Я поднял голову и увидел юношу в белоснежном кителе без знаков отличий.

— Чтобы ни натворил этот дворянин, до окончания следствия он будет находиться под моим личным покровительством, — Юноша жестом приказал мне встать.

Я с трудом поднялся на ноги и с удивлением обнаружил, что все полицейские опустились на одно колено и слушают молодого человека с неподдельным благоговением.

Дворяне на колено не опустились, но заметно приосанились.

— Мне доподлинно известно, — продолжал юноша, — что этому дворянину за последнее время пришлось пережить множество опасностей.

В его голосе зазвучали патетические нотки:

— Но никому не дано право вершить самосуд над верноподданными Императора. Суду надлежит установить, чем руководствовался Максим Басманов-Астафьев, когда совершал увиденный нами акт жестокости. До вынесения приговора он остаётся на свободе.

Юноша развернулся и направился обратно, к особняку.

При его приближении представители высшего сословия чинно кланялись, прозвучало «ваше высочество».

Ого! Оказывается, я имею дело с особой из императорской фамилии… Знать бы ещё с кем именно: каюсь, за время пребывания здесь не успел толком изучить всю высшую знать.

— Максим, идёмте за мной, — бросил он, не оборачиваясь. — С вами дурно обошлись. Необходимо привести вас в подобающий вид.

Чертовски не хотелось шлёпать за ним и изображать подобострастие. Я бы всё отдал, чтобы оказаться рядом со Снежаной, убедится, что она всё ещё дышит, что врачи делают всё правильно, что её жизни ничего не угрожает.

Но от этого юноши исходила такая аура силы и власти, что я не посмел не подчиниться и уныло побрёл за ним.

Если при приближении моего спасителя дворяне опускали взгляды, то меня наоборот, буравили насквозь, словно пытались углядеть во мне скрытую причину, по которой я удостоился покровительства столь высокой персоны.

И всё-таки — кто мой спаситель?

Говорили мне в школе — учись, не то пожалеешь! Я с сожалением подумал о здоровенном томе «Великие династии Российской Империи», который попросил принести из библиотеки дворца, и до которого у меня так и не дошли руки.

Подданные титулуют его «высочеством». Выходит, это или сын Императора, или брат. Круто, чего уж…

Но с какого перепуга он так любезен по отношению к моей скромной персоне… Ну, или не скромной.

Ладно, будем посмотреть!

Мы прошли по лестнице из розового мрамора, миновали парадный вход, гостиный холл огромной хрустальной люстрой, занимавшей большую часть второго света, поднялись на второй этаж, коридоры которого были устланы коврами с восточными узорами, и оказались в просторном кабинете. Точнее даже в библиотеке, часть которой была отдана под массивный письменный стол, стоявший у окна, пара кресел для посетителей, шкаф для бумаг и картотеку. Все стены занимали библиотечные стеллажи высотою в несколько метров, причём составленные в несколько рядов. Судя по следам на лакированном полу, эти книжные хранилища имели скрытые механизмы для перемещения.

Юноша прошёл к столу, но не устроился за ним, а сел в одно из кресел.

— Прежде чем мы начнём беседу, приведите себя в порядок. Вы выглядите неподобающе.

Очень хотелось сказать, что это случилось не благодаря моим стараниям, но вряд ли собеседник оценит такую дерзость.

— Слушаюсь, ваше высочество.

Он отвернулся к окну, за которым была только ночь и усыпанное звездами небо.

Рядом со мною возник слуга.

Он появился настолько бесшумно, что я едва не вздрогнул от его негромкого «Следуйте за мной, ваша светлость!”»

— Ваше высочество, — я коротко поклонился.

Юноша продолжил смотреть в окно, не удосуживая меня взгляда.

Видимо, смотреть на меня в столь неподобающем виде, было выше его сил.

Слуга заботливо приоткрыл дверь.

— Сюда, ваша светлость!

Меня проводили в одну из комнат, судя по всему, гостевых.

— Свежий костюм и прочие принадлежности доставят через пять минут, — заверил слуга.

Он поклонился и затворил за собой двери.

Я направился в ванную, снял пропахшую потом и испачканную чужой кровью одежду, осмотрел синяки от резиновых полицейских дубинок.

