— Толян?

— Видимо, так и есть, — ответил устами Агуэя «иновселенец». — Но, боюсь, при «разрядке» настолько крупного артефакта сформируется «пузырь» размером со всю систему Иддии… а Гессиона, очень вероятно, разрушится. А если и не разрушится, то покрытие пространства будет неравномерным, и я даже не берусь просчитать, как это подействует на орбиты остальных тел местной планетной системы. Или, может быть, звезда станет центром гравитационной аномалии?

— То есть и у тебя недостаточно данных для анализа? — усмехнулся я.

— Ответ положительный, сяньшэн.

— Ладно, возвращай шамана!

— Да, сяньшэн.

— Агуэй? — позвал я.

— Чего тебе, юнец? — неохотно буркнул тот.

— Вот эти вот камешки, — кивнул я на журнальный столик, — это, я так понимаю, не самые крупные?

— Из доступных в Паутине под островами — почти самые крупные, — обломал меня бывший куму-пойаи. — А что?

— Да так, ничего, — отмахнулся я. — Ли, ты можешь аппроксимировать данные и построить зависимость между размером «камушка» и объёмом «пузыря»?

— Только если предположить, что зависимость линейная, сяньшэн. Но это может быть и не совсем так.

— Ну хотя бы примерно? — продолжил настаивать я.

— Уточните вводные, сяньшэн, — не повёлся мой искин.

— Ладно, — поморщился я. — Какой нужен булыжник, чтобы прикрыть сферой всю Гессиону? Вон, Анатолий предположил, что «каменюка» размером с Исла де Пальма всю систему Иддии может поглотить при активации. Осталось лишь выяснить, на основании чего он так решил. А, коллега? Есть эмпирические данные, на которые ты опираешься?

— Ответ отрицательный, сяньшэн, — как мне показалось, не очень уверенно произнёс Толик. — Тут скорее… пожалуй, это можно назвать интуицией. Ну и тот факт, что мы имеем дело с компактифицированным по двум временны́м измерениям третьим.

— Бла-бла-бла! — передразнил я «иновселенца». — Так бы и сказал, что голословное утверждение!

— Пожалуй, что и так, сяньшэн.

— Ли? — переключил я внимание на «виртуального помощника».

— Ну, если грубо приблизительно, с учётом прямой пропорциональности… — завёл старую песню «мини-гекс», но я его перебил:

— Толян?

— Да, сяньшэн?

— Покопайся в башке у старого дурня и выясни, какого размера он себе берлогу соорудил, — велел я.

— Процесс активирован, сяньшэн… процесс завершён.

— Перекинь данные Лиу Цзяо!

— Да, сяньшэн. Процесс завершён.

— Ли?

— Да, Ван-сяньшэн.

— Теперь у тебя есть три точки. Думаю, для приблизительной оценки достаточно!

— Да, сяньшэн, — сдался мой «виртуальный помощник». — Данных по-прежнему недостаточно для анализа, трёх точек очень мало для выяснения характера функции, но… даже с учётом прямой пропорциональности, для создания защитной сферы радиусом, совпадающим с радиусом планеты… плюс тридцать километров для задания двухуровневой безопасной зоны вне и внутри атмосферы соответственно… размер артефакта должен составлять… при соотношении примерно один к тысяче… в общем, артефакт должен составлять примерно семьсот километров в поперечнике.

— Однако! — потрясённо протянул я. — Помнится, в «пузыре» у Алекса хреновина была явно меньше… хотя там, справедливости ради, находилась овеществлённая «суперструна», смотанная в «клубок». Так что вполне, вполне… если не в поперечнике, то в длину.

— Скорее всего, сяньшэн, зависимость не является линейной, — попытался утешить меня Лиу Цзяо. — Я подозреваю, что соотношение размеров меняется по экспоненте, или даже по более сложной зависимости… но и в этом случае размеры артефакта будут исчисляться в километрах. Или в десятках километров, как остров. Так что слова Толкователя не лишены смысла.

— Шаман? — перевёл я взгляд на Агуэя.

— В Паутине таких огромных нет! — отрезал тот. — Так что забудь, юнец!

— Ну и ладно, — вздохнул я. — А ведь как было бы красиво! Представляю рожи вайгожэнь, если бы им такую свинью подложили!

— На нет и суда нет, мой мальчик, — постарался скрыть разочарование в голосе Эйген.

