Павел Сергеевич серьезно смерил его взглядом.

— М-да, — наконец, протянул он. — Должен заметить, что вы себя совершенно не щадите. — Встал с кресла, открыл коробку, стоящую на столе, выбрав себе сигару. — Позволите? — вежливо адресовался к Кириллу.

— Конечно. — Тот снова улыбнулся. Ему нравилось наблюдать за своим клиентом — этакая смесь англосаксонства и русского аристократизма. Трудно сказать, насколько напускными были манеры Сорокина: видимо, когда-то они были расчетливо отработаны, но с годами стали органичными.

— Людочка! — позвал Павел Сергеевич в открытую дверь. — Сделай нам кофе, пожалуйста. Нам предстоит важная и продолжительная беседа. Я правильно понимаю? — Он наклонился в сторону Кирилла.

— Думаю, да, — кивнул Кирилл, пригубил коньяк и открыл блокнот.

Он надеялся, что вид открытого блокнота подействует на клиента, — вот уже полчаса Кирилл пытался начать деловой разговор и встречал решительный отпор. Павел Сергеевич упорно переводил беседу на общечеловеческие темы, рассуждал о достоинствах предложенного коньяка, который действительно был великолепен, о преимуществе сигар перед сигаретами, вспоминал свою недавнюю поездку в Италию. Казалось, он истосковался по общению, и если бы не общеизвестная тяга Павла Сергеевича к светским мероприятиям, Кирилл подумал бы, что его клиента недавно выпустили из длительного заточения.

— Жаль только, что они так быстро вянут, — говорил между тем Павел Сергеевич, удобно развалясь в кресле. — Но как хороши во время цветения! Как хороши! Вам надо обязательно на это посмотреть. Вы были в Венеции?

— Нет, не довелось, — Кирилл понял, что задумался и упустил нить разговора: он никак не мог понять, о каких цветах говорит Павел Сергеевич.

— Съездите, — для убедительности Павел Сергеевич рубанул воздух, и Кирилл понял, что надо бросить все дела и срочно ехать в Венецию. По всей видимости, он и правда упустил нечто архиважное.

— Пятнадцать лет — самый смак! — Павел Сергеевич мечтательно закатил глаза. — Если бы не Людочка, — он понизил голос, — я бы женился на итальянке.

— Ага, — сказал Кирилл. Оказывается, речь шла о женщинах.

— Вы ведь не женаты?

— Разведен, — неохотно ответил Кирилл. Он не любил говорить о своей личной жизни.

— А я, представьте, женат уже третий раз, — хохотнул Павел Сергеевич. — И это еще не предел!

— Я не спешу, — счел нужным вставить Кирилл.

— Вы еще так молоды, — вздохнул Павел Сергеевич. — Успеете хомут надеть, может, и не один, — он заговорщицки подмигнул.

Вошла Людочка с подносом, поставила перед ними кофе, чмокнула мужа и не спеша, давая возможность собой полюбоваться, вышла из кабинета, прибавив к запаху кожи, хорошего табака и дорогого одеколона аромат изысканных духов. Мужчины проводили ее взглядами.

Жена у Павла Сергеевича была хороша: лет двадцати, копна светлых волос, небрежно схваченных на затылке, стройная фигура, подчеркнутая узкими джинсами и открытой, обтягивающей упругую грудь майкой. Кирилл поймал себя на мысли, что не прочь был бы познакомиться с ней поближе, — и тут же одернул. Совсем заболтал клиент!

— Так все-таки, — сказал он подчеркнуто деловым тоном, — какой компенсации вы хотите от издательства?

— Во-первых, моральной, — к облегчению Кирилла, ответил Павел Сергеевич по существу. — Видите ли, как-то несолидно получается. Многие знают этот фильм, знают, что в титрах указана моя фамилия, а тут выходит книга под чужим именем, написанная точно по моему сценарию, а я оказываюсь в стороне. И фильм-то ведь неплохой! Приз в Канне получил, и крутят его чуть не каждый год по ящику…

— Помимо публичного извинения, я думаю, мы вполне можем рассчитывать на возмещение ущерба.

— Деньги меня интересуют в последнюю очередь, — махнул рукой Павел Сергеевич. — Хотя, конечно, не откажусь.

