"Да, - горестно покивал Текумсе, - Вон, те же апачи, команчи да им подобные и до сей поры рыщат по прерии, то к белым примкнут, то к нашим, выгоду ищут. Ну, да это грабители индейские, оно и понятно".

"Вот именно, - поднял указательный палец к дымоходу вигвама Командор, - Вам объединиться сложно, краснокожие слишком разрозненны. А бледнолицые американцы кучкуются легко. И объединяет их", - пошарил в планшете, достал лист бумаги с чёрными букашками на ней.

Майский Жук уже знал, что букашки называются буквами, а лист с ними газетой.

Командор меж тем продолжал: "Вот это их объединяет, - потряс бумагу так, что она задребезжала, словно была из меди, - Тут они пишут о зверствах индейцев", - и на вскинувшиеся головы краснокожих взметнул руку, упреждая ропот и пояснил, - Да-да, тут они именно так пишут, он прихлопнул по газете, - А другие им верят. И объединяются, опасаясь этих выдуманных зверств. Я знаю, что шауни никогда не трогают мирных жителей. И воевать стараются по справедливости. Но и на войне Всякое случается, и индейцы разные встречаются. И вот такие случаи ихние писаки выискивают да раздувают из мухи в коня. Именно поэтому ваше Главное оружие сейчас - это те сведения, которые помогут объединить с одной стороны индейцев, а с другой - показать бледнолицым, - он потряс газетой, - как их солдаты бесчинствуют на индейских территориях. И вот здесь нам очень могут помочь светописцы. Нам надо добыть светоснимки их злодеяний, их зверств".

И вот теперь Майский Жук эти светоснимки добыл.

Только бы светопластинки не пострадали! Такое уже бывало пару раз у неопытных пилотов. Щёлкали, щёлкали светописцем, прилетали, распаковывали кассеты, а на пластинках лишь муть.

Ещё на подлёте Майский Жук принялся кричать, и Воины забегали. И, едва он сел, перехватили его летуна. Он даже не стал парковать, складывать дельтаплан, а бегом отправился к палатке командира, выкрикивая условное кодовое слово.

Командир выскочил навстречу, тут же собрались бойцы. Первым к нему сунулся санинструктор: - Ранен?

Майский Жук провёл тыльной стороной ладони по подбородку и понял, отчего распухли и так свербят губы, буркнул: - Губу прокусил, потом, - И, повернулся к командиру, хрипло, но коротко и чётко отрапортовал: - На юго-восток, - выкинул руку, указывая направление, - в пяти километрах отсюда отряд белого отребья Вилли-молотка уничтожил деревню команчи. Всё запечатлел на светоснимках.

- Ты, - ткнул в его грудь командир, - остаёшься здесь.

- Но, - Майский Жук было взметнулся в возмущении, но Ловкий Уж положил руку на плечо: - Ты отвечаешь за светоснимки головой. Ты ещё своего задания до конца не выполнил. Проявляйте, печатайте. Все остальные - по коням!

Однако догнать и поквитаться с головорезами Вилли-молотка отряду шауни не удалось.

Бандиты тоже ушлые, отлично знали местность, и, не мешкая, скрылись и затерялись на территории, занятой американскими войсками. Но им это мало помогло.

На светопластинках всё было отчётливо видно. Налаженными курьерскими эстафетами они были отправлены в одиночку Гурон, откуда быстроходным катером переправлены в Княжество Командору. Где их распечатали. А спустя неделю в САСШ в пяти газетах появились снимки бесчинств Вилли-молотка с подельниками. А ниже совершенно чётко расписана его подчинённость и кто им командует.

Разразился скандал, дошедший до конгресса. И хотя он вскоре угас, остуженный всеобщим ажиотажем покорения новых земель, а тысячи новоприбывших поселенцев скупали фургоны и запасались скарбом в погоне за собственными фермами, Вилли-молотку пришлось уносить ноги и скрываться. Однако его бывший командир, полковник Дэвид Уильямсон, ныне советник президента, согласился встретиться в баре на окраине.