— Фигня, могло быть и хуже, — проворчал я. — Кости целы и ладно…

Быстро принял душ, хотя желание постоять под упругими горячими струями часа полтора, было чертовски сильным, насухо вытерся и вышел из ванны.

Там меня ждала свежая одежда и…

Пощёчина!

Пощечина прилетела от той самой женщины в облегающем красном платье с открытыми плечами, которая смотрела на меня с любопытством.

И вот теперь она пробралась в мою комнату и отвесила мне пощёчину!

Долбанные аристократы — ни минуты покоя!

Хорошо, хоть в этот раз обернулся полотенцем и не стал светить перед женщиной природным хозяйством...

— Какого хрена! Дамочка, ты совсем рехнулась?

— Я?! Это ты с ума сошёл! Зачем ты устроил это представление на площади? Мало у тебя врагов?

— Видимо, ещё недостаточно. Вот, работаю над этим упущением.

— Мерзавец!

Я еле успел перехватить её руку.

— А ты, собственно…

— Ох, Максим, я так по тебе соскучилась! — Гнев в глазах дамочки в красном вдруг сменился порывом страсти.

Она сделала шаг и впилась губами в мои губы.

Её волосы пахло лавандой и чем-то свежим, быть может морем после грозы… Запах вдруг свёл меня с ума, обжёг нахлынувшей страстью.

Я прижал её к себе, отвечая на поцелуи, а она изящными пальцами распутала опоясывавшее мою талию полотенце.

Дальше всё было как в хмельном тумане — я подхватил её и отнёс на кровать, отметил про себя удобство платья с открытыми плечами — оно легко поддалось, потом мои руки гладили её бархатную кожу, сжимали упругие ягодицы, ласкали нежную грудь. Она постанывала под моим напором, впивалась пальцами в спину и царапала кожу острыми как ножи ноготочками.

— Боже, Максим! О, боже! Как хорошо!

Когда всё закончилось, я перевернулся на спину, прижимая её к себе. Она счастливо ткнулась мокрым как у щенка носом мне в подмышку.

— Сегодня ты превзошёл самого себя…

— То ли ещё будет! — заверил я. — Повторим?

— Только не сейчас… Не стоит заставлять его ждать.

Я понял, что она говорит про его высочество: не то принца, не то великого князя… Впрочем, по барабану!

Больше всего мне хотелось снова подмять эту красотку, но…

Я нехотя вытащил руку из-под её головы и ещё раз вдохнул аромат лаванды и морской свежести.

— Ты права!

Я принялся быстро одеваться. Она помогла застегнуть запонки на рукавах, отметив часы на руке.

— Откуда они у тебя?

— Подарок, — ответил я.

— Женщины?

— Нет, мужчины. Мне их подарил друг…

— Дарить часы — плохая примета, — покачала она головой. — Отсчитывают секунды жизни, приближая смерть.

— Плевать! Я не суеверен, — улыбнулся я.

— Зря!

Когда я уже собрался уходить, она снова поцеловала меня, в этот раз нежно и как-то печально, пристально посмотрела в глаза:

— Ты изменился, Максим.

«Ты даже не представляешь насколько!» — хотел было сказать я, но вместо этого ответил уклончиво:

— Я многое повидал за последние дни.

— Наслышана! Прошу, не пропадай надолго…

— Не всё в этом мире зависит от меня! Но… я постараюсь!

Мы расстались.

Это был самый странный и одновременно невероятный секс в моей жизни — спонтанный, страстный, ещё и с красивой незнакомкой. То, что она меня знает, точнее думала, что знает, другое дело.

У дверей кабинета я обнаружил двух охранников, облаченных некое подобие доспехов. Возможно, это были экзоскелеты, наподобие штурмовой брони Софии.

Я на секунду замер перед дверьми кабинета, собираясь мыслями, сделал глубокий вдох и вошёл в кабинет.

Юноша оставался в той же позе, в какой я его оставил, и абсолютно не замечал моего присутствия. Или делал вид, что не замечает.

— Ваше высочество! — я поклонился.

— Вы не очень-то расторопны, — сказал он, не поворачивая ко мне головы.