— Итак, — Кирилл достал бумаги. — Я предлагаю следующий план действий…

Они проговорили еще час, уже только о деле, и Кирилл, довольный и собой, и клиентом, наконец, простился с гостеприимным домом. Он очень радовался свалившейся на него удаче: получалось, что с Роберта удастся не только слупить неплохой штраф, но и предать дело огласке. Секретарша Кирилла Настя, весьма толковая особа, сумела отыскать еще несколько нечистых дел, связанных с «Викторией». Одно из них сулило дополнительный заработок: семь лет назад издательство выпустило серию «Короли детектива», в которую вошло десять книг зарубежных авторов. На книги распространялось действие соответствующих конвенций. Однако в то время международные литературные агентства в России еще не функционировали. Поэтому книги были изданы пиратским способом — то есть без согласия авторов и без выплаты им гонораров. Более того, составитель серии тоже не получил ни гроша. Зато, по сведениям, добытым Настей, именно в тот год под Москвой вырос первый кирпичный дом-уродец Роберта.

Благодаря Сорокину дело может стать громким, а процесс — показательным. Надо будет завтра позвонить Андрею в «Литгазету», передать материалы. Пусть готовит первую статью о том, как нехорошо обижать творческую интеллигенцию. Пусть знают, что и она за себя иногда может постоять. Жаль, что редко.

Приехав домой, Кирилл еще раз просмотрел документы. Работы предстояло много. Неплохо бы устроить пару передач на телевидении, с привлечением всех обиженных. За последние годы «Виктория» немало народу обидела. Это пусть Настя делает. Телевидение, скорей всего, Сорокин организует.

Кирилл откинулся на спинку стула. Забросил руки за голову. Похоже, дело будет звездным. Если все произойдет, как задумано.

Еще раз просмотрел запись в ежедневнике: графа завтрашнего дня была заполнена целиком. Он почесал в затылке и вписал мелким почерком: не забыть — Марина, цветы, ужин. Подумал и поставил жирный знак вопроса. Хватит ли времени на романтический ужин, он сильно сомневался.

Однако у Марины на этот счет были свои представления. Ранним звонком она разбудила Кирилла и, пока тот находился в полусонной отключке, назначила ему свидание на восемь вечера у мексиканского ресторана «Санта-Фе». Когда Кирилл пришел в себя и попытался отменить или перенести встречу, дамы сердца уже и след простыл. Он не смог поймать ее ни на работе, ни дома — вплоть до половины восьмого вечера. В семь сорок пять, скрепя сердце отпустив Настю домой, помчался к «Санта-Фе». Опоздал. Еще издали увидел Марину и обругал себя последними словами — цветы купить он все-таки забыл.

Кирилл ожидал обычных упреков, капризного настроения, жалоб на его характер и образ жизни. Но, вопреки всем прогнозам, получил Марину Ослепительную И Обаятельную. Уже через пятнадцать минут Кирилл ничуть не жалел, что вечер проведет с ней, а не с Настей и что вместо работы над документами будет поедать любимые мексиканские блюда.

Марина болтала о пустяках, мило шутила, заразительно смеялась удачным остротам, и мужчины за соседними столиками бросали на нее плотоядные взгляды. После ужина поехали к Кириллу, у него еще выпили и мирно посидели у телевизора. Однако чем ближе стрелка подбиралась к полуночи, тем больше Кирилл нервничал. Уже давно он привык на ночь оставаться один, и Марина, с которой Кирилл встречался почти год, прочно усвоила это правило. Но сегодня она вела себя совсем по-домашнему: лежала на диване, свернувшись калачиком, как сытая кошка, не требовала ни страстных поцелуев, ни клятв в любви. Как к ней подступиться, Кирилл не очень представлял, а значит, вечер грозил затянуться. С утра же чуть свет — на работу.

Кирилл сел на пол у ног Марины и погладил ее колено. К огромному удивлению, она отстранила его руку. Он попробовал еще раз — и снова получил тихий, но решительный отказ. Это было нечто новенькое.

— Что-то не так?

— Я хочу с тобой поговорить, — Марина выключила телевизор.

— О чем? — В голосе Кирилла прозвучало напряжение.

Марина, почувствовав это, мягко сползла на пол и устроилась рядом. Обвила его шею, взъерошила волосы, рука скользнула под рубашку. Легкий свитер сполз с ее плеча и оголил грудь. Кирилл сглотнул: Марина выглядела необыкновенно сексуально. Попытался ее обнять — она отстранилась снова.