот район, но такая тактика повышала шансы до максимума.

Наталья не находила себе места. Глеб присматривал за начальницей, вовремя напоминая ей о еде и горячем чае. Три громадных робота ни в чем не нуждались. Воробьева не привыкла к настолько длительным заданиям. Обычно миссии ее отряда длились пару недель максимум, а эта казалась бесконечной.

Она тоже изучила огромное внутреннее море по карте и поняла, что за маленьким бригом можно гоняться годами, а слушая двух пиратов, которых каждый вечер, после ужина, вызывала к себе в каюту, капитан Воробъева постепенно стала уяснять географию и непростую политику здешнего мира. Конечно, у пиратов имелся своеобразный взгляд на княжество и обе империи, на права и законы, и приходилось делать всякие поправки к их мнению.