– Придется все делать не спеша, – зашептал мне в ухо Старый. – Три наших отряда и ждем смены караула, надеюсь, они меняются каждые четыре часа.

– Ты прав, – согласился я, – иначе заподозрят и вцепятся, шутка сказать шестьдесят восемь вооруженных солдат в город впустить. Хорошо, хоть на ночь ворота не закрывают.

– Да и вовремя тут фрегат людей набирает. Есть что говорить страже. Пропустим сорок восемь человек за сутки, а на следующие сутки будут новые караульные, которые в первый раз нас увидят.

Расчет Старого, как ни странно, сработал. Где-то внутри города Рыжий, как и договаривались, расставил людей, которые указывали вновь прибывшим правильную дорогу в известную нам таверну. Не прошло и двух суток, как весь наш беглый отряд пил дешевое пиво в таверне, дожидаясь ночи. Многие из тех, кто пришел в числе первых, просто спали, развалившись на столах.

***

Едва рассвело, в избу сотника забарабанили сразу несколько рук.

– Какого черта, – сотник, ругаясь, направился к двери, натянув портки, и на ходу надевая рубаху.

– Командир, пленники сбежали, – выкрикнули ему прямо в лицо, едва он распахнул дверь.

Сон сдуло в одно мгновенье. Выскочив во двор, сотник увидел распахнутые крепостные ворота, переведя взгляд в другую сторону, он обнаружил разоренную оружейную и открытую решетку шахты, подпертую бревном.

– Господи! Как же они смогли! – сотник схватился за голову. – Всем подъем, вооружиться и седлать коней! – заорал он. – А часовых, этих сонных собак, в шахту на месяц, чтоб неповадно было. Ничего суки не понимают, я уже и морды бил, все равно спят на посту, – разошелся он не на шутку, и его лицо пошло багровыми пятнами.

Повинуясь приказу сотника, забил сигнальный барабан, из изб выскакивали свободные от службы солдаты и сразу получали приказы от десятников. Через двадцать минут во дворе крепости собрался отряд в сто пятьдесят копий.

– Все за мной, марш! – скомандовал сотник. – Ворота за нами закрыть, часовым не спать!

И разъяренный сотник ускакал в погоню за беглецами, даже не догадываясь о том, что шел по ложному следу.

***

Мы со Старым входили в город последними ближе к концу вторых суток. Стражники попались знакомые.

– Ого, вы видно неплохо заработали на Сметанном рынке, вон как прибарахлились, – заметил молодой командир.

– Не, мы заработали всего двадцать серебряников, это наше, просто лежало в схроне до поры, – ответил Старый.

– Да, вижу, что только твой меч десять золотых стоит, – ответил командир и сразу спросил: – Куда теперь направляетесь?

– Да рассказали нам, что на фрегат людей набирают, вот туда и пойдем, но только выпьем малость на дорожку, – ответил Старый.

– Ну удачи, она в море пригодится.

– Спасибо на добром слове, – и мы двинулись направо в обход рынка на встречу с нашими товарищами.

У Серого и Рыжего, распоряжавшимися деньгами в таверне, монеты подходили к концу. Рыжий снял две комнатушки и спрятал туда большую часть народа, чтобы они меньше привлекали внимание. Вечерело, когда мы со Старым зашли в таверну.

– Еще три-четыре часа и можно приступать, – прошептал я ему прямо в ухо.

– Да, а пока надо сидеть как можно тише.

Так мы и сидели до самого вечера, пропивая последние медяки.

Наконец водяные часы в таверне показали полночь. Старый встал и направился к двери, за ним с маленькими интервалами, по одному и по двое, потянулись наши люди. На скале в метрах трех ниже имелся уступ, этакий своеобразный природный балкон, выступавший на три-четыре метра за пределы скальной стены. Старый нашел подходящую трещину и всадил в нее крюк, а после добавил каблуком сапога.

– Рыжий, собирай людей и всех по одному вниз. Я пошел первым, Борис за мной. Следи, чтобы тишина была, да по округе не бродили.

Он ухватился за веревку, свесил ноги в пропасть и исчез. Через две минуты веревка дернулась вправо-влево. Я сел на край и тоже ухватился, зажал ногами веревку, и скользнул вниз. Тьма окружила сразу, я старался не упустить веревку, зажатую ногами и притормаживал ими так, как всех нас учил Рыжий, бывший палубный матрос. Мне казалось, что прошло минут десять, когда я почувствовал чьи-то руки на моих ногах.

