– Доброго вам дня! – ещё на подходе вежливо поприветствовал аборигенов Дон. – Позволите войти в ваше село?

– Доброго дня и тебе, – ответствовал самый старший из мужиков с седеющей бородой в неброской добротной одежде. – Издалека?

– Из Лээта, – честно ответил Дон.

– А чего к нам занесло? – встрял другой абориген помоложе, опасливо оглядывая окрестности.

– Я один, – сообщил гость главную новость. – Остальных больше нет.

– На охотника не похож, – раздумчиво заметил старший, оглядывая парня. – На воина тоже. Руки вон чистые. Это у кого же на руках мозолей не бывает?

– У сына каштара, – слегка приврал Дон.

– Ты нам тут не крути, – посоветовал опасливый, продолжая тестировать округу. – Когда это у каштаров мозолей не водилось?

– А я не каштар. Я сын каштара, – терпеливо и приветливо повторил гость. – Учился при храме. Скоро пройду посвящение.

– Жрецом станешь? – уважительно склонил голову старший.

– Наболтать-то всякий может, – пробубнил под нос ещё один скептик.

К этому Дон был готов. Ещё пару лет назад свистнул у одного собутыльника бляху храмового ученика. Вариант безотказный: образованный, физическим трудом не отмеченный, говорит, как по писаному. Где ещё может зарабатывать на хлеб просвещённый пустозвон, как не в храме? Вот и пригодилась бляха, при виде которой сельчане заметно расслабились. Но не совсем. И в ворота пускать не торопились. Виданное ли дело, чтобы изнеженный мальчик-грамотей шарился по джунглям в одиночку?

– Где мне в одиночку? – изумился такой нелепице Дон. – Я с отрядом был. Вы слыхали, что наш каштартан выдаёт свою родственницу за вашего?

– Так, за невестой поехал. О том всякий знает, – степенно покивал старший.

– А невесту-то украли! – зловещим шёпотом поведал Дон. – Четыре дня назад.

И вывалил на остолбеневших мужиков сагу о прекрасной деве Лэйре из рода Лээт, которую неведомые злодеи умыкнули из-под самого носа каштартана Нуобата. А до кучи её брата с женихом. Жуткое злодейство. Оба каштартана разослали во все стороны отряды со следопытами. Вот и его – невинного робкого студента – припахали. А вчера на их отряд, что прочёсывал джунгли в эту сторону, напали аж целых четыре тигра. Воины с ними схватились, а ему велели спрятаться, чтоб придурка не сожрали. Ну, он и побежал. А потом потерялся. А потом решил идти в Хурр – в столичном храме Хурабата его знают. Там бы его засунули в какой-нибудь обоз и вернули домой к маме.

Мужики его слушали, открыв рты и явно наслаждаясь цветистым велеречием сказителя. Шпионская легенда прошла испытание. Ещё бы! Это ж, каким нужно быть болваном, чтобы притащится сюда, если столица Хурр восточней? Оно ж, всякий знает, как в лесу отличить восток от севера. А этот утырок припёрся сюда, когда столица восточней, а сюда к ним северней. Дон вытерпел и это. За что и был допущен до посещения села Магуш, о котором в Хурабате всякий знает. Ворота за гостем закрыли, и повели его в единственную местную харчевню.

Тут – прежде, чем благодарно упоить хозяев за приют – будущий жрец изъявил желание прикупить кое-чего в дорогу. Тем более что в ближайшие дни сельчане снарядят в столицу обоз. Каштар-то Магуш укатил в Нуобат вместе с каштартаном Хурабом. Хозяин в своих землях редкий гость – больше при Хурабе крутится. Но у них и без каштара всё работает, как часы. Налоги в срок выплачивают, так что, не дрейфь, парень, доставим тебя в Хурр. Не бросим на произвол судьбы. Расслабься и пей, коль у тебя при себе целых три золотых монеты. На одну ты у нас прикупишь, чего пожелаешь. Вторую за доставку в столицу, а третью пропьём, пока не поздно.

От участия в самой пьянке он открестился: нельзя, ибо будущему жрецу неприлично. Хлебосольные хозяева с минуту посокрушались, а потом начисто забыли о госте, накрывшем им поляну. Свою главную задачу он выполнил, а больше-то он на хрен нужен? В продолжение дебильного ритуала сочувственного выдворения монашка в соседний дом на постой, «барбос» трудился над заметание соедов в поте лица морды. Всех, понятно, не охватишь. Да и на кой никчёмный энтузиазм? Достаточно исказить лицо манипулятора в памяти трети присутствующих, чтобы в будущем они запутались при составлении фоторобота. Получив сигнал о завершении процесса, Дон, наконец, покинул шумный зал харчевни.

