Кстати, этот эпизод, всем известный, но, похоже, а литературе никем верно не осмысленный, присутствует только в евангелии от Иоанна, которое, повторимся, было написано спустя десятилетия после смерти Петра.

…Я говорю тебе: ты — Пётр, и на сём камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют её…

Матф. 16:18

И привёл его к Иисусу. Иисус же, взглянув на него, сказал: ты — Симон, сын Ионин; ты наречёшься ‹будешь наречён позднее. — А.М. › К`ифа, что значит: «камень» ‹греч. — Пётр›.

Иоан. 1:42

Не может не бросаться в глаза различие стилей — туманный у Матфея, более определённый опять-таки у Иоанна. По Иоанну получается, что звание «Великого кормчего» («Отца народов», «Краеугольного камня» и т. п.) Петру дал не Иисус, а даст некто в будущем. Этот некто на самом деле коллектив, стая, кощунственно называющая себя церковью Божьей.

Подобные «Камню» («Великому кормчему», «Отцу народов») титулы, как мы знаем из истории, обильной аналогичными наречениями, даются льстецами. А поощряют их лишь те, кто сам такой же, как и льстецы, нравственный урод — руководитель, вождь, яркий некрофил, авторитет.

Только у католических иерархобогословов — апологетов самой массовой деноминации — всё однозначно: речь у Матфея идёт о благородной личности Петра, он вовсе не плоть от плоти казарм, а рыбак, могила сего Петра — первого, как они утверждают, папы римского — находится под алтарём главного католического храма (построенного на деньги за проданные лживые индульгенции — этот факт католики даже и не скрывают! ну нет в их душах ничего такого, что бы вызвало нравственное неприятие обмана!), следовательно, повиноваться надо папам римским — прямым наследникам Петра — причём безотказно. Логика ущербна — но для создания массовых организаций логичность и не нужна — принцип прост: начальник знает всё, ему и повинуйся.

А вот более начитанные в Евангелии протестанты заявляют, что перевод Матфеем слов Петра (Иисус и ученики говорили на арамейском, а субъевангелия написаны на древнегреческом) многозначен. Многозначен только если рассуждать формально, истинный же смысл может быть только один. Истинная церковь может быть построена не на костях-мощах и даже не на пассах-рукоположениях, а на неподложной вере. Пётр-де, исповедав Иисуса Богом, проявил веру-доверие, вот на этом доверии Богу и зиждется истинная, временами невидимая, церковь. И хотя практика протестантизма, как и католичества, сводится к подавлению воли, подчинению человека человеку (секте), но слова таковы, что ни убавить, ни прибавить.

Есть и ряд других толкований текста Матфея о Петре.

Что и говорить, у Матфея речения Иисуса переведены на древнегреческий таким образом, что совершенно непонятно, о чём идёт речь. Раз автор написал так двусмысленно, то его целью была именно многозначность, известный любому автору способ тайнописи. В конечном счёте, если называть вещи своими именами, такая намеренная неопределённость — всегда поиск одобрения у противоположных начал одновременно: у харизматических вождей (или, что то же самое, у толпы), с одной стороны, и у собственной совести — с другой.

Не буду тратить время на экзегезу текста Матфея, об этом пилатоненавистниками написано множество томов, скажу только, что возможна и ещё одна интерпретация намеренно тёмной фразы Матфея — с позиций теории стаи.

Это толкование возникает немедленно, как только вспоминаешь отличие древнегреческого языка от современных, в частности, в нём не употребляется ныне обязательное слово «якобы». Переведём текст Матфея отчётливей, учитывая контекст:

Ты, который неоднократно предаст Меня и при Моей земной жизни и после, которого подхалимы назовут Петром, Скалой, Краеугольным Камнем, Великим Кормчим, — образуешь из них иерархию, церковь ЯКОБЫ Мою. Я её существование допущу, или, выражаясь языком Священного Писания, создам, и врата ада (смерти-небытия) не одолеют её—но только до времени Третьего Пришествия, когда вместе со всеми формами зла сгорит и эта, да так сгорит, что даже памяти о ней не останется.

И верно, католичество (иерархо «христианство» «от Петра») и доныне не исчезло, как не исчезли ни подхалимы, ни преступные группировки, ни проституция, ни идиотизм исполнителей, ни их вера в суверенитизм.

