В аудитории я села на другое место. А не как раньше — возле Адель. Неподалеку от меня оказался парень с курчавыми волосами и в очках: я замечала его на лекциях и раньше, но он всегда был какой-то незаметный, будто прозрачный. Я впервые поздоровалась с ним, он кивнул мне в ответ и вновь уставился в свои записи. Выглядел он диковато. Я что, так же смотрюсь?

Вечером я встретилась с Мишелем в его аудитории. Некоторые студенты оставались за столами, что-то писали.

— Снова здравствуйте, Марсель! Сейчас мы дождемся еще участников нашей встречи и начнем!

Я устроилась за столом первой линии и открыла учебник. Я вовсе не хотела читать — меня раздирало любопытство (кто еще придет?), но демонстрировать свое нетерпение не хотелось, поэтому я уставилась в какое-то слово на странице.

Через несколько минут в аудиторию вошел тот самый парень с кучерявыми волосами, а практически следом за ним — еще один. По его виду можно было решить, что это молодой преподаватель: костюм, портфель — только галстука не хватало!

— Рад вас приветствовать, господа! — начал Мишель, — вы имеете понимание, для чего я вас собрал, но для начала, давайте познакомимся! Даме — первое слово! Начинайте, Марсель! Расскажите нам немного о себе!

Я покраснела, отложила учебник и запинающимся голосом начала.

— Меня зовут Марсель. Марсель Панкратова.

А ведь могла быть и другая фамилия…

Я оттолкнула воспоминания и продолжила рассказ. Объяснила, что еще год назад даже не подозревала, что буду учиться во Франции, но обстоятельства сложились так, что пришлось поменять свою жизнь. И теперь я чувствую себя превосходно, полна сил и желания учиться и работать.

Мы одобрительно кивнули.

— Я — Жак, — подхватил эстафету парень в костюме, — мои родители с детства готовили меня для изучения корпоративному праву. Отец тоже раньше этим занимался, имел обширную практику, а сейчас решил удалиться от дел, купив виноградник неподалеку. Поэтому он, ведя фермерскую жизнь, ждет от меня успехов еще более ярких, нежели были у него. И я собираюсь ожидания оправдать!

— Амбициозно, — кивнул Мишель, — спасибо, Жак. Этьен, Вы можете завершить нашу интродукцию!

— Я Этьен, здравствуйте, — начал кучерявый юноша и поправил очки. Рядом с щеголеватым Жаком он смотрелся карикатурно: желтая клетчатая рубашка, натянутая на застиранную футболку, скромный взгляд, мельком пробивающийся из-под пушистых ресниц…

— Продолжайте, Этьен, — подбодрил студента Мишель.

— Да. Спасибо… Простите… Я приехал из Перпиньяна… Там я учился на бакалавра… И вот теперь я здесь…

— Какие у Вас цели, Этьен? — Мишель задал вопрос ласковым и тихим голосом.

— Я бы хотел разрабатывать документы, — глядя в стол проговорил Этьен, — я бы не хотел выступать… Ну, в суде… Мне нравится находить неточности, сверять прецеденты, придумывать, как составить документ так, чтобы учесть все возможные риски…

— Да, Этьен, я высоко оценил Вашу невероятную способность к рекомендациям по тем или иным положениям: Вы видите наперед то, о чем не догадываются даже умудренные опытом юристы. Итак, мои друзья! Теперь слово за мной! Как вы знаете, у меня большая практика. Моя компания носит мою фамилию и пользуется большим доверием…

Мишель давал обзор на свою фирму с простотой, интонации его были настолько лишены гордыни или тщеславия, что было похоже, что он рассказывает о том, как вчера поиграл в мячик у себя на лужайке! Я слушала его с восхищением — и мне, и всем присутствующим на встрече уже было хорошо известно, что имя Мишеля Лорье гремит по всему региону и на консультацию к нему приезжают влиятельные люди из других городов.

Потом Мишель рассказал, чего ждет от нас, своих подопечных: изначально это только работа с документами два раза в неделю по полтора часа. В дальнейшем режим предполагалось пересмотреть в зависимости от успехов и возможности студентов управлять нагрузкой стажировки и Университета. Так же открывались перспективы сопровождения Лорье на слушания. Даже у Этьена вдохновенно загорелись глаза! А меня вообще била дрожь от предвкушения грядущей работы!

