Эри потрясенно молчала, боясь спугнуть удачу. Солнечные стрелы из окна приятно грели, точно огибая пану Мюррей по дуге.

— Позанимаемся позже, — продолжила учительница. — А вы пока отдыхайте. Урок от нас никуда не убежит.

«А вот я бы смоталась, да некуда».

Забрав учебник, пана Мюррей выплыла из комнаты, на прощание так резко кивнув, что Эри испугалась, не отвалится ли у старой леди голова. А когда дверь за ней закрылась, княжна со стоном уткнулась лбом в дубовую столешницу.

Как же паршиво.

И спать хочется, но... страшно.

Дабы не провалиться в дрему прямо за столом, Эри смочила платок водой из хрустального кувшина и вытерла лицо. Не больно-то помогло — вода успела нагреться и совсем не освежала. Со вздохом, Эри сползла со стула и вышла в зал. Курт, как обычно, валялся на софе с книжкой в руках — вообще-то про книжку княжна додумала, но торчащие у мягкого подлокотника ноги брата сомнений не оставляли. Если Курт устроился у камина, то наверняка с очередной книгой. Да что там — он с ними и ел, и спал, и, наверное, мылся.

Не обращая внимания на брата, Эри вышла в галерею. От недосыпа ее немножко мотало, так что шла она нарочито медленно, чтобы не вызвать подозрений. Слуги в последние дни вились вокруг нее, как пчелы рядом с ульем. А хорошо ли вы себя чувствуете, а не хотите ли есть, а не принести ли вам чай? Эта забота надоедала и, хоть Эри и старалась на них не злиться, но иногда раздражение накатывало противной волной. А чтобы не беситься лишний раз, она напускала на себя крайне уверенный вид и избегала мест, где ее наверняка бы подловили. Но сейчас выбора не было — окольными путями в комнату доктора не доберешься.

Эри ужасно не хотелось просить помощи у Михаэля, но сегодняшняя ночь ее добила. Не спать два дня — это перебор. Но, что пугало ее больше всего, кошмары стали преследовать ее и днем.

Вчера в полдень, клюя носом из-за бессонной ночи, Эри задремала на софе у камина. И все повторилось — он снова к ней пришел. И, как обычно, просто стоял напротив, улыбался и ничего не делал.

У Эри мурашки пошли по коже — от воспоминаний становилось дурно.

В первый раз он появился ночью через сутки после нападения. Эри словно кто-то схватил за горло, мешая дышать, а когда хватка пропала, она пришла в себя в собственной комнате: вокруг разливалась чернильная темнота, лунный свет не проникал в окошко и поначалу княжна не могла разглядеть даже своих рук. Спустя минуту, может, больше, глаза свыклись с мраком, и перед взором проступили очертания предметов. Вот стол, шкаф, комод справа, вон там дверь, а около нее...

Огромное черное пятно вытянулось вверх вдоль стенки, касаясь потолка. Его чернота выглядела настолько плотной, что Эри удивилась, как не заметила его сразу — точно кусок ткани вырвали из мирового полотна. На фоне пятна ночная тьма казалась прозрачнее воды в Энтельском озере. И из пятна, влажно чмокая, что-то вылезало.

Эри заорала бы, если б смогла, но горло точно до сих пор перехватывал стальной обруч — не так сильно, чтобы перебить дыхание, но достаточно, чтобы с ее губ не сорвался и жалкий писк.

Некто долго и мучительно выбирался из пятна, шумно дыша. И стоило ему появиться во весь рост, пятно мигом исчезло, втянувшись в точку. Ночной гость медленно распрямился, повел плечами до хруста, повертел шеей, как будто разминался перед тренировкой. А потом посмотрел на нее.

Эри мигом его узнала, хотя и плохо видела его сквозь мрак. Этот был тот самый улыбчивый парень, который убил стражников и платком вытер кровь у нее и лица. Ошибки быть не могло — его приятные черты лица картинкой выжглись у нее в мозгу, так что она бы никогда его ни с кем бы не спутала.

Парень стоял смирно и не пытался к ней подойти или заговорить. Он все так же, как и тогда у почты, добродушно улыбался, но улыбка эта почему-то пугала Эри до дрожи. Взгляд проницательных глаз сверил ее насквозь.

Это длилось целую вечность. Гость ничего не делал, и можно было подумать, что он умер там, в углу, или превратился в камень, но по еле заметным движениям грудной клетки и слабому звуку дыхания Эри понимала, что тот вполне жив и реален.

А она не ощущала тела, только пульс толчками отдавался в ушах. Эри пробовала закрыть глаза, лишь бы не видеть силуэт у двери, но веки не слушались, как и все остальное.

Кошмар прекратился так же, как и начался. С легким хлопком вернулось пятно, гость неспешно развернулся и влез обратно, а когда все пропало, Эри с криком вскочила с постели.

Серп месяца мягко сиял за окном, поливая пол и мебель в комнате. И никого у двери, конечно, не было.

Весь день Эри ощущала себя разбитой фарфоровой куклой, вроде той, которую (тогда еще целую) Киан подарил ей два года назад, и которую она случайно расколотила месяцем позже. Бледная, почти белая кожа, отсутствующий взгляд — ровно то же самое Эри видела, смотрясь в зеркало. Мысли о ночном кошмаре доводили ее до истерики, но выложить все свои страхи кому-то она все равно постеснялась.

А следующей ночью все повторилось с точностью до деталей. Невидимые руки схватили за горло, черное пятно появилось у двери, извергнув из себя улыбчивого парня. А тот, в свою очередь, стоял истуканом до тех пор, пока не решил забраться обратно в пятно. И на этом Эри проснулась. А спала ли она вообще? Что, если то был не сон? Она и так делает странные вещи и потом не помнит о них, так почему бы и этому кошмару не оказаться реальностью?

Княжна долго плакала в подушку, а потом еще дольше приводила себя в порядок — не хватало еще в таком виде показаться Курту, отцу или Бэрону. Но брат, похоже, все равно заметил припухлость у ее глаз, и несколько раз за утро как бы ненароком спрашивал, все ли с ней нормально. Эри это трогало, но вместо ответа она лишь небрежно отмахивалась.

Затем ее мучала пана Мюррей, от которой получилось так эффектно отбиться, и вот теперь Эри стояла перед дверью в комнату Михаэля — их личного доктора в Гаард-Хаз.

Пухленький лекарь не стал задавать вопросы на пороге, а сначала с поклоном впустил ее к себе. В приемной Михаэля Эри бывала нечасто — обычно, если кто-то болел, за доктором посылали слуг, а там уж он сам поднимался к пациенту, захватив все нужное. Пару раз она приходила к нему по поручению отца, но чаще всего заходила за лекарством для мамы. Как же это было давно...

Приемная Михаэля ничуть не напоминала кабинет доктора: пушистый шартехский ковер устилал пол, уютные кресла и диванчик собрались в группку у камина, на стенах висели пейзажные этюди исключительно теплых и светлых тонов — никакой суровой зимы или морского шторма. Широкие окна впускали бы внутрь водопады света, будь они не прикрыты плотными бордовыми портьерами салатового оттенка — пусть никому из слуг и в здравом уме не пришла бы идея подсматривать за пациентами доктора со двора, это создавало некий барьер комфорта и безопасности. В таких стенах можно было выдавать доктору все свои тревоги, не боясь разоблачения и кривотолков.

Михаэль расположился в мягком кресле с зеленой обивкой и узором, вытканным позолоченными нитками. Жестом пригласил ее присесть на диванчик напротив. Эри помялась, повертела колечко с синим сапфиром на пальце, но не сделала и шагу. Доктор настаивать не стал.

— Княжна, вы нехорошо себя чувствуете? — спросил он, рассматривая ее поверх пенсне на широком носу. — Пожалуйста, не стесняйтесь. Я помогу.

— Я... — промямлила Эри. — Я плохо сплю. Можно мне сонного зелья?

«Раал всемогущий, что я трясусь как виноватый ребенок перед взрослым! Он же тоже мой слуга!»

— Да, — добавила она увереннее. — Дайте мне сонного зелья. Больше ничего.

— Княжна Эрианна, я, конечно, дам вам то, что вы просите. Но если вас что-то тревожит, то лучше бы сначала рассказать. Вы не можете заснуть? Или часто просыпаетесь?

Эри надоело стоять посреди приемной и она рассерженно протопала к дивану. Доктор легонько кивнул, одобряя.

— Мне не спится. Уже четвертый день, — соврала она, сгустив краски.