— Это обернется для тебя неприятными последствиями, — предупреждает он меня.

Я прищуриваюсь на него.

— Я приму это к сведению.

Антон вскидывает руки в знак капитуляции и выбегает из комнаты, покачивая головой. Разочарование этого ублюдка все еще витает в комнате, как неприятный запах.

Перематывая отснятый материал, я просматриваю последние пару часов, пока меня не было. Я оставлял ее одну на большую часть дня, чтобы посмотреть, что она будет делать. Ваня не подвела. Большую часть времени она провела в поисках способа сбежать. Не то, чтобы она когда-нибудь его нашла. Остальные кадры — скучный праздник. Она ковыряет принесенную еду, немного плачет, немного спит, а затем полоскает и повторяет, пока я не пришел.

Покачав головой, я отрываюсь от ленты и сосредотачиваюсь на том, ради чего пришел сюда. Вход в мою учетную запись на Hades Market занимает очень мало времени. Это будет первый раз, когда я выставлю что-то на продажу. Это, без сомнения, вызовет сплетни в подполье. Есть одна вещь, которой Суверенное Братство не занимается, — это плоть.

Но отчаянные времена требуют отчаянных мер.

Ваня

В какой-то момент прошлой ночью, среди всех рыданий и валяния, я уснула. Это было на удивление блаженно, учитывая ситуацию, в которой я оказалась. Заперта в слишком роскошной комнате, имея только простыню и не имея возможности выбраться.

Я дрожу, мурашки бегут по коже, когда я вспоминаю, каково было видеть взгляд Адриана на моем обнаженном теле, его пальцы между…

Нет.

Нет.

Черт возьми, нет.

Это дорога из желтого кирпича, по которой я не буду идти в ближайшее время. Никогда, на самом деле. Над моим трупом, что в данный момент предпочтительнее того, что он для меня запланировал. Ему следовало просто дать мне умереть, потому что в тот момент, когда он отпустит меня, со мной будет покончено. Я ни за что не стану сексуальной рабыней какого-то извращенца.

Ад кажется гораздо лучшим местом, и у меня нет проблем с поездкой туда.

Независимо от стоимости.

Дверь открывается без стука. Я прислоняюсь к изголовью кровати, убеждаясь, что простыня полностью накрывает меня. Повторения вчерашнего вечера не будет, это точно. Я не позволю ему манипулировать мной и использовать меня в своих целях.

Вместо внушительной фигуры Адриана входит одна из горничных с подносом с едой. Она ставит поднос на маленький столик возле большого окна в другом конце комнаты и быстро уходит. Я не стала пытаться открыть дверь, щелчок замка был почти оглушительным в окружающей меня тишине.

В желудке урчит, когда до меня доходит запах бекона, яиц и свежего кофе. Но меня слишком тошнит, чтобы есть. Возможно, я хорошо спала, но как только я проснулась, у меня снова скрутило живот.

Этот ублюдок меня продаст.

И я бессильна что-либо сделать, кроме как позволить ему.

Я ненавижу его. Адриан Волков — больший монстр, чем я думала. И тут я подумала, что то, что рассказывали мне о нем мои отец и дедушка, было ложью. Клевета. Даже несмотря на улики против него, я думала… Я не знаю, что я думала.

Вздохнув, я перекатываюсь на спину и смотрю в потолок. По крайней мере, он не засунул меня в какую-то гниющую камеру. По иронии судьбы, он говорит, что презирает мою семью, но при этом он такой же, как они. Наркотики, оружие — торговля людьми в целях сексуальной эксплуатации. Все они люди, которые зарабатывают деньги на спинах и страданиях других.

Бледный свет проникает сквозь прозрачные занавески большого окна, выходящего в небольшой сад. Сейчас всего семь утра, а такое ощущение, будто я пролежала здесь весь день. Сегодня будет та же рутина, что и накануне.

Надеюсь, без визита самого дьявола.

Тревога пробегает по моей спине, и я чувствую, как мое сердце начинает колотиться, когда мысли о возвращении Адриана преследуют меня. Стряхнув его, я обматываю простыню вокруг тела и сбегаю с кровати. Мне отчаянно нужен еще один душ.

