Скелет сел, а костлявые руки потянулись к шее Франклина…

Соображать нужно было быстро, ибо угроза билась во все двери.

— Tu numquam ab hinc! Tu numquam ab hinc! Tu numquam ab hinc! — повторял скелет; страшный голос скрежетал, вгоняя нас в ужас.

— Что означают эти слова? — взвыла я.

Джекки со всей дури дала факелом по костям. Франклин упал, но быстро поднялся, потирая шею. Оуэн возился с замком.

— «Ты никогда отсюда не выйдешь», — сказала Джекки, глядя на разбросанные по всей подсобке кости. — Латынь.

Я присела рядом с Оуэном, его руки дрожали.

— Позволь мне.

Оуэн отдал мне ключ, затем вытер пот со лба. Франклин и Джекки изо всех сил удерживали дверь, что получалось у них очень плохо.

— Они не выпустят нас отсюда, — бурчала я.

— Значит мы на верном пути, — сказал Оуэн. — Выход здесь, нет никаких сомнений.

Его слова стали моим вторым дыханием, я улыбалась сквозь страх и ужас. Выход близко. Звуки вдруг исчезли. Франклин истекал потом, старательно удерживая дверь. Джекки махала факелом. Замок в моей руке щёлкнул, и я испытала нелепое чувство эйфории. Да! Осталось пройти совсем немного.

Оуэн помог открыть тяжёлую дверь. Я посветила факелом. Впереди непроглядная тьма, повсюду паутины, и не было гарантий того, что их плели обычные пауки.

Мы с Оуэном посмотрели друг на друга, мысленно хваля и радуясь, что наконец появился шанс вырваться из ада. Но вдруг послышался грохот и крик. Я хотела выйти на помощь, но Франклин втолкнул меня обратно и закрыл дверь.

— Надо бежать, куда бы ни вёл этот туннель, — крикнул он.

— А Джекки?

— Джекки теперь одна из них. Бежим, пока они не ворвались сюда!

Мы бежали в кромешной тьме, подсвечивая путь одним единственным факелом. Холод пробирал до костей, запах гнили и ещё чего-то вызывал тошноту. За нашими спинами раздался грохот. Я чётко слышала мерзкое шипение и рычание мертвецов. Они медленные, но и мы не пробежали много.

Франклин разволновался.

— На этот раз всё по-другому, Элис. Они сильнее, чем обычно. Словно их разумом управляет кто-то другой, кто-то, кто может это делать.

Оуэн взял меня за руку, чтобы не отставала. Силы постепенно покидали нас, тело билось в ознобе, давление внутри туннеля будто увеличилось, уши заложило.

— Интересно, насколько он длинный.

— Не знаю, Оуэн, но вполне может быть размером с дорогу от города в город.

— Боже… — только и услышала я усталый шёпот Оуэна.

Прошло по меньшей мере полчаса, когда обстановка в туннеле начинала меняться. Под ногами захрустели мелкие камушки, просматривались старые рельсы, повеяло теплом и давление спало. Мы уже не бежали, а шли. И хотя знали, что за нами тащатся зомби, не могли ничего сделать. Одышка не позволяла набирать в лёгкие воздух, ноги ломило от боли, силы практически иссякли, как и заканчивался огонь на нашем самодельном факеле.

В конце концов, мы сбавили скорость до минимума, и зомби нас нагнали. Парочку Франклин пристрелил из пистолета, но их становилось больше, десятки серых рук тянулись к нам.

— Элис, — сказал Оуэн, — мы должны бежать. Найди в себе силы. Не сдавайся.

— Вы бегите, а я попробую их отвле… — Франклин не успел договорить. Потеряв бдительность, ведя с нами диалог, он не заметил, как к нему приблизились сразу трое мертвецов. Они одновременно впились зубами в его руку, шею и правое бедро.

Франклин не закричал. Он понял, что это конец, и выхода он никогда не увидит.

— Бегите, — последнее, что прошептал Франклин.

Что значит пройти через все врата Ада? Теперь я смогу ответить на этот вопрос. Чёртовы туннели сыграли с судьбами невинных людей злую шутку. Какой-то потусторонней силе эта забава приносила удовлетворение. Оно, это нечто, решало, как нам умереть, при этом его армия увеличивалась с каждой человеческой потерей.

Вот и дошла очередь до Франклина. Невыносимо было воспринимать эту смерть как что-то неизбежное. Беатрис или Джекки, Мэг или Джексон стали всего лишь прохожими в моей жизни этого Эсолтона, но Франклин занял место в душе, и я переживала эту утрату очень тяжело.

