Я молчу какое-то время, и она откидывается назад, на ее лице застыло торжествующее выражение.

— Это похоже на это, — с теми небольшими силами, которые у меня есть, я запрокидываю голову назад и бью лбом ей в нос. Она кричит, ее руки летят к лицу.

Стоило того.

Она снова собирается ударить меня хулиганской палкой. Удар, который явно предназначался для моего лица, когда внезапно развернулся ад. Мои глаза закрываются после первого выстрела. Потом еще и еще. Слышу перед собой раненый крик, но глаз все еще не открываю.

Однако я кричу.

— Ваня, — слышу я ангельский голос, зовущий меня сквозь туман ужаса. — Детка, открой глаза. Пожалуйста.

Я не могу. Я мертва. Это единственное объяснение, почему он пришел за мной.

— Пожалуйста, моя маленькая львица, — умоляет ангельский голос, а нежные руки бродят по моему телу.

— Выруби ее, — голос Антона. Мои глаза распахиваются, когда я слышу его сильный приказ. Может быть, это реальность, а не какой-то смертельный сон. Голубые глаза Адриана смотрят на меня, мягкие и обеспокоенные, но я вижу хищника, скрывающегося в глубине. Он злится, но пытается сохранять спокойствие.

Для меня. Он пытается сохранять спокойствие ради меня.

Веревка надо мной ослабевает, и внезапно я падаю, не в силах замедлиться. Сильные руки Адриана подхватывают меня и мягко опускают на землю.

Хрустальный взгляд Адриана скользит по моему лицу и телу. Я расслабляюсь в его объятиях, зная, что я в безопасности. Мое тело дергается при виде другого мужчины, стоящего передо мной на коленях, с маленьким ножом в руке. Мне потребовалось мгновение, чтобы узнать его сквозь опухшие глаза, но его карамельную кожу и широко посаженные глаза трудно не заметить.

Кензо Накамура, один из Суверенных братьев и наследник престола якудза.

— Мы должны доставить ее в больницу, — говорит он, медленно перерезая веревку, туго обмотанную вокруг моих рук. Мучительный стон сорвался с моих губ, когда он развязал путы. Засохшая кровь прилипла к волокнам и сдирает кожу, вновь открывая раны на уже испорченных запястьях. Адриан вздрагивает от звука, отбрасывает веревки в сторону и крепче прижимает меня к себе. Антон и еще один мужчина, которого я знаю как Виталий, останавливаются перед нами, их лица бледнеют, когда они смотрят на меня сверху вниз.

— Христос, — бормочет Антон. Входит один из людей Адриана с небольшой черной сумкой. Он становится на колени с другой стороны от меня и приступает к заживлению моих ран, как только может.

Я изо всех сил стараюсь не вскрикнуть при каждом прикосновении. Адриан нежно притягивает мое лицо к своему. Я не отворачиваюсь, потому что вижу, что нить, удерживающая его контроль, начинает рваться. Его дыхание становится учащенным и прерывистым, и хотя он смотрит на меня, я могу сказать, что его глаза не сфокусированы. Физически он здесь со мной, держит меня на руках, но его мысли совершенно где-то в другом месте.

Адриан опасный человек. Ему не нужно над этим работать. Черт, ему даже не нужно пытаться. Он создан, чтобы внушать страх, но, в отличие от других в его положении, он не сдается этой природе, если у него нет другого выбора.

— Я знала, что ты придешь, — это ложь, потому что у меня были сомнения, но это ложь, которую ему нужно услышать прямо сейчас. Он резко выдыхает, туман в его глазах рассеивается. Он наклоняется вперед и касается губами моего лба.

— Я всегда приду за тобой, — искренне уверяет он меня. — Я люблю тебя, Ваня. Я слишком боялся сказать тебе раньше, потому что не знал, смогу ли я пережить снова манипулирование и ложь. Но я понял, что с моей стороны было несправедливо сравнивать тебя с тем, что было раньше.

Мой взгляд перемещается туда, где Ада лежит на полу с открытыми и безжизненными глазами. Мне должно быть грустно, да? Она была моей лучшей подругой. Но опять же, она забрала у меня все. Если бы она рассказала мне о том, что делал наш отец, я бы помогла ей, но вместо этого она усвоила свой гнев и свою боль, а затем выплеснула их на меня.

