— Она в безопасности, но я не думаю, что остальные из нас в безопасности. — Она протянула мне книгу в кожаном переплете. — Что ты знаешь об этом?

Я нахмурилась. — Я никогда не видела этого раньше.

— Это было в комнате отца. Не думаю, что кто-нибудь знал об этом.

Я не была уверена, что дневник может быть важнее, чем препятствующее вторжение и недостаток солнечного света, но я открыла дневник и посмотрела на первую страницу. Я узнала почерк моего отца. Листая, я поняла, что он заполнил каждую страницу. Не просто красивыми, ровными строчками, он заполнил каждый дюйм. Некоторые надписи были наклонены вбок или вверх ногами. Быстро распознать рисунок было невозможно. — Что это?

Лагина посмотрела на моих спутников. — Мы можем поговорить при них?

— Она все равно нам скажет, — сказала Лэра.

— Они действительно здесь, чтобы помочь, — заверила я свою сестру.

— Я пыталась прочитать все это, но за этим трудно уследить. Бред, который казался безумным. Когда я спросила Иштвана, он сказал, что, по его мнению, это могли быть записи снов или галлюцинаций. Возможно, отец так и не оправился от своей болезни после того, как был обращен.

— Но вы не думаете, что это так, иначе вы бы не показывали мне это. — Я вгляделась в страницы. Их было трудно прочесть в тусклом свете кабинета. Мне нужно было сесть поближе к одной из горящих ламп.

— У него был целый отрывок о том, как он хотел сделать детей сильнее. — Ее верхняя губа скривилась, и я увидела отвращение, которое она пыталась скрыть. — Целые пассажи о том, как он спит с разными женщинами в надежде, что найдет кого-то, кто сможет усилить его линию поведения.

Тошнота накатила на меня, и я была уверена, что у меня было такое же выражение лица, как у моей сестры.

— Он писал о мертвых детях с матерями-вампиршами и даже о романе с драконом-оборотнем до того, как встретил мою мать, — продолжила она. — Он сказал, что люди теряют терпение и ему нужны жена и наследники.

— А что, если Иштван прав? Что, если все это было какой-то отвратительной фантазией? — Спросила я.

— Кто твоя мать, Ара? — Тихо спросила Лагина.

Я замерла. До недавнего времени я могла бы честно сказать ей, что не знаю. Наличие богини в качестве матери не принесло бы мне благосклонности в человеческом городе, и у меня больше не было ни одного из даров, которые исходили от нее. — Ты же знаешь, он мне никогда не говорил.

— Я думаю, ты знаешь, — сказала она.

— А это имеет значение? — Спросила я.

— Только потому, что мне нужно знать, точен ли этот дневник, — ответила она.

— Почему? — Вмешался Райвин. — Что ты там нашла?

— Не останавливай ее, брат. Я наслаждаюсь сплетнями, — сказала Лэра.

Я бросила взгляд на принцессу, но она просто улыбнулась мне.

— Если это не важнее армии фейри, направляющейся в нашу сторону, я думаю, это может подождать, пока мы не узнаем, выживет ли кто-нибудь из нас в ближайшие несколько дней, — предложил Вант.

— В этом-то и проблема, — сказала Лагина со вздохом. — Это не может ждать. Здесь говорится, что он получил предупреждение об одном из своих старших детей. Дочь-получеловек, которая будет сражаться во тьме и либо спасет мир, либо погубит всех нас.

— Разглагольствования старика, — сказал Райвин.

— Я подумала то же самое, но потом солнце исчезло, — сказала Лагина.

— Это может быть что угодно, — прокомментировала я. — Это так неопределенно.

— Рядом с ним была метка Оракула. Я думаю, он видел ее и получил от нее пророчество. Лагина повернулась ко мне. — Просто скажи мне, что ты человек, и я пойму, что это неправда. Это не может быть София, она самая младшая, и это не могу быть я, потому что я человек. Ара, кем была твоя мать?

13

Ара

— Даже если бы это было правдой, это настолько расплывчато, что может означать что угодно. Как только я произнесла эти слова, мой желудок скрутило. Сколько раз я собиралась услышать одно и то же? Я не могла быть настолько важной в схеме вещей. Это казалось невозможным. Все, что я сделала, потерпело неудачу.