— Вы правы, профессор, — встряхнулся я. — Но раз уж мы не можем найти внятного применения сим артефактам, давайте хотя бы выберемся отсюда. Ну, или со связью разберёмся. Сдаётся мне, «заброшка» теперь превратилась в самое надёжное на планете убежище, защищённое от любого мыслимого физического воздействия.

— Даже от светового излучения, дорогой? — не сдержавшись, хмыкнула Эмили.

— А, ну да! — хлопнул я себя по лбу. — Тут маху дал, признаю. Но, опять же, откуда мы знаем, какая у «стенки» пропускная способность? Может, она видимый спектр пропускает, и всё на этом?

— Я могу запросить дополнительную информацию у Кумо, — внезапно предложил Лиу Цзяо.

— В смысле⁈ — изумился я. — Связи же нет⁈

— С Картахеной — есть, сяньшэн.

— Да твою же! — снова приложил я сам себя по лбу. — Это же очевидно! Квантовая телепортация! Молодец, Ли! Отправляй запрос. Ну и отца вызови, что-то мне подсказывает, что он уже весь как на иголках!

Собственно, на том наши злоключения и завершились: успокоив батюшку и убедившись, что мир вокруг «пузыря» не полетел в тартарары, я уже с чистой совестью занялся исследованиями, не постеснявшись загрузить работой ни старого профессора, ни ещё более древнего шамана в лице его альтер эго, то бишь Толика, ни даже Эмилию со сладкой парочкой. А заодно подивился, почему это Алекс до такого примитивного решения не додумался. Ну, там, в «пузыре». Хотя… тот «пузырь» не просто гравитационная аномалия, сродни той, что образовалась вокруг Картахены. Возможно, там есть свои нюансы… ну да! Он же «притоплен» в подпространстве, а из него, подпространства, то бишь, связи реально нет. Мы же сейчас находимся в континууме ПВ, отсюда и доступ к ретрансляторам. Ну и да, очень забавно получается — чтобы докричаться до батюшки, засевшего в клановой резиденции, нужно направить сигнал через другую звёздную систему, отстоящую от нас на десятки световых лет. Вот такой вот парадокс.

Кстати, моя гипотеза касательно привязки «пузыря» к исходному артефакту тоже не подтвердилась. И выяснили мы это достаточно просто: сначала я переместил «камешек» на смотровую площадку, она же бывший посадочный «пятак», а затем и в саму лагуну — тоже бывшую — спустился. Ну а Дюсак с Офигенным Ленни в это время зависли на глайдере вблизи «стенки», и внимательно наблюдали за её стыком с поверхностью острова. Результат получился ровно никакой, из чего мы сделали вывод, что либо связи нет вовсе, либо присутствует что-то типа демпфирующего эффекта. Своеобразное растяжение-сжатие, оцениваемое условным «модулем Юнга», но только для сжимаемого-растягиваемого пространства. Понимаю, слишком заумно. Ну а если проще, то всё сводится к пресловутой инерционности системы. Естественно, на половине пути мы останавливаться не стали, неугомонная парочка явилась на «заброшку», и здесь мы с Ленни произвели рокировку — он остался на базе, а я составил компанию Жану Дюсаку. Ну а дальше с соблюдением всех необходимых мер предосторожности мы сначала поднялись метров где-то на триста вверх, так и не зафиксировав ни гула перемалываемых пород, ни тектонических сдвигов, а потом и к границе «пузыря» аккуратно переместились. Каковую и обнаружили там, где ей и положено находиться. Итого, либо, как я уже говорил, сработала инерционность системы, либо, что более похоже на правду, «пузырь» привязался к господствующему источнику гравитации, то бишь к самой планете. Сказать точнее не брался никто, включая Анатолия, а вытаскивать артефакт за пределы аномалии я не решился. Оставил на журнальном столике в холле, а вот остальные, «неразряженные», «камушки» собрал и запер в несгораемом шкафу в бывшем кабинете профессора Эйгена.

Ну а пока прятал, не удержался от того, чтобы попытаться «просветить» один из них «слезой ангела». Чем чёрт не шутит? Ведь как-то же Агуэй на «булыжник» воздействовал? А самый очевидный вариант, как ни крути — именно освоенный на практике артефакт. И едва успел вынырнуть из внезапно навалившегося «псевдосамадхи», как только осознал, что сразу все «камушки» среагировали. То есть я оказался целиком и полностью прав. И это хорошо, потому что у шамана теперь нет повода вредничать — я и сам смогу «разрядить» любой из «камушков». Разве что внутри уже сформированного «пузыря» второй сооружать бессмысленно…