Туннель тянулся ещё некоторое время. Мы с Оуэном не оборачивались, пока бежали. Каждый из нас перебирал свои мысли в голове. В тишине слышалось наше сбивчивое дыхание и громкий топот наших ног. Я порвала кроссовок на правой ноге — не видела, но чувствовала, как большой палец рвётся наружу через разорванный шов. На руках пульсировали ранки, но мне было плевать.

— Он даже не закричал, — всхлипнула я, сбавляя скорость. Не могла я сдерживаться больше. Рыдания рвались наружу, ком разрывал горло. — Ведь я верила, что спасу их, а в итоге убила.

— Нет, Элис, умоляю! Это не твоя вина. У нас всё равно не было выбора.

— Был. Он был.

— Остаться в Эсолтоне и жить в страхе, что следующая ночь станет последней? Да для чего?

Я остановилась и обернулась. Факел горел слабо, нечем было поддержать огонь. Но и в том свете мы не увидели ничего, кроме пустоты. Нас никто не преследовал, поэтому мы продолжили путь обычным шагом.

— Что будет, если мы не найдём выход? — тихо спросила я надтреснутым голосом.

— Дождёмся рассвета и вернёмся в город.

— Оуэн, — шепнула я, и мы вновь остановились, — мне необходимо это сказать.

— Сказать что?

— Я так счастлива, что ты едва не попал мне под колёса тогда. Без тебя я не справилась бы в этой неизвестности. Мне ещё ни с кем не было так хорошо, как с тобой. Наверное, это называется любовь, да?

Тронутый Оуэн сделал ко мне шаг и крепко поцеловал. Как же мне нужен был этот поцелуй. Ощутить его горячие губы, вдохнуть его запах, и пусть он пропах землёй. Я запомнила это мгновение, которое, как мне казалось, нескоро повторится. Или не повторится совсем.

Оторвавшись от меня, Оуэн попытался заглянуть мне в глаза, которые я почему-то прятала, не от стыда или смущения, а от страха разрыдаться.

— Помни о моей просьбе, Элис.

— Мы вернёмся в наш мир вместе, — твёрдо, даже зло сказала я.

— Конечно, — согласился он, затем взял мою свободную руку. — Идём.

Времени мы не ощущали. По подсчётам вечер потихоньку переходил в ночь. До рассвета было очень далеко, и если мы не найдём выхода, то придётся ночевать в туннеле или выбираться наружу, но без факела. Темнота — наш самый злейший враг. В Эсолтоне, в этом мире, не существует безопасности, когда заходит солнце. Сейчас маленький огонёк ещё пока освещал нам путь, но на сколько его хватит?

Что же я ожидала увидеть в конце туннеля? Выход в настоящий город? Дневной свет? Что угодно, но только не железную дверь.

Оуэн наспех осмотрел замки. Когда я подсветила дверь, то увидела, что она находится за решёткой, а решётка заперта на цепь. Только на этой цепи не было ни одного замка. Она была завязана в узлы в нескольких местах.

— Работка предстоит кропотливая, — сказал Оуэн, принимаясь за дело.

Удобно вставив факел в узкое отверстие в решётке, я тоже взялась за узел. В жизни не видела более сложную работу. Моих сил не хватало даже на то, чтобы сдвинуть цепь с места, не то, чтобы полностью развязать. И пока я мучилась с одним узлом, Оуэн, обливаясь потом и громко ругаясь, развязывал уже второй.

В какой-то момент я бросила взгляд на его руки и увидела, что его пальцы были в крови. Он не жалел ни сил, ни себя. Жажда свободы превышала все мыслимые и немыслимые пределы.

— Я не могу, — зарыдала я и села на холодный пол.

— Дай, я попробую. Этот узел последний.

Позволив Оуэну заняться цепями, я уронила голову в ладонь и закрыла глаза, приводя себя в чувства. И вдруг почувствовала, как по спине что-то ползёт. А потом услышала частое дыхание над левым ухом и застыла в ужасе.

Послышался выстрел, от которого я вздрогнула и вскрикнула. Затем крепко схватив меня за руку, Оуэн дёрнул меня на себя. В следующую секунду я уже стояла у него за спиной и не верила своим глазам. Со всех сторон нас окружали зомби, они медленно подбирались всё ближе и ближе. Я схватила угасающий факел и принялась размахивать им.