Зато итоги моей экзаменационной недели вызвали неприкрытый восторг у преподавателей — все в один голос чуть ли не рукоплескали мне и моим блестящим результатам. «Лучшая ученица курса», — открыто говорили мне они. Мне очень хотелось начать неистово гордиться собой, но у меня просто не хватало сил: все, что я хотела — это спать. Спать. Есть сон громадной ложкой и, наконец, отключить вскипающий мозг. У меня часто дергался глаз, да я и сама вся была на взводе.

Именно в этот момент и начался настоящий кошмар.

Все началось утром, когда я пришла в Университет. В холле толпились студенты, о чем-то перешептываясь. Я подошла к знакомым, что-то рьяно обсуждавшим в одной из групп.

— Ребят, привет! — выдавила улыбку я, — что происходит?

Студенты покосились на меня, переглянулись и кивнули на громадный плакат, висевший на стене.

Я, расталкивая толпу, протиснулась к нему. И сердце мое, сжавшись в комочек, замерло, а потом ухнулось куда-то в пятки.

«Я не могу больше учиться в нашем Университете! Не могу терпеть все то, что происходит! Я молчала, пока наблюдала порочную связь между профессором Лорье и студенткой Марсель Панкратовой! Но теперь, когда всеми любимый «Мишель» добрался и до меня… После того, как он надругался надо мной прямо в своей аудитории… Я не могу больше находиться в стенах этого здания!

Адель Фенаж»

Я перечитала еще раз. Может, знания французского языка вдруг отказали мне, и я неверно понимаю смысл написанного? Может, всему виной неровные прыгающие буквы, будто наспех начертанные маркером?

Снова я пробежалась глазами по строчкам (сердце, сделавшись размером с баскетбольный мяч, пульсировало в горле) — нет, ошибки быть не может! Адель обвиняет Мишеля (да и меня тоже) в… В чем? Что значит «надругался»? Что он ее…

— Он ее изнасиловал! — знакомый голос, хоть и искаженный замешательством, выдохнул фразу подле моего уха.

Я обернулась — за спиной стоял Жак.

— Жак, это невозможно! — пролепетала я.

— А с чего ей врать? — пожал плечами Жак, — хотя я что-то вообще никогда не видел их вместе…

— Жак… Это НЕВОЗМОЖНО! — я повысила голос, — я не верю! Где Адель?

— Написано же, что не придет в Универ, — сказал кто-то рядом, — а я не поняла, что у вас с Мишелем?

Я обернулась на студентку, что задала вопрос. Остальные ребята, стоявшие рядом, притихли и заинтересованно уставились на меня.

— У нас? У меня? С Мишелем? Да вы обалдели все что ли? Ничего! Я стажировку у него прохожу! И не только я!

Студенты отвели от меня глаза, но принялись вопросительно переглядываться друг с другом, не решаясь высказаться вслух.

Народ прибывал, и в холле появились другие преподаватели. Они разогнали студентов и сняли плакат.

Один из преподавателей громким голосом призывал студентов разойтись по аудиториям.

— А что будет с Адель? А что, месье Лорье ничего не будет? — выкрикнула вдруг одна из студенток, — покрывать будете? Будете делать вид, что ничего не произошло?

Еще не разошедшийся народ в холле одобрительно загудел.

— Мы проведем тщательное расследование, — заявил профессор, — никто из виновных не уйдет от наказания!

Подоспел охранник (где он был все это время?!) и начал помогать преподавателю направлять студентов по аудиториям.

Я же развернулась и пулей выбежала из Университета.

Я неслась в квартиру Адель.

Тяжело глотая ртом воздух (надо начать заниматься хоть каким-то спортом), я звонила в дверь очередной бывшей подруги.

Я не сомневалась ни на мгновение, что Адель выдумала все обвинения в сторону Мишеля. Одного только упоминания собственного имени мне хватило, чтобы убедиться в обмане. Но зачем? Зачем она это сделала?

Я звонила, тарабанила в дверь кулаками — никто не отпирал. Соседка Адель, наверно, в Университете, а сама Адель?..