Если только мне не суждено было все это разрушить.

— Aра? Просто скажи мне, — повторила Лагина.

Я взглянула на своих друзей; на лицах у всех было отсутствующее выражение. Ни предупреждений, ни сочувствия, ни ободрения. Они позволили мне сделать выбор.

— Не знаю, хочу ли я отвечать на этот вопрос, — призналась я.

Плечи Лагины опустились. — Как давно ты знаешь?

— Я узнала об этом после того, как покинула Атос, — сказала я.

— Мне нужны подробности? — спросила она.

— Скорее всего, нет, — вмешалась Лэра. — Если ты не можешь смириться с тем, что твоя вторая сестра — скучная полувампирша, ты уж точно не сможешь смириться с наследием Ары.

Я бросила на Лэру сердитый взгляд. — Это бесполезно. Принцесса пожала плечами, и я вернула свое внимание к сестре. — В любом случае, это не имеет значения. Все, что досталось мне от матери, ушло. Эту часть меня удалили. Я просто человек.

Лагина нахмурила брови. — Я не понимаю.

— Это сложно. — Я не собиралась вдаваться во все детали. — Я не думаю, что это пророчество что-то значит. Половина того, что слетает с уст Оракула, — чепуха.

Лагина все еще выглядела напряженной, но взяла у меня книгу и отложила ее. — Тогда как ты объяснишь тот факт, что солнце зашло и фейри уже в пути?

— Ну, Никс отвечает за солнце, — начала я.

Она махнула рукой. — Я знаю о тюрьме. Каким-то образом Король-дракон узнал. Не то чтобы мои советники давали мне эту информацию, пока она не перестала быть полезной. Чего мы не знаем, так это как она выбралась и каковы ее планы.

— Она хочет отомстить людям, — сказала Лэра.

— Может, не будешь? — Прошипела я.

Принцесса вздохнула. — Это занимает слишком много времени. Смотри, Ара убила Минотавра и освободила Никс. Богиня была в ярости, что люди забыли о ней, и поклялась отомстить, но сейчас она спит. Король фейри — нет. Он представляет большую угрозу.

У Лагины отвисла челюсть, и она уставилась на меня так, словно никогда раньше не видела. — Ты что?

— Я же говорила тебе, что это сложно. — Я слегка улыбнулась.

— Все, что вы делаете с принцем Коноса, сложно. Освобождение богини и убийство монстров — это вещи уровня героя. Из-за чего тебя добавляют к пророчествам.

— Это не имеет значения. Может быть, я и подстроила все это, чтобы положить конец, — сказала я, озвучивая свой страх, — но я больше ничего не могу сделать. Я бесполезна. Все, что делало меня особенной, исчезло.

— Это неправда, — сказал Райвин.

— Не надо, — огрызнулась я.

Дверь открылась, и вошел крупный мужчина, прогуливаясь по комнате так, словно это место принадлежало ему. Лагина встала. — Я полагаю, ваша свита предупредила вас о наших посетителях. — Она посмотрела на своих охранников. — И мои охранники не смогли заставить тебя постучать, прежде чем войти.

— Твои охранники знают, что я не причиню тебе вреда, — ответил он.

— Это называется хорошими манерами, — парировала она. — Стучать. Может, в Дракусе этого нет?

Я встала. — Итак, это знаменитый Король-дракон.

— А ты, должно быть, храбрая сестра. Та, что училась в Коносе. — Он обвел взглядом остальных в комнате. — Я вижу, ты привезла несколько сувениров.

— Я правильно расслышал? Ты та, кто освободил Никс? — Он уселся в свободное кресло, не дожидаясь приглашения.

— Ты слышал это в коридоре? — Спросила я.

— У драконов превосходный слух, — ответил он.

— Они просто не могут переместиться на Атосе, — прокомментировала я.

Он приподнял бровь.

— Ты не можешь перекинуться здесь? — Спросила Лагина.

Король все еще смотрел на меня. — Похоже, ты слишком много знаешь для принцессы, находящейся под защитой.

— Вы увидите, что принцессы Атоса полны сюрпризов, — сказал Райвин.

— Я открываю это для себя, — сказал король.