Оуэн выпятил подбородок.

— Ты не имеешь права диктовать, что мне делать.

— Когда дело касается моей жены, я определённо имею на это право.

— Ты не сможешь ее долго удерживать, и ты это знаешь. В конце концов она поймет, что я был прав насчет тебя. И тогда она уйдёт от тебя.

Дейн склонил голову, с любопытством глядя на него.

— С чего ты взял, что я позволю ей уйти?

Оуэн откинул голову назад.

— Ты не можешь заставить ее остаться с тобой

— Виена знает, что я никогда ее не отпущу.

Черт, Дейн так хорошо играл, что, если бы он не дал ясно понять, что не ему не нужен настоящий брак, то я, возможно, поверила бы ему.

— Ты обращаешься с ней, как со своей собственностью, — настаивал Оуэн.

— Так уж получилось, что она — самое ценное, что у меня есть, — сказал Дейн. — И я намерен оставить ее себе. Смирись с этим. Прими это. Оставь ее в покое. Избавься от мечты вернуть Виену обратно. Этого не случится.

— А если я не буду держаться от нее подальше?

Дейна изогнул губы в жестокой, леденящей улыбке, от которой я почти вздрогнула.

— Тогда я заставлю тебя пожалеть об этом.

Глаза Оуэна блеснули.

— Она намного лучше тебя. Ты ее не заслуживаешь.

— Ты что ли ее заслуживаешь? Ты, который только что вел себя как полный мудак, считаешь, что заслуживаешь ее?

Стыд промелькнул на лице моего бывшего.

— Может, никто из нас не заслуживает. Но…

— Здесь нет никаких «но». Ты ошибаешься, думая, что она была бы твоей женой, если бы ты не напортачил. Я бы забрал ее у тебя, даже если бы на это ушли годы. Не думай, что она была бы твоей, если бы ты ее не бросил. Так или иначе я бы сделал ее своей. Я говорю это очень серьезно. Я безжалостен в достижении того, чего хочу. Перестань рассчитывать на то, что я облажаюсь и потеряю ее так, как это сделал ты. Я бы никогда не позволил кому-то настолько важному для меня уйти из моей жизни.

Оуэн прищурился, пристально изучая Дейна.

— Сукин сын, ты считаешь, что заботишься о ней по-своему.

Взгляд Дейна скользнул ко мне, пылая одержимостью, нетерпением и чем-то… большим. Что-то, от чего у меня участился пульс и перехватило дыхание. Но Оуэн ошибался. Дейн не заботился обо мне. Он ни за что не хотел бы, чтобы этот брак был настоящим. Ему даже не нужна была девушка, не говоря уже о жене… верно?

«Верно», — утверждала я. Он не хотел большего. Я знала, что лучше не позволять себе забывать, что он просто играл свою роль.

— Виена знает, как я к ней отношусь, — сказал он Оуэну. — И это для меня самое главное. Мне плевать, что ты думаешь. Я просто хочу, чтобы ты оставил ее в покое. Она ясно дала понять, что не хочет, чтобы ты был в ее жизни. А я тем более, блядь, не хочу, чтобы ты был в ее жизни.

Губы Оуэна растянулись в хитрую улыбку.

— Ну, теперь, когда я с Хизер, я буду рядом, нравится тебе и Виене это или нет.

— Нет, не будешь, — вмешался Уайатт, направляясь к нам. — Если ты думаешь, что я позволю тебе использовать Хизер, чтобы навредить Виене, ты сильно ошибаешься.

Хизер бросилась к отцу с широко раскрытыми глазами.

— Подожди, ты не можешь указывать мне, с кем я могу встречаться, а с кем нет.

Уайатт повернулся к ней, сжав губы.

— Ты… ты моя дочь, и я люблю тебя — и всегда буду любить. Я никогда не соглашался с твоим выбором «парней» на протяжении многих лет. Я много раз давал тебе это понять, но мои слова до тебя так и не доходили. Поэтому я оставлял тебя в покое, полагая, что однажды ты научишься на своих ошибках. Но на этот раз я не буду это терпеть. Ты используешь Оуэна так же, как он использует тебя, потому что у вас двоих общая цель: навредить Виене. Вам двоим должно быть стыдно за себя, но у меня такое чувство, что вам не стыдно.

Мелинда вздохнула, глядя на Оуэна.

— Мне больно видеть, каким человеком ты стал. Виена была твоим лучшим другом в течение долгого времени. Я бы никогда не подумала, что настанет день, когда ты вознамеришься причинить ей боль.

