Командир тогда, насладившись жалким видом пилота, тут же подсластил страдания: За образцовое выполнение разведывательного задания, за доставку весьма важных разведывательных сведений, благодаря которым отряд сумел внезапным ударом разгромить опасных бледнолицых врагов, кентуккийских стрелков, и захватить полторы сотни дальнобойных кентуккийских винтовок, пилоту Майскому Жуку от имени индейского государства объявляется благодарность правами Верховного вождя Шауни Текумсе, приличная денежная премия и десять суток отпуска. Так что арест и отпуск друг друга съели.

Но самое главное - Звонкая Синичка ему улыбнулась! Едва прикрывал веки, как перед глазами будто вновь возникали жемчужные зубки на чёрненьком, словно испачканном углём, личике молоденькой негритянки. Парень позвенел монетами в кошеле, может зазнобе что-нибудь подарить?

Но в боевой деятельности отряда Майский Жук участвовать пока не мог.

"Партизанского", Как загадочно называл отряд Командор. Это тот, который действует по тылам противника. И теперь Майский Жук маялся на стоянке.

А буквально 3 дня назад доставили новую летягу. И Ловкий. Уж вызвал его, сделал Суровое лицо, но Майский Жук знал командира как облупленного, видел, что тот горд и рад. И вручил нового летягу.

Сказал, что если уж этого он потеряет, то... Как выражается Командор: Разобьёшься, домой не приходи!

И вот сейчас Майский Жук выполнял новое важнейшее задание.

Оное заключалась в том, что когда основные силы шауни и американцев сталкивались в ожесточенных боях, Карательный отряд коварных бледнолицых собак нападал на Мирные индейские стойбища.

Подонки уже три стойбища уничтожили. Всё как на тех светоснимках, что показывал Командор. Дети с раздробленными головами, женщины с распоротыми животами, старики с выколотыми глазами, у всех отрезаны уши и сняты скальпы.

То, что это вытворял один и тот же отряд, индейцы поняли быстро. Потому, что на двух стоянках нашли отпечаток копыт лошади предводителя, всегда привязанной в сторонке в окружении множества следов. В правой задней подкове один из шипов погнут, скорее всего, на камнях. Ясно, что к главарю подходили за приказами, докладывали, приносили "трофеи".

В третьей стоянке таких следов не было из-за того, что располагалось в скалистом распадке, а на камнях следов не остаётся. Но, как выражался всё тот, же Командор, по почерку убийц, индейцы, с малолетства способные подмечать мельчайшие детали, однозначно были Уверены - Это один и тот, же отряд. Численностью до тридцати человек.

И вот теперь, 29 июня 1811 года, Майский Жук парил над местностью, где эти гадальщики наиболее вероятно могли появиться.

Погода, с одной стороны превосходная: солнце Пекло землю и тёплый воздух, поднимаясь, отлично держал летуна. И восходящие потоки подхватывали практически везде. Так, что ловить их было одно удовольствие. Но с другой стороны, неподвижный в целом воздух не приносил прохлады и. Под куполом летуна Майский Жук истекал потом.

Он с тоской поглядывал на флягу. Но по собственному опыту прекрасно знал: вода в таких ситуациях только ужесточит жажду.

Усилием воли прогоняя вожделение, решил последний раз облететь лесок вблизи стойбища небольшого индейского племени, родственного команчам. Рыбаки, охотники, всего пятеро воинов это племя смогло дать армии шауни. Но, тем не менее, Текумсе считал, что отвечает и за этих своих подданных, и племя находилось под защитой.

Едва вылетел из-за холма сердце ухнуло, кровь застучала в висках, зубы сжались - над стоянкой висел рёв и стон - белые подонки резвились на беззащитном индейском поселении.

Будь Воля Майского Жука, он бы кинулся на бандитов не раздумывая, даже с одной сапёрной лопаткой. Но так бы поступил прежний Майский Жук ещё год назад - молодой, неопытный, горячий.

А сейчас Ярость переплавилась в холодный расчёт, кровавая пелена спала с глаз. Майский Жук принялся выполнять свою невыносимую работу. Воин шауни исчез, его место занял живой придаток к светописцу.

Зашёл от солнца, как учили - так его труднее заметить - и нацелил светописец, выбирая наиболее убойные ракурсы.

Он пролетал не выше десяти метров над полем избиения, чтобы получить как можно более отчётливые снимки, и с неутомимостью механического аппарата щёлкал, щёлкал светописцем. Старался заснять как можно больше белого отребья, врагов, за их кровавыми бесчинствами. И на третьем круге, когда осталось всего две пластинки, его заметили.

О том, что у индейцев есть летающие разведчики, бледнолицые уже знали, Они быстро оповещали своих подельников, и была назначена огромная награда за голову такового. Поэтому разграбление деревни, в которой закончилось избиение жителей, мгновенно прекратилось, бандиты суетливо повыхватывали ружья. Грянул нестройный залп.

Но, из-за внезапности появления летуна, а также из-за желания единолично завладеть лакомой добычей, за которую назначена столь привлекательная награда, что на всю жизнь можно озолотиться - ничем иным объяснить то, что почти тридцать не самых худших стрелков в крупную мишень с десятка метров промазали. Второго шанса Майский Жук им не дал.

В самой гуще жужжащих пуль он хладнокровно дважды проворно нажал на кнопку спуска затвора, светописец сыто дважды щёлкнул, запечатлевая окровавленных белых отребья с оскаленными мордами и поднятыми ружьями, и подал рулевую трапецию от себя, резко уходя вправо-вверх, за солнце.

Теперь он нёсся в отряд. Но, путая след, пошёл в сторону, обратную стоянке.

Бандиты побросали скудную поживу и, нахлёстывая лошадей, наперегонки кинулись в погоню. Тем более, что кто-то будто-бы видел на морде краснокожей обезьяны кровь.

Кровь действительно была. Обуздывая бессильную ярость, Майский Жук искусал губы и по подбородку скатывались рубиновые капли, которые он принимал за пот.

Скрывшись за холмом, Майский Жук заложил крутой вираж, обходя высоту с обратного ската. А там, прячась за деревьями, уже не соблюдая особой маскировки, прямиком понёсся на стоянку своего отряда.

Сведения, которые у него сейчас были заключены в светописце, обладали взрывной, сверхвысокой важностью.

Он прекрасно помнил, как Командор спокойно объяснял командирам, разведчиком и оператором летунов, пилотом дельтапланов вот таких отрядов, и Текумсе присутствовал, что Главное оружие индейцев сейчас не Луки. Даже такие, как блочные, - потряс Командор один из таковых. Действительно очень хорошие, дальнобойные да меткие. И не ружья. И даже не пушки. Ими можно бить врага, ими можно убивать Много врагов, но Победу добыть ими сложно.

"Почему ты так говоришь?" - спросил его Текумсе, - Зачем же мы тогда воюем с ними?"

"Воевать надо, - твёрдо ответил Командор, - перестанем воевать, тогда они точно нас победят. Они просто займут ваши Земли. Но такая война - война оружия - может продлиться очень долго. Бледнолицых гораздо больше, чем индейцев. И объединены они крепче, сплоченнее".