Весь хаос, который она вызвала, был просто для того, чтобы я почувствовала то же, что и она. Она хотела подвергнуть меня боли, которую ей приходилось терпеть годами. Она хотела отомстить, но вместо того, чтобы вымещать ее на тех, кто этого заслуживал, она думала, что вместо этого я должна страдать. У меня такое ощущение, что хотя она и отомстила нашему отцу, на самом деле она никогда не преследовала его.

— Нам нужно идти, — говорит им мужчина, лечащий мои раны.

Адриан кивает головой, кладет руки подо мной и с легкостью поднимает меня. Я кричу, как раненое животное, боль от простого движения посылает волны агонии по всему моему телу.

— Черт, мне очень жаль, — голос Адриана полон эмоций, когда он выносит меня из номера мотеля, нежно прижимая мое тело к своему крепкому телу. Моя голова катится в сторону и прижимается к его груди.

— Все в порядке, — бормочу я. И это. Мне больно, но теперь эта боль имеет цель. Каждый его шаг уводит меня все дальше от этого кошмара. И это все, о чем я могу просить.

Адриан

— У нас проблема, Волков, — говорит Лоренцо Галло по телефону.

Вздохнув, я откидываюсь на спинку стула, все еще глядя на видеозапись моей невесты, спящей в нашей постели. Временный врач, которого я заменил Эрику, пока он выздоравливает, наконец дал мне добро на трах моей львицы, и я в полной мере воспользовался этим прошлой ночью.

— И в чем проблема, Галло?

— Ты знаешь, в чем, черт возьми, проблема, — рычит он. — Не притворяйся глупым. Ты забираешь все имущество Кастеллано себе.

— Ну, не совсем так, поскольку я отдал часть Спиридакосам в качестве жеста доброй воли, — лениво говорю я ему.

— Это противоречит кодексу, — шипит он. — Территории падших семей должны быть разделены поровну между всеми нами. Ты знаешь это. А ты, похоже, все это копишь.

Однако он забывает одну очень важную деталь.

— Кастеллано — не падшая семья, — напоминаю я ему. — Ваня Кастеллано — единственная кровная наследница состояния своего отца, и примерно через два месяца она станет моей женой, а это означает, что все ее активы перейдут ко мне.

— Ты маленькое чертово дерьмо.

Я мрачно усмехаюсь.

— Это тоже забавно, — небрежно продолжаю я. — Похоже, что кто-то поддерживал Аду и ее албанскую семью. У нее не было средств, чтобы сделать половину того дерьма, которое она сделала. Все равно что нанять хакера, чтобы все выглядело так, будто я заплатил киллеру со своих счетов.

Его колебания показывают, что он точно знает, о чем я говорю.

— Было бы очень плохо, если бы информация, которую я нашел на ее компьютерах, каким-то образом попала в руки других семей, не так ли?

— Будь осторожен, Волков, — шипит он. Да, я задел нерв. — Я управляю своей организацией дольше, чем ты жив. Не угрожай мне, если не хочешь войны.

— Во что бы то ни стало, — усмехаюсь я. — Иди вперед и объяви войну. Только помни, что я имею полную поддержку всего Государевого Братства и Иваньковской Братвы. Как ты думаешь, насколько хорошо ты справишься со всеми нашими силами? Возможно, ты получишь некоторые из наших, но мы уничтожим все твои.

— Берегись, Волков, — фыркает он. — Подобная ерунда, и кто-нибудь может прийти за тобой и твоей хорошенькой невестой.

— Упомни еще раз о моей будущей жене, Галло, и я приду и лично вырву тебе язык.

Я завершаю звонок.

Чертов мудак.

Галло известны своей безжалостностью, но и я тоже.

Я кладу телефон на стол и иду искать свою женщину. Моя женщина. Мне нравится звук этого. Не так давно мысль о том, что она моя женщина, меня свела с ума. Не потому, что она не красива и не удивительна. Ваня — это не что иное, как солнечный свет и смех. Она — свежий запах дождя после грозы. А потому, что я думал, что когда-то любил кого-то, и это чуть не сломало меня, когда она меня предала.

Антон заставил меня осознать, что эти чувства были не моими, а скорее манипуляцией Ады моими чувствами. В тот момент, когда Ваня выскочила из машины, я пожалел о своих словах. Она для меня больше, чем просто трофейная жена. Она для меня все, и я проведу остаток своей жизни, показывая ей, как много она для меня значит.