Наконец, как-то после ужина Венгр позвонил ей сам.

— Привет. — По инерции Лиза сначала досадливо поморщилась, потому что пришлось оторваться от занятий по любимой теме — эпохе Екатерины. Но тут же, вспомнив свои недавние планы, постаралась быть приветливой. — Как поживаешь?

— Лучше всех. А ты все корпишь над книжками?

— Угу.

— Не надоело?

Лиза покосилась на раскрытую книгу, выловила интересный абзац: «…так как Досангу все равно пропадать же, то, по моему мнению, надобно сделать так: объявя все его дурные дела, объявив, что императрица отнимает от него свою руку, отдать его на суд Черен-Дундуку, чтоб управился с ним сам…», вздохнула, сказала:

— Еще как.

— Так это просто великолепно! — немного растерянно, а потому наигранно воскликнул Венгр. Он явно не ожидал такого ответа. Однако логика разговора подсказывала ему следующий вопрос. — Может, пора перерывчик себе устроить?

— Да ты знаешь, похоже, эта пора пришла, — опять вздохнув, ответила Лиза. «Императрица отвечала, чтоб Волынский поступал по тамошнему состоянию дел и по своему рассуждению. Досанг начал исправляться по-калмыцки: удавил брата своего Нитар-Доржи и прислал труп его к Волынскому…»

— Тогда вот что, — Венгру приходилось соображать на ходу: Зойке сегодня отлуп, она, конечно, надуется, но переживет. Упускать возможность увидеться с Лизой парень не собирался. Чем-то она крепко зацепила его, а Зойка уже недели три как стала доставать. Тем более что сравнивать девушек было смешно, даже нелепо — они словно обитали в разных измерениях. — Как насчет сегодня? — Он мысленно пересчитал имеющиеся в наличии деньги — нормально.

— Сегодня? — чуть испуганно переспросила Лиза. — А не поздно?

— Ты что! Детское время, — Венгр заторопился. Теперь он боялся, что она откажется от встречи.

— Ну, ладно. А где? — упавшим голосом спросила Лиза («…между тем дело Мещерского не затихло…») и захлопнула «Историю» Соловьева.

— Давай на «Арбатской». Погуляем, посидим где-нибудь.

— На «Арбатской» где и во сколько?

Только в метро Лиза осознала, что едет на первое в жизни серьезное свидание с возможными серьезными последствиями. До этого она все проделала автоматически и в каком-то замешательстве. Подкрасила ресницы, оделась, расчесала волосы. Мама сначала вскинулась — «куда это так поздно, да с кем, да почему я узнаю об этом последней», — но неожиданную твердость проявил отец: «девочке необходима передышка». Катька, моментально забывшая все обиды, влетела в ванную, где Лиза заканчивала приготовления, с блеском в глазах и с нетерпеливым:

— Ну кто? Ну кто? Ну, Лизка!

Узнав, что свидание с Венгром, аж закружилась. Как здорово! Они же друзья! И Венгр вполне приличный мужик…

— А что, — говорила Катька, — я видела, как на него бабы заглядываются.

Теперь, в метро, Лиза пыталась разглядеть свое отражение и добиться ясности, как она выглядит. Сидящий напротив парень, неправильно истолковав ее пристальный взгляд, пересел к Лизе и вежливо поинтересовался:

— А можно узнать, куда едет такая симпатичная девушка?

— Какая? — уставилась на него Лиза. Парень смешался.

— Вы.

— Я? — Лиза так удивилась и растерялась, что ответила не только честно, но и исчерпывающе: — На свидание с Венгром.

Парень расстроился:

— Своих, что ли, мало?

К счастью, поезд уже тормозил на «Арбатской», и Лиза, спохватившись, вылетела из вагона. Она вдруг почувствовала себя легкой, красивой, гибкой. На эскалаторе не стоялось, и, словно опаздывая куда-то, она бодро взбежала по ступенькам, ничуть не запыхалась и — буквально налетела на Венгра. Он стоял возле цветочного развала и решал непростой вопрос: покупать или не покупать цветы. Подарить Лизе что-то изысканно-утонченное, например бордовую розу на длиннющем стебле, или, наоборот, крошечный букет незабудок, очень хотелось, но практичность подсказывала, что таскаться с цветами весь вечер будет неудобно. Внезапное появление Лизы разом решило проблему.

