Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— Больше мне ничего не нужно! — сорванным голосом вскрикивает человек в плаще и поднимается всё выше к луне, увлекая своего спутника.

М.Булгаков. Мастер и Маргарита. Эпилог Э то не Пилат говорит — о нём чуть раньше сказано, что он прощён (понимающий смысл Евангелия знает, что хронологически он прощён ещё прежде дня Распятия). «Казнь… ведь её не было!» — это внушение от Царицы лупанария, великой блудницы, которая, как говорится о ней в «Апокалипсисе», напоит все народы. Распятия, а значит, и Воскресения не было, даже «Пилат» мастера в него не верит — вот вера для всякого причастного Великому шабашу.

Жажда небытия величайшего из преступлений неизбывна — гностики, исламисты, ведьмы, евреи, — и это не случайно.

Пилат оклеветан (ведь Христос воскрес! воистину воскрес!), и плоды этой лжи не абстрактны, в порабощении участвуют конкретные люди. Нас вовлекают в иерархию. А в перспективе — и в предречённую всепланетную стаю.

Знание истины о Пилате важно настолько, что древние пророки предсказывали: Спаситель примет смерть на древе. Пророчествовал и патриарх Иаков, и его пророчество о Пилате — центральное (см. главу «Тайна неразгаданного пророчества патриарха Иакова»).

Предсказание о «древе» многогранно — оно не только предсказание способа смерти Спасителя, а ещё и указание на то, что Провидение создаст условия человеку-писателю, мантису, власти чуждому, ради спасения которого Провидение допустило ослепление иудейских первосвященников настолько, что они вопреки своей выгоде повели Царя в преторию.

Истина о Пилате очень важна, не случайно наше подсознание его выделяет — у столь многих в России одно только упоминание имени пятого прокуратора Иудеи заставