Возможно, он был настолько наглым, что ворвался в мою комнату без приглашения, как будто это было его право, но не было ни утреннего поцелуя, ни секса глазами, ни прикосновений — черт возьми, он даже не пожелал мне доброго утра. Так что было совершенно ясно, что между нами ничего не изменилось. Мне пришлось смириться с тем, что этого никогда не произойдет.

Стряхнув с себя унылые мысли, я быстро оделась и собрала свой маленький чемодан. Поставив свой багаж у входной двери рядом с его собственным, я направилась в столовую, чтобы взять что-нибудь из разложенных на столе продуктов для завтрака.

Дейна нигде не было видно. Его пустая чашка и тарелка сказали мне, что он уже поел.

Я налила себе кофе, взяла несколько датских пирожных и села за стол. Я была на полпути к последнему пирожному, когда он появился. И я тут же снова почувствовала себя неловко.

Он приподнял бровь.

— Готова?

Я оттолкнулась от стола.

— Да, — ответила я, стараясь быть непринужденной.

В его глазах снова появился тот веселый огонек, как и странный изгиб рта.

Я нахмурилась.

— Что смешного?

Он покачал головой, но его загадочная улыбка не померкла.

Мы оставили наш багаж у консьержа при том понимании, что заберем его через несколько часов, когда будем на пути в аэропорт.

Прогулка по музею с Дейном была почти такой же, как тогда, когда мы прогуливались по зоопарку. Поначалу он почти не проявлял интереса к своему окружению. Но мало-помалу это изменилось. И, хотя я подозревала, что он скорее проглотит стекло, чем признает то, что действительно наслаждался прогулкой. Ну, во всяком случае, в какой-то степени.

Он ни разу не упомянул о прошлой ночи — хотя бы для того, чтобы сказать, что это не может повториться. Он вел себя совершенно нормально; не прикасался ко мне ни больше, ни меньше, чем обычно. Так было правильно, как будто между нами ничего не произошло. Я предположила, что это было потому, что для него это не имело никакого значения. Будь я проклята, но это раздражало.

Он вел себя так же и во время полета домой. Мы почти не разговаривали, как и обычно. Он в основном работал, а я в основном читала.

Наконец вернувшись в поместье, я испустила долгий вздох, стоя в фойе. Несмотря на мои усилия бороться с ненужными мыслями, я начала думать об этом месте как о «доме». Я привыкла к нему. Поместье стало моей безопасной зоной; местом, где я могла полностью расслабиться.

— У меня скоро видео совещание, — заявил Дейн. — Так что я, вероятно, не буду ужинать. Не жди меня.

О, мы вернулись к этому, не так ли? Агх.

— Без проблем, — сказала я отчужденно.

Я направилась вверх по лестнице прямо в свою комнату, несколько раздраженная тем, что он, казалось, намеревался снова увеличить расстояние между нами. Отлично. Как угодно. Не то, чтобы меня это волновало.

Боже, я ненавидела это чувство, когда пыталась поверить в его чушь.

Я быстро распаковала вещи, не слишком аккуратно вернув каждую из своих вещей на прежнее место. Собрав белье в пакет, я попыталась дозвониться отцу. Звонок перешел на голосовую почту, поэтому вместо этого я набрала номер Мелинды.

Она ответила после нескольких гудков.

— Алло?

— Привет, как дела?

— Хорошо, спасибо, милая. Я так понимаю, вы вернулись из Нью-Йорка.

Я нахмурилась. В ее голосе была странная нотка, которую я не могла до конца истолковать.

— Все в порядке?

— Конечно. У нас с Уайаттом все хорошо. Вчера я навестила твоего отца, с ним тоже все в порядке. Я также поговорила с Мэгги несколько минут. Она подтвердила, что с ним все хорошо. О, и праздничный ужин на день рождения Хизер прошел очень весело. Как жаль, что ты не смогла прийти. Еда была восхитительной.

— Это здорово, — сказала я, сознавая, что Мелинда быстро поменяла тему разговора, прежде чем я смогла расспросить ее дальше. — Но что-то ведь не так. Что?

— Ничего, — ответила она, и в этом слове было слишком много невинности. — Как прошел твой полет?

— Мелинда, ты худшая лгунья на свете. Скажи мне, что не так.

Она вздохнула.

— Я не могу говорить об этом прямо сейчас, — сказала она, понизив голос. Так что, она не хотела, чтобы Уайатт подслушал? Или это из-за того, что у нее были гости? — Честное слово все в порядке, — добавила она. — Но есть кое-что, что ты должна знать. Я приду к тебе завтра в «о-Vervе», хорошо? Береги себя, милая, — затем она повесила трубку.

Я уставилась на телефон, чувствуя, как меня охватывает беспокойство. Я хотела перезвонить ей и потребовать ответов, но в этом не было смысла, если она не чувствовала себя комфортно, говоря об этом «что-то» в присутствии Уайатта.

Что могло случиться, пока меня не было? Может быть, это как-то связано с Хизер? Призналась ли она Мелинде об отце Джуниора и рассказала ли ей, что Дейн угрожал раскрыть тайну Хизер? Возможно. Я бы не стала отрицать, что бедняжка призналась во всем своей матери, плача фальшивыми слезами — изображая сожаление и ненависть к себе, — а затем выставила Дейна холодным, опасным ублюдком. Особенно с тех пор, как она заявила, что я в этом замешана.

Я повернулась к двери, желая предупредить Дейна. Но потом остановилась. Не было никакого смысла снова заводить его из-за Хизер, когда я могла ошибаться. Насколько я знала, это вообще не могло иметь к ней никакого отношения. Это может быть совершенно не связанным с этим вопросом. И я знала, что все это будет крутиться у меня в голове весь вечер.

Телефон в моей руке зазвонил. Саймон. Я ответила с улыбкой:

— Привет, пап.

— Прости, я пропустил твой звонок, милая, был в душе.

— Не беспокойся. Как у тебя дела?

Мы немного поболтали, и, убедившись, что с ним действительно все в порядке, я закончила разговор, пообещав вскоре навестить его. Проголодавшись, я спустилась вниз на кухню и поужинала в одиночестве — как весело.

Я также приклеила магнит, который принесла из музея, на холодильник. Магнит, который, как и тот, что был в зоопарке, Дейн купил мне с бесстрастным выражением лица.

Решив наконец принять ванну, о которой я мечтала ранее, я вернулась в свою комнату и зашла в смежную ванную. Разделась догола, пока ждала, когда вода достигнет нужного уровня. Покончив с этим, я собрала волосы в высокий беспорядочный узел и погрузилась в горячую воду.

Откинувшись на спинку ванны, я глубоко вздохнула и закрыла глаза. Тепло вместе с ароматом лавандовой пены для ванны было божественным. Только сейчас, когда скованность начала покидать мои мышцы, я осознала, насколько напряженной была.

Я полежала там некоторое время, не спя, пребывая в каком-то туманном состоянии, которое позволило мне отвлечься от вопросов, которые мучили меня после разговора с Мелиндой. Состояние, свободное от мыслей, стресса и забот.

Звук вырвал меня из этого состояния, заставив мои веки затрепетать и открыться. Я замерла при виде Дейна, входящего в комнату. Какого черта?

Я не заперла дверь исключительно потому, что мне и в голову не приходило, что он посмел бы войдет. Он никогда не делал этого раньше.

Я глубже погрузилась в пузырьки, многие из которых растворились в воде, так что мое тело почти не было скрыто.

— Что ты здесь делаешь?

Он присел на корточки рядом с ванной, как всегда небрежно, и оперся руками о край. Он закатал рукава и расстегнул несколько верхних пуговиц рубашки, как часто делал в своем офисе.

— Я пришел найти тебя, — ответил он.

— Я вроде как принимаю ванну.

— Я заметил, — он опустил пальцы в воду и нахмурился. — Она едва теплая, как долго ты здесь лежишь?

— Некоторое время, — я собиралась предложить ему уйти, но затем он положил свою теплую руку на мое бедро, выглядывающее из воды. Кончиками пальцев он прошёлся по чувствительной коже внутренней стороны моего бедра — это было такое простое прикосновение, и все же я почти задрожала.

— Крис позвонил мне. Он сказал, что пытался дозвониться до тебя, но не получил ответа. Он хотел знать, почему мы решили отменить прием.