- Вили, как же ты так оплошал?

- Дэвид, да мы всё делали как обычно. Кто ж знал, что там объявится эта летучая обезьяна. И ведь ловкий, дьявол его дери!

- Дьявол, не дьявол, а воду он взбаламутил изрядно. У них отличные инструктора, русские.

- Опять эти русские, - скрежетнул зубами Уайт, - Это сокесарь Резанов их у себя прикормил, а они и тут вздумали с нами тягаться. Дэви, почему наше правительство терпит русских рядом? Я бы их, - он кулаком провернул по ладони.

- Вили, русские как индейцы не позволят с себя скальпы сдирать. А ты забыл, как отхватил от их беременной бабы?

- Девид! - Уайт побагровел и схватился за рукоять пистолета.

- Угомонись-ка, - собеседник прищурился и остро взглянул как сквозь прицел. Взгляд этот Вилли-молоток слишком хорошо знал, его словно обдало колодезной водой из бадьи и он даже малость протрезвел, и примирительно буркнул: - Проехали.

- Проехали, проехали, - хмыкнул полковник, - а что про ихнего сокесаря, так от него пришёл запрос нашему президенту на твою пустую башку. Чтоб выдать им тебя, значит. Это хорошо, что бумагу эту Монро мне отписал, а я покуда тебя, дурака отмазал.

- Благодарю, - вновь буркнул Уайт.

- Но за русских наши толстосумы в глотку вцепятся. Заоблачные барыши с их дельцами наши поднимают. Да и правительство наше в их ВеКРАБанке кредит изрядный получило. Так что, как сам понимаешь, САСШ не с руки сейчас с Русским Княжеством ссориться.

А вот тебя в армии никто в своих полках видеть не хочет. А, слыхал, двое офицеров пообещали при встрече вызвать тебя на дуэль.

- Чистоплюи, - скривился Уайт.

- Да, с такими дела не сделаешь. Но тебе стоит держаться осторожнее. А ещё лучше, следует направить их гнев в другое русло... Заодно русским насолишь через краснокожих дружков, да и сам отмоешься. Ты готов?

Вилли-молоток опрокинул полстакана виски и ощерился: - Выкладывай.

подельники не обратили никакого внимания на подметающего в баре китайца, разве может желтолицая обезьяна понимать человечью речь.

А тот, после их ухода снял скатерть со столика, аккуратно поднял листы копировальной кальки и улыбка расползлась по круглому лицу - всё, что рисовал и писал красномордый кривоногий жердей Вилли-молотку отчётливо перенеслось на заботливо заранее уложенные листы бумаги.

Но куда больший эффект полученные Майским Жуком светосвидетельства злодеяний бледнолицых в отношении мирных индейцев возымели на самих краснокожих.

Парламентёры шауни пронесли светоснимки по стойбищам всех родов и племён индейцев. И именно эти яркие картины сплотили вокруг шауни возмущённых краснокожих. А воины команчи, превосходные воины, сначала вырезали всех до единого солдат того полка, где числилась карательная банда Вилли-молотка, и лишь затем, увешанные скальпами врагов, влились в народно-освободительную армию Текумсе.

Через Игнатьева Савелий внушил Текумсе, что мирных американцев, успевших поселиться на индейских землях, силой сгонять ни в коем случае нельзя. Следует дать им одинаковые с краснокожими права и возможность самим выбрать подданство. Люди эти умелые, бывалые и трудолюбивые. Именно такие служат верной опорой всякого государства. Им стоит выделять лучшие участки и скупать у них продовольствие да продукцию, а от набегов оборонять.

18 августа 1811 года, на третью годовщину исчезновения Резанова, Савелию вновь приснился бывший хозяин их общего тела. Говорил, что всё также скучает по своим домочадцам и просил настойчивее искать способ вернуться. Савелий проснулся воодушевленным, но терзания с новой силой овладели им, и он решил немедля долее идти на поклон к Заботливой Утке. Но перед тем пошел искать Анну, чтобы потискать и набраться решимости.