— Я не хочу причинять ей боль, — заявил Оуэн. — Я хочу, чтобы она открыла глаза и увидела его таким, какой он есть.

Уайатт нахмурился.

— Скажи мне, каким образом твои «отношения» с Хизер помогли бы этому?

Оуэн открыл рот, но не произнес ни слова.

— Ты никого не обманешь, — добавил Уайатт. — Ты хотел обидеть Виену и решил, что отношения с Хизер будут лучшим способом сделать это. Только из этого ничего не вышло, поэтому ты сделал еще один шаг вперед и принудительно поцеловал ее. Но на самом деле это не считается поцелуем, верно? Ты сделал это в гневе.

Оуэн закрыл глаза.

— Я не хотел, я просто…

— Может, вначале ты и хотел вернуть меня, — вмешиваюсь я. — Но думаю, что в какой-то момент это изменилось. Это стало больше связано с твоим желанием победить Дейна. Я не приз, который можно выиграть в какой-то игре. Я — живой человек.

— Я знаю это, — сказал Оуэн, открыв глаза. — Я просто хочу, чтобы ты была счастлива. В безопасности и любима. Ты никогда не испытаешь это, пока будешь с ним.

Я помотала головой.

— Нет, Оуэн, ты хочешь, чтобы я была счастлива, в безопасности и любима с тобой. Это совсем другое. Тебя бесит то, что я с Дейном, не потому, что ты думаешь, что он мне не подходит. Тебя бесит это потому, что он действительно делает меня счастливой. Тебя это возмущает. Ты злишься на него за это. И заставляешь меня платить за это.

— Виена сделала свой выбор, — перебил Уайатт. — И она выбрала не тебя, Оуэн. Точно так же, как много лет назад ты не выбрал ее. Упущенная возможность. Если она тебе действительно небезразлична, ты будешь уважать ее выбор и продолжишь двигаться дальше. Ты можешь это сделать?

Взгляд Оуэна скользнул ко мне.

— Ты правда любишь его? Он тот, кто тебе нужен?

Я кивнула.

— Да и еще раз да.

Он сглотнул, откровенно опечаленный.

Дейн шагнул к нему.

— Ты закончил. Ты высказал свое мнение, она выслушала и ясно выразила свои желания. А теперь уходи. И на этот раз не совершай ошибку, снова приближаясь к Виене.

— Или Хизер, — добавил Уайатт. — Держись подальше от обеих моих девочек, Оуэн.

Хизер хмуро посмотрела на отца.

— С кем я встречаюсь — это не твое дело.

— Ты не встречаешься с ним, ты играешь в игры. — Мелинда махнула рукой по воздуху. — Теперь этому положен конец.

Хизер уперла руки в бедра, свирепо глядя на обоих своих родителей.

— Ты не можешь вот так вмешиваться в мою жизнь — мне не четырнадцать.

— Заверяю тебя, что я больше не приближусь к ней, Уайатт, — прервал его Оуэн.

Он посмотрел на меня.

— Ты, наверное, мне не поверишь, но я действительно люблю тебя, Ви. И мне хотелось получить шанс доказать тебе это. Я был полон решимости вернуть тебя. Но где-то на этом пути я позволил горечи взять верх. Я правда не хотел, чтобы все так обернулось; не хотел заходить так далеко, — он сглотнул. — Я больше не побеспокою тебя, — он склонил голову и исчез в доме.

Я глубоко вздохнула и расправила плечи.

Хизер начала спорить со своими родителями, указывая пальцем и выпячивая подбородок.

Дейн подошел ко мне, врываясь в мое личное пространство. Он скользнул рукой вверх по моей спине и обвил ее вокруг моего затылка.

— Ты в порядке?

Я кивнула.

— Рада, что все закончилось. Мы можем поехать домой?

Он провел большим пальцем по моему рту, как будто хотел стереть любые следы Оуэна.

— Конечно. Как только я закончу с твоей стервой-сестрой. — Он направился прямиком к Хизер.

О-о-о.

Она прекратила разглагольствовать, когда увидела, что он приближается. Ее глаза расширились, когда он встал прямо перед ней.

— Ты зашла слишком далеко, — сказал он, его голос был тихим, но похожим на удар хлыста. — Ты знала, что произойдет, если снова навредишь моей жене, тем не менее ты все равно это сделала.

— Снова? — повторил Уайатт.

— Попрощайся с деньгами, которые ты получаешь с помощью шантажа, Хизер, — сказал Дейн. — Потому что этот денежный источник иссякнет в тот момент, когда жена отца Джуниора узнает о существовании ребенка.