— Пойдем? — спросила она вместо приветствия.

Вышли на улицу и окунулись в шумную разношерстную толпу. Было совсем тепло и по-праздничному многолюдно. Лиза глазела по сторонам: чувствовала себя провинциалкой, попавшей в гущу столичной жизни.

— Как давно, оказывается, я никуда не выбиралась, — заметила с сожалением.

Венгр подхватил девушку под руку. Они пошли по Старому Арбату, вертя головами во все стороны. Был замечательный теплый вечер, отовсюду неслись смех, шутки, музыка, одуряюще пахло сиренью — ее ветви продавались на каждом углу. Венгр болтал о своей любви к Москве, к ее старым гулким улочкам и переулкам, рассказывал студенческие хохмы, анекдоты, сам же над ними смеялся. Лиза благодарно принимала этот треп, ее тоска размылась, и она ощущала полноту жизни.

Позже в кафе, за обе щеки уплетая пирожное, она по-новому взглянула на сидящего перед ней парня. Венгр уже не казался ей забавным нескладным другом Кирилла. Он выглядел симпатичным молодым мужчиной и воспринимался совершенно независимо от своего друга.

Под взглядом Венгр притих, посерьезнел, Лиза уловила грусть в его глазах, и это моментально сделало его ближе. Она подумала, что, видно, и у него есть свой камень на сердце и скрытые переживания.

Он проводил Лизу до самого дома. Они вместе прошли мимо пустыря, и Лиза с удивлением обнаружила, что качели исчезли. На их месте белела в темноте скульптура мальчика с вытянутой вверх рукой, в это время суток наводившая на мысли о привидениях. Наверное, таким образом местные власти решили облагородить территорию.

У подъезда остановились. Лиза поднесла к лицу букетик ландышей (около метро Венгр все-таки купил ей цветы), закрыв глаза, втянула любимый аромат. Когда прощались, парень отважился — быстро наклонился и поцеловал Лизу в уголок рта. Это было и неожиданно, и приятно. Лиза поймала себя на мысли, что страстный поцелуй с этим долговязым молодым человеком уже не представляется ей невероятным.

Вспоминая дома подробности вечера, Лиза ощутила уверенность, что теперь ее жизнь потечет по-иному. Она предчувствовала скорые перемены в своей судьбе, радовалась им и ждала их.

Напряженность между сестрами исчезла без следа. Словно и не было никакого раздражения, ревности, обиды и непонимания. Катя стремилась любыми путями выведывать у Лизы подробности ее сердечных дел и, в свою очередь, платила искренностью, рассказывая сестре о своих отношениях с Кириллом. Нельзя, конечно, сказать, что Лизе нравились такие откровения, но она испытывала смутное, несколько, может, мазохистское удовольствие от ощущения безоблачности их счастья. Конечно, за сестру радовалась. Во всяком случае старалась. С Венгром установились отношения, которые вмещали в себя не только прогулки по Москве и посещение театров, но и не так уж невинные объятия и поцелуи. Лиза открывала в себе все новые ощущения, и они ей нравились.

От Кати она, правда, отставала. Если той не терпелось перейти последнюю грань в отношениях полов, то Лиза, наоборот, этот момент старалась отодвинуть как можно дальше. И когда руки Венгра слишком, на ее взгляд, увлекались блужданием по ее телу, неизменно отстранялась и делала строгое лицо. Венгр переживал, но виду не показывал.

В последнее время они даже и к экзаменам готовились вместе. Родители Венгра постоянно обретались на службе, и большая солнечная квартира в самом центре Москвы бывала в их распоряжении. Катя с нескрываемой завистью слушала рассказы Лизы о жилплощади ее приятеля, но попросить об одолжении не решалась — ей это казалось неприличным. Она не подозревала, что Кирилл уже говорил с Венгром на больную тему бездомности, но, вопреки радужным ожиданиям, получил отказ. Хозяину не столько было жалко места, сколько времени: каждый день ему казалось, что именно сегодня Лиза уступит, и он из-за странного суеверия боялся отдать квартиру Кириллу на несколько часов. Был уверен, что по закону подлости Лиза проявит необузданную страсть как раз в тот момент, когда Кирилл с Катей будут наслаждаться друг другом на его койке.