Входя, я включаю свет в ванной, шлепая босыми ногами по холодному кафельному полу. Вчера вечером я заметила, что там полно припасов.

Мужские принадлежности.

Это комната Адриана?

Вернувшись в спальню, я позволила своему взгляду блуждать по комнате. Комода нет. Нет двери в шкаф. В этом пространстве вообще нет его личных следов. Ни одной фотографии или случайного аксессуара. Стены голые, за исключением нескольких длинных странных прямоугольников, выделяющихся на фоне стены. Они имеют тот же цвет, что и стена, и почти плавно гармонируют с ним.

Я думаю…

Прижимая руку к одному из прямоугольников, я округляющими глазами наблюдаю, как он медленно выдвигается из стены, открывая сложенные брюки и футболки, а также несколько других предметов одежды.

Джекпот.

Я хватаю с полок пару светло-серых спортивных штанов и белую футболку и осторожно прижимаю дверцу шкафа к стене, прежде чем пробраться обратно в ванную. Пар наполняет ванную, горячая вода течет из золотого дождя надо мной. Это божественно, и я почти могу забыть, что нахожусь в плену у осла, торгующего плотью.

Почти.

Вода почти остыла, прежде чем я выхожу из душа и возвращаюсь в ту неудачную ситуацию, в которой оказалась. Я вытираюсь, натягивая одежду, которую украла из шкафа. Нежный вздох срывается с моих губ, когда ткань скользит по моей коже. Приятно носить что-то кроме простыни.

Закончив, я бросаю простыню и полотенце в корзину для белья под раковиной и открываю дверь в комнату. Затем я вхожу прямо в стену мышц. Мне действительно нужно научиться следить за тем, куда я иду.

Сильные руки тянутся и хватают меня за плечи, поддерживая. Мне не нужно смотреть, чтобы узнать, кому принадлежат эти руки. Они снились мне на коже всю ночь.

Глупая вагина не поняла, что он враг.

— Кто сказал, что можно носить любую одежду, мышонок?

Я ненавижу этот язвительный, высокомерный, напыщенный чертов голос и лениво задаюсь вопросом, насколько сложно будет вырезать его голосовой аппарат пластиковой ложкой, которую мне дали с завтраком.

Психическая сука.

Темнело очень быстро.

И все же… если бы я могла просто нокаутировать его ненадолго.

Мой взгляд блуждает по его мускулистому телу, которое было заметно даже под его душным костюмом.

Да, не происходит.

— Ты думаешь, что я снова закутаюсь в грязную простыню? — спрашиваю я, слегка наклоняя голову, чтобы лучше рассмотреть его. Ублюдок высокий.

— Я ожидаю, что ты будешь носить то, что тебе дают, — говорит он мне.

— Это было ничего, — невозмутимо говорю я.

Он ухмыляется.

— Точно, — он поднимает подбородок к несъеденному подносу с едой. — Ты не ела.

— Я не голодна, — я пытаюсь протиснуться мимо него, но его большое тело не двигается с места, удерживая меня в маленькой ванной. «Маленькая» — не то слово, она огромна, но у него меньше места, чтобы избежать его прикосновения. Я сидячая утка в закрытой зоне.

— Еда — это не выбор.

Я скрежетаю зубами и расправляю плечи, накапливая оставшуюся у меня моральную силу духа, помня, что он не может прикоснуться ко мне, если хочет продать меня неиспорченной.

— Двигайся.

Еще одна мрачная ухмылка. Это единственное, что умеет делать его рот? Улыбаться и глумиться? Адриан застал меня врасплох, отойдя в сторону настолько, что я смогла пройти мимо него.

— Тебе нужно поесть, Ваня.

— Почему? — хмыкаю я, направляясь к небольшому месту для сидения у окна, присаживаясь на край стула, чтобы он не видел, как мои ноги дрожат. — Значит, мой новый владелец не сломает меня с первого раза? Я лучше умру с голоду.

— Если ты будешь вести себя… — его голос становится игривым, но в этом есть острота. Острый, смертельный край. — Может быть, я позабочусь о том, чтобы ты попала к хорошему новому хозяину, который будет гладить тебя и заботиться о тебе.

— Или, может быть, я перережу тебе горло и сбегу, — шиплю я.