— Едьте молча, — сказал я.

— Да я и сам не рад, понимаешь! Мне сегодня к Мишке надо — до зарезу! А тут это перекрытие! Я уж не хотел заказы брать — все ж-таки друг разводится, а тут вот взял и принял твой! Кто ж его знал, что тут такая пробка к ночи будет-то, — не унимался водитель, — у меня друг мой сердечный, Мишаня, развелся сегодня… Ну, и мы хотели, так сказать, употребить сегодня. Уже вот начать должны через пятнадцать минут… А я тут вот, как видишь… Причем он разводится, ну, точнее, развелся уже, тоже из-за работы нашей! Уж жена-то его, Машка-то, она ж нормальная баба-то! А тут, прям в их юбьилей, я прям как щас запомнил — тринадцатого мая — у меня ж у племяшки днюха…

На дате я вздрогнул.

Мое тринадцатое мая тоже не задалось. Ведь именно в этот день я узнал, что Рыжая — предательница…

Причитания водителя стали громче моих мыслей:

— И она ему и говорит потом, что, мол, раз ты с этой рыжей наркоманкой просидел почти всю ночь, значит, что-то у вас и было! А Мишаня-то ей в ответ, что нет, мол, пас я ее, чтоб не откинулась!

— Какой рыжей наркоманкой? — слова вырвались сами собой.

— Ну, я ж говорю! Вечером тридцатого Мишаня мой принял заказ на улице… — лишь стоило водителю произнести мой адрес, как я ощутил падающее куда-то под сиденье собственное сердце, — принял на борт девчушку лет двадцати пяти от силы, а то меньше. Рыжая такая, красивая, падла, но никакущая! Мишанька подумал, что наркоманка. Так она по адресу приехала, а до квартиры дойти не смогла — настолько плоха была. Мишанька ее до хаты-то довел. Она показала. И дальше сторожил ее — она ж по постели-то металась! Звала не то Дениса какого-то, не то Пыжика — не в себе дамочка! И Машка-то, Машка Мишаневская…

— Он ее привез по адресу… — я назвал адрес Рыжей.

Машина дернулась в пробке, и водитель удивленно обернулся ко мне. У затылка появилось лицо:

— А ты откуда знаешь?

— Что было дальше? — спросил я тоном, не терпящим возражений.

— Утром девчонка в себя пришла и Мишане сказала, что она не нарик… Не наркоманка то есть… А просто ее парень бросил… — пролепетал водитель, все так же глядя на меня, — ну, и Мишаня…

Я не стал слушать, что было дальше. Я вышел из машины.

Приобретя цель, я нашла и силы.

Я перерывала электронные библиотеки, изучая французское законодательство — не так уж и сложно, в общем-то! Со скрипом в мозгах готовилась к собеседованию. Ежедневно я проглатывала километры текстов на французском языке и — вуа-ля — с честью прошла онлайн встречу!

Университет в Бордо согласился зачислить меня в свои ряды, и начался этап получения визы. Я бегала по нотариусам и учреждениям, готовя всевозможные справки и переводы: моя папка с документами пухла день ото дня.

Сквозящая тоска накатывала лишь по вечерам, когда, возвращаясь домой, я погружалась в одиночество.

Эти вечера сводили меня с ума — ведь я так быстро привыкла, что я не одна. Что есть человек, который мне дорог, с которым мне хорошо… Но Пижон оказался сволочью. Вика — подхалимкой. Лики уже давно след простыл.

Мне часто хотелось позвонить ей.

Но что сказать?

Обычно, чтобы начать общение после ссоры, бывает достаточно произнести «Ты была права».

Но Лика права не была.

Нет. Я не готова к общению с Ликой только от того, что мне одиноко.

Нет уж. Я хочу заниматься собой!

Может, я слишком долго прообщалась с эгоистами и сама таковой стала — не знаю. Я хочу учиться во Франции! Точка. И я пойду к этой цели.

Когда практически все документы были готовы и я получила (дрожащими руками) паспорт с визой — настал «Этап Х».

Если до этого момента я до конца не осознавала, что именно значит мое намерение отправиться на учебу в другую страну, то сейчас это осозналось в полной мере.

Надо оставить квартиру. Собрать вещи.

Но я ведь не повезу с собой все!

Решение пришло не сразу, но после непродолжительной внутренней борьбы, я поняла, что иных вариантов у меня нет.

Я позвонила Нине и назначила встречу.

***

Мы встретились в кафе в центре, и я рассказала о своих планах.