Сколько я ломилась в эту закрытую дверь? Обессилев, я сползла по дверному полотну и спиной провалилась к нему. Что делать дальше? Почему Адель не открывает? Что с ней? Где она? Мысли роились в обессилевшем теле. Я начала проваливаться в дрему… Вот Пижон… Зовет меня куда-то… Мне хочется к нему, но что-то держит — ноги совсем не идут. Я пытаюсь заставить себя сделать хоть шаг, но конечности будто вросли в землю. Вокруг все плывет и вместо того, чтобы наконец шагнуть к нему, я проваливаюсь вниз, лечу в пропасть…

Я очнулась от удара головой.

Распахнула глаза и увидела над собой Адель.

— Ты еще здесь? — она смотрела на меня ошалелым взглядом.

— Привет, — сказала я, все еще лежа на спине, — так значит, ты специально не отпирала?

— Чего тебе? — лицо Адель было как-то непривычно помято, под глазами залегли синяки.

Я спешно поднялась и вошла в квартиру.

— Адель, расскажи, что произошло!

— Отвали, — пробурчала Адель и, чуть пошатываясь, прошла в глубь квартиры.

Я бывала у нее не раз, но никогда еще не видела такого бардака: повсюду валялись вещи, кухня была завалена посудой и пустыми пакетами из-под готовой еды. Тут и там из мусора торчали горлышки испитых бутылок.

— У тебя была вечеринка? — нахмурилась я. Судя по всему, тут побывало человек двадцать народу, не меньше. И никто из них не потрудился за собой убрать.

— Чего тебе надо? — все так же злобно повторила Адель, — пришла защищать своего Мишеля? Не прокатит, дорогуша! Он по уши в дерьме теперь! Как и я! И ты тоже! Вот! Ешьте! Выбирайтесь сами из этого!

Адель перешла на крик. Я не могла понять ее бессвязных обвинений, но видела что ей нужна помощь.

Я позвонила Жаку, но он не взял трубку. А меж тем Адель орала на меня все громче — еще немного и нагрянут соседи.

— Адель, успокойся, — попробовала урезонить ее я, — расскажи, что случилось?

— Убирайся! Убирайся, слышишь? Что ты тут забыла, «лучшая ученица курса»? Вали отсюда! Кто я тебе такая, чтобы ты снисходила до меня?!

От Адель явно несло спиртным и очень сильно. Я знала, что порой она выпивает, но чтобы практически днем быть в подобном состоянии… Такого не бывало даже с Ликой!

Я пыталась начать спокойный разговор, но каждая новая сказанная мною фраза вводила Адель в еще большее состояние бешенства. В конце концов она схватилась за нож и кинулась с ним на меня.

Тут как раз подоспели соседи — я успела выскочить из квартиры, когда Адель, изрыгая проклятия и размахивая кухонным ножом, выбежала за мной. При виде ошарашенных соседей, она замерла, спрятала нож за спину, выжала жуткую улыбку и закрыла дверь.

— Экзамены, — нервно хохотнула я, глядя на пребывающих в шоке соседей, и направилась к лестнице.

Я вернулась в Университет и пошла искать Мишеля. Его аудитория была закрыта: как я ни стучала — никто мне не открыл. Потом я решила найти Этьена и Жака.

— Я не верю, что он это сделал, — тихо сказал Этьен, которого я обнаружила стоящим у окна одного из коридоров.

— Я тоже! Я была у Адель!

Я рассказала Этьену о своем посещении бывшей подруги и он глубоко задумался.

— Вот вы где! — к нам подбежал Жак, — ну, что будем делать?

— В смысле? — не поняла я суть и вопроса.

— Нам надо определиться с позицией! — Жак серьезно обвел нас взглядом и даже поднял руку, чтобы тряхнуть Этьена (юноша все так же стоял неподвижно, невидящим взглядом уставившись в окно), но передумал и воззрился на меня.

— Что значит «определиться с позицией»? Жак, прости я не понима…

— Марсель! — воскликнул Жак, — почти весь Универ ходит ходуном! Все обсуждают, какая темная лошадка Мишель и какая бедняжка Адель! Мишелю хотят устроить бойкот! Студенты сегодня вечером собираются на демонстрацию у дверей Университета — наверняка пресса подоспеет! На чьей стороне мы?

— А чего ты у меня спрашиваешь!? — разозлилась я, — иди, просчитай, где выгоднее, и вали туда! Мне сторону выбирать не надо — я уверена, что Мишель не виноват.