Я вовсе не утверждаю, что евангелист Матфей был законченным негодяем. Если бы он был таковым, то он написал бы определённо: свят Пётр, и кости-мощи его святы, рукоположение его свято, шмотки его изношенные и нестиранные исцеляют и приближают к Богу, и даже кусочки его высохшей мочи могут сотворить с верующей женщиной чудо, а раз так, то и преемники его в иерархии тем более святы и равноапостольны. А что до авторитетности его собрата Иуды, то он в организации случайность, просто беспричинная ошибка, ну совсем случайная, ну вот совсем-совсем, и вообще помолимся покойному — труп поможет.

Но Матфей написал двусмысленно: ты — Пётр.

Оправдывался Матфей перед своей совестью, видимо, так: исполнителю всё равно никакие аргументы не помогут, а обладатель критического мышления, даже если и будет на время уловлен «философией» для иерархий, то со временем освободится. Для воссоздания в себе Логоса хватит ему таких деталей, как «спира», «факел» и т. п., а приняв талант, и вовсе откроет к Истине непосредственный доступ.

Приведём ещё один пример неопределённости «от Матфея»:

Он же, обратившись и взглянув на учеников Своих, воспретил Петру, сказав: отойди от Меня, сатана, потому что ты думаешь не о том, что Божие, но что человеческое.

Марк 8:33

Он же, обратившись, сказал Петру: отойди от Меня, сатана!

ты Мне соблазн, потому что думаешь не о том, что Божие, но что человеческое.

Матф. 16:23

Иисус многократно предупреждал окружающих не только о том, что Ему надлежит претерпеть Казнь (ученики этого так и не поняли), но и многократно указывал на сущность Петра, чего те, хотя бы даже по аналогии с Иудой, понять не смогли.

В описании момента, когда Иисус напрямую назвал Петра сатаною, Марк написал ясно: «взглянув на учеников Своих». Тут всё понятно: Иисус, Который не тратил лишних слов, назвал Петра «сатаной» не для него самого, что бесполезно, а предупреждая лучшую часть считающих себя Его учениками, возможно, одного только Иоанна или нас.

В изложении же Матфея буквальный смысл, то есть смысл без учёта широкого контекста, иной: Иисус, Который не тратит лишних слов, говорит слова обличения Петру, следовательно, слова Его не напрасны, следовательно, Пётр поймёт и примет. Конечно, действительно ищущий истину подумает и всё равно поймёт правильно. Как и в случае с Симоном Киринеянином (см. «КАТАРСИС-2»), неугодник реконструирует ситуацию, вспомнит всех присутствующих, даже специально не упомянутых, и в контексте всего Евангелия сделает правильный вывод. Но всё-таки: Марк выразился иначе и много точнее, чем Матфей.

Двусмысленности «от Луки» хотя бы имеют «оправдание». Лука никогда своими глазами не видел, как Исцелял Иисус, но он, будучи врачом, многократно видел, как исцеляют «народные целители». И видел как «исцелял» Пётр — не хуже. Даже в точности так же. Иначе Лука, именно как врач, подробно бы описал истинное Исцеление — как то сделал Иоанн в эпизоде при купальне Вифезда, когда из толпы страждущих и готовых ради исцеления «на всё», Иисус выделил только одного (см. «КАТАРСИС-1»).

Другое дело Матфей и Марк. Они-то были свидетелями этих исцелений. Но описали двусмысленно — с одной стороны, чтобы не вызвать возмущения у видевших, как исцеляет Иисус, а с другой, чтобы сам Пётр не возмутился. В двусмысленностях Матфей и Марк преуспели — современные «народные целители», маги и тому подобные указывают и на субъевангелия, и на «Деяния» Луки в подтверждение своего якобы не сатанизма. Они же исцеляют, как Пётр, а Пётр — суперсвятой!

Нет, Матфея осуждать я не берусь, в сущности, так же поступил и Булгаков — так многослойно-завуалированно написав о Понтии Пилате. Так поступал, возможно, непроизвольно, и Иоанн Креститель. В сущности, так же поступил и Иисус, ради распространения логического «запала» Знания, потрудился увлечь за Собой (чудесами, для неугодников они не нужны) авторитетов.