Нина, предугадываемо, расплакалась.

— Девочка моя, это ж я накаркала тебе! Так ведь хорошо у тебя все было! А этот Нечаев, гад! Еще ж слухи ходили, что ты с этим, Юсуповым что-то… Но я не поверила, да они и рассосались быстро…

— Чего? Какие слухи? — опешила я.

— Да, ой, забудь, — махнула рукой Нина, другой вытирая слезы, — Юсупов просто разводился в начале мая и народ начал слухи распускать, что это из-за тебя. Вы ведь с Нечаевым расстались…

— А как это связано? — все еще не могла понять я.

— Ну, у Дениса утечка большая произошла — там же старинная история какая-то еще с отцом Дениса и Юрой Юсуповым по поводу какой-то большой стройки. И выяснилось, что Денис готовил иск в суд против Юсупова. Как раз по поводу этой стройки. Суд-то вот недавно закончился.

— Чем? — хрипло спросила я.

— Да ничем. Юсупов разгромил по существу все обвинения в свой адрес. Правда, Нечаев речь хорошую выдал. Я, когда читала ее, аж прослезилась — не думала, что Нечаев может что-то чувствовать. Он ведь обычно все из-за денег. А тут оказалось, что он идеи отца защищает, которые Юсупов украл. Только вот доказать ничего не вышло — как раз из-за утечки, судя по всему. Суд-то должен был сюрпризом стать, а все о нем узнали за пару недель до официального заявления. Кто-то Нечаева слил Юсупову, — Нина настороженно на меня посмотрела, — еще волнуешься за него, да?

— Пффф, нет! — я помотала головой, — нисколько! Это его жизнь! И Вы были правы, когда меня предупреждали…

— Да какой-там права-то была? — снова всплеснула руками Нина, — это ж я тебя предостерегала на будущее! Ну, там на через пару-тройку лет! Кто ж знал-то, что вы так скоро… Оххх, девочка моя…

— Нин, все в порядке! — бодро заверила я, — наоборот, это так здорово! Я уезжаю! Вот только вещи…

— Еще раз тебе говорю! — Нина хлопнула по столу, — вот за это даже вообще не переживай! Переезжай ко мне сию же минуту! Вещи твои перелезем — сейчас Артемка в городе — он поможет! И до отъезда со мной поживешь! И я тебе помогу устроиться во Франции — квартиру сниму…

— Нин, да Вы что! И думать забудьте! Я уже на общежитие подалась, а пока его не предоставят, я смогу и сама снять себе жилье, у меня есть деньги…

— Во-первых, моя дорогая, это не только вопрос денег, там еще та куча сложностей и бюрократии, — перебила меня Нина, — а во-вторых, уважь ты уже, наконец, старую женщину! Дай мне тебе хоть немного помочь! Я тебя прошу! И я ж знаю, что это не тебе надо! Я понимаю, что ты и сама можешь справиться! Это мне надо, понимаешь?

Я взглянула на Нину. Женщина смотрела на меня такими добрыми, нежными глазами. Да, конечно, я понимаю, что ей очень важно помочь мне… Но и мне важно все сделать самой.

— Давай так, — прервала мои размышления Нина, — я тебе помогаю на полгода снять квартиру — у меня в Бордо двоюродная сестра одной моей подруги как раз живет! Она живо тебе найдет уютный вариантик, а дальше ты сама-сама? Идет? Я вмешиваться не буду! Только если, разумеется, ты сама помощи не попросишь — тут я с громадным удовольствием всегда к твоим услугам! Ну, договорились?

Мы еще немного попрепирались, но в итоге так и условились. Через два дня я переезжаю к Нине со всеми вещами, сдаю текущую квартиру и потом вылетаю в Бордо.

Артем помогал мне с переездом. Сначала я противилась этому, боясь, что его романтический интерес ко мне вызовет неловкость — но я заблуждалась. Мы общались с Артемом как хорошие друзья. Много смеялись, шутили и он, спасибо ему большое, ни разу не вспоминал Пижона.

С Ниной мы болтали каждый вечер — то вспоминали мою маму, то она рассказывала истории из своей молодости (мы хохотали до слез — Нина очаровательный рассказчик!) — поначалу мне было неловко, ведь я нарушила покой всего семейства! Муж Нины, Павел Александрович, оказался очень гостеприимным человеком. Разговаривали мы с ним редко, но когда это случалось — я всегда ощущала себя желанным гостем под их крышей.