Вертлявый мальчишка довёл его до дверей дома, где храмовому студенту отвели койку. Приветливая пожилая женщина соорудила на скорую руку бадью для помывки. Затем накормила и уложила спать. Поставив внутренний будильник на полночь, Дон заснул сном праведника – ему ещё полночи трудиться, не покладая рук. Девчонки ему не простят чистого тела – такую баню устроят, если он не компенсирует им морального ущерба. А подходящая случаю компенсация заключается лишь в одном: их потасканный внешний вид должен быть облагорожен любой ценой. Это при условии, что им абсолютно наплевать, в какую дыру он отправлен за шмотками.

С будильником Дон боролся отчаянно. Эту сволочь даже не прихлопнуть, сколько не молоти себя по башке. А тут и «барбос» встрял, посчитав несанкционированную проволочку угрозой для манипулятора. И ведь какой подлец: вступил в заговор с «системником». СС тут прохлаждается, набив брюхо, а голодающие объекты его системы пропадают в лесных дебрях. Или он забыл, на что способны слетевшие с катушек щупы? Аргумент веский. Дон потянулся, мысленно выругался и поднялся.

Хозяйка дома с домочадцами видели десятый сон. Дон подстраховался, добросовестно упрочив каждому одиннадцатый с двенадцатым. И решил, что его шопинг может начаться прямо тут. Дом был солидней тех, которые он успел рассмотреть, топая с новыми знакомцами к харчевне. Да и внутренняя обстановка соблазняла поверить: тут есть, чем поживиться. Тем более что у хозяев целых три девицы подходящего возраста: дочь, племянница-подросток и невестка. Сельпо, конечно. Но вряд ли его насквозь столичные девчонки станут привередничать, если сами сейчас, как с помойки – рассуждал Дон, добравшись до монументального комода. Такие были в каждом доме, где копили приданое для невесты – традиция. Он выдвинул увесистый тормозящий верхний ящик – чуть пупок не надорвал – запустил в его недра лапы и…

«Рубахи и носки покупай одного размера», – процитировал «барбос» при поддержке «эрудита». – «Как будто себе берёшь. Не стоит возбуждать к нам интерес…»

– Я точно дурак, – вынужден был признать манипулятор.

«Ты не можешь быть дураком», – тотчас включил запись «барбос». – «Только дебилом»

– Рад…, – натужно хэкнув, задвинул ящик обратно Дон. – Что у нас с вами есть чувство юмора, – закончил он, содрогнувшись.

Представил, как бы ему пришлось отворять остальные закрома этого мавзолея. Однако пора заняться делом. Дон беспрепятственно покинул гостеприимный дом, не забыв по пути заглянуть в спальню хозяйки. Там он сунул женщине под подушку пару золотых – пусть порадуется.

В харчевне по соседству продолжали гудеть. Золотой гел, конечно, очень вместительная денежная единица. Целых сто серебряных ресов. И в каждом ресе по полсотне малых серебряных укресов. А на один укрес можно без особых фантазий, но плотно пообедать в одну харю, да ещё и с вином. Но пить такой кодлой несколько часов на единственный гел гостя – это подлинно коллективный талант. Размышляя, Дон любовался, как двое отроков затаскивают в дом напротив того самого опасливого мужика, встреченного у ворот. Хорошие мальчики: к пьяному вдрызг батюшке уважительные, и размерчика подходящего. Сам дом тоже ничего: нищетой и не пахнет.

«Барбос» продолжал капать на мозги, мол, необоснованная проволочка является угрозой для манипулятора.

– Зануда, – процедил Дон, оглядывая пустую улицу.

Он метнулся к дому опасливого, где входную дверь пока не успели запечатать. Вошёл буквально по следам благовоспитанных мальчиков. Пожелал им удачи в благополучном укладывании на боковую голосящего песню папаши. В спальне напротив обнаружил две одинаковые узкие кровати и разбросанные мужские вещи. Запасы новых рубах тут и не ночевали. Значит, даже в такой лесной дырище приличные люди заводят настоящие гардеробные. Каковая и оказалась рядом со спальней родителей, где супруга хозяина надтреснутым спросонья голоском потявкивала на своих мужиков.