Адель перестала общаться со мной и, признаться честно, я не могла понять, чем вызвала ее злость. Нет, я понимаю — зависть! Но мы уже не маленькие девочки, чтобы вот так отворачиваться от меня потому, что меня пригласили на стажировку! Тем более, это, очевидно, не на пустом месте произошло!

Я решила не обращать внимания на Адель и ее обиды, но все же мне порой ее не доставало — ее живости, беззаботности и легкости.

С другой стороны, задач стало еще больше с началом стажировки — так что на грусть просто не оставалось сил.

Правда, когда ты точно знаешь, что тебя вообще никто и нигде не ждет — тяжело. Правда. Ты такая молодец: учишься, добиваешься… А как человек ты никому не нужна.

Тогда я позвонила Вике.

— Привет французам! — Вика ответила после второго гудка.

— Как ты догадалась, что это я?

— Ну, дорогая моя, у меня нет как-то сейчас контрагентов во Франции, так что единственная кандидатура, как ты понимаешь — это ты.

— Как у тебя дела? Я так соскучилась… — я поджала губы и почувствовала ком в горле.

— Охххх, — вздохнула Вика, — и я соскучилась, Марсель… А еще я так устала…

И Вика начала свой рассказ: Пижон совершенно перестал интересоваться делами компании и все бы ничего — механизмы-то отлажены, но Юсупов… Он начал рыть под Нечаева и делать все возможное, чтобы с компанией разрывались контракты. Ирме пришлось проводить сокращение штата, что сильно ударило по финансам — пришлось раскошелиться на внушительное выходное пособие уволенным сотрудникам. Новых заказов не поступало, действующие стройки морозились одна за другой. Худо-бедно на плаву оставалось лишь рекламное агентство, в котором львиную долю задач взял на себя Филипп.

— И ты знаешь, кто бы мог подумать, Марсель, — впервые за время рассказа голос Вики оживился, — он просто офигенно справляется! Постоянно находит новые контракты, не такие, конечно, по весу, как стройка, но их довольно много! Придумывает всякие коллаборации! Он просто бомба! Даже Ден от него в восторге — говорит, мол, надо было начать катиться в пропасть, для того, чтобы дать Филиппу шанс быть не только стилистом…

— Так Пиж… Денис понимает, что катится в пропасть? — спросила я.

— Конечно, — я сквозь километры увидела, как Вика пожимает плечами, — ему как-то… все равно.

— Но… почему? — я почувствовала, как немеет тело.

— Хммм… Марсель, ну, это ведь очевидно, — Вика чуть замялась.

Повисла пауза.

— Я не хочу говорить, что «из-за тебя», — нарушила тишину Вика, — нет, конечно. По сути он сам виноват. Но в итоге он не смог… Как тебе сказать… Ну, справиться с тем, что сам же и натворил. Хорошо хоть не пьет. Просто стал амебой. Я пытаюсь, кручусь, как могу, но… Нужна его хватка, его контакты, связи… А они просто не работают! Потому что его поливают грязью со всех сторон! Ты даже не представляешь, сколько дерьма льется из всех СМИ по поводу его строек! В чем его только не обвиняют! Дошло до того, что на окраине обвалился балкон, а обвинили во всем Нечаева! Ты представляешь? Хотя мы вообще ни сном ни духом! Вообще никакого отношения к зданию этому не имеем!

— А что Денис? — прошептала я. Сердце у меня сжималось.

— Да ничего. Тишина. Я начала готовить иски в суд о защите чести и достоинства, трезвонила везде, что это вопиющая клевета, но… В итоге издание дало опровержение. Маленькое такое, знаешь, которое никто не прочитал и не увидел. Зато все запомнили, что мы строим такую парашу, от которой балконы отваливаются!

— Вик… Но что же делать? — я сжала голову руками, удерживая телефон плечом.

— Марсель, я не знаю… Правда. Я бы, может, попросила тебя поговорить с ним, но… Боюсь, что не имею права тебя об этом просить.

— Боюсь, я тоже не могу ничего сделать, — сказала я упавшим голосом, — он решил, что у меня роман с Артемом.