– Осторожно, тут камни, – услышал я шепот Старого.

Он придержал меня, и я плавно опустился, нащупывая опору, и отошел в сторонку. Тем временем Старый крутил веревку, подавая сигнал следующему. Так и пошло дальше: один за другим начали спускаться люди, иногда происходила маленькая заминка, то вверху, то внизу. Внизу было двое неудачно подвернувших ногу, которых я отвел в сторонку и усадил на камни. Часа за три все оказались внизу. Последними спустились Серый и Рыжий. Как выяснилось несколькими днями ранее, у нас оказалось с десяток профессиональных солдат, один из них Бранен был сержантом. Вот он и взял на себя руководство нападением на «Дельфина». К этому моменту у пристани стояли только «Дельфин» и фрегат. Другой бриг «Морской ёж» ушел, как и предупреждал безымянный член Кошачьего братства.

Бранен умело расставил людей. Бывших солдат он взял с собой для захвата брига. Пятерых, имевших небольшой опыт владения мечом, назначил удерживать сходни. Остальных, включая стрелков, отдал под команду Старому с наказом отбивать атаки с фрегата, если те пойдут на помощь команде брига.

Наконец люди были расставлены и десяток Бранена устремился к сходням. Двоих часовых, бродивших возле них, оглушили рукоятками кинжалов и аккуратно уложили на палубу. Следующим часовым повезло меньше. Один из них заметил смутные силуэты в темноте и почти успел крикнуть, но Бранен достал его кинжалом на мгновенье раньше. Вместо крика раздался хрип и еще двое часовых среагировали на него. Один из солдат метнул топор, который угодил часовому в голову, а Бранен метнул кинжал в другого.

Тела упали со стуком и из жилых помещений полезли матросы. Завязалась драка. Наших было больше и они гораздо лучше ориентировались. Вскоре еще шестеро противников лежали на палубе со связанными руками и ногами. Последним выскочил капитан с длинным мечом и в шляпе. Но с ним не стали церемонится. Кто-то ударил его плашмя мечом по голове и он сразу начал оседать, так и норовя упасть навзничь в кормовую капитанскую каюту. Но его подхватили на руки и внесли в каюту, и сразу привязали к кровати.

Тотчас был подан сигнал грузиться и все, построившись в колонну, быстрым шагом по одному поднялись на борт. Старый, как бывший боцман, набрал помощников и двинул на батарейную палубу заряжать картечью пушки правого борта, направленных на соседний фрегат. Рыжий тоже набрал себе людей и они принялись брасопить2 фока-рей3. Следом несколько молодых парней, включая самого Рыжего, полезли по вантам4 ставить фок5. Парни встали ногами на перты6 и дружно ставили парус. Наконец он расправился, захватил боковой ветер и бриг начал двигаться, натягивая швартовые концы7. Видя это, Старый бросился к ним с топором и обрубил их двумя сильными и точными ударами.

Команда Рыжего спустилась на палубу и в таком же порядке принялась устанавливать грот – нижний парус на средней мачте, именовавшейся грот-мачта. Внезапно на фрегате ударили в рынду8, стали зажигать факелы и забегали люди.

– Наш побег заметили, – крикнул Рыжий.

– Сейчас мы их успокоим, – ответил Старый.

Он зажег запал и бросился к пушкам. Пройдя по ряду из шести заряженных пушек, он везде поджег затравки, и пушки одна за другой рявкнули в сторону фрегата, выбрасывая множество картечных пулек. Фрегат в ответ взорвался криками боли и проклятьями.

– Пушки заряжай! – заорал Старый.

– Брас тяни, – надрывался по соседству Рыжий.

«Дельфин» с черепашьей скоростью двигался к выходу из гавани. После нашего залпа о побеге знал уже весь порт.

1 Световые люки – отверстия в палубе, забранные деревянной решеткой. Именно через них свет попадал внутрь.

2 Брасопить – поворачивать рей вокруг мачты при помощи специальных тросов – брасов. Это было необходимо, чтобы развернуть рей и парус вместе с ним под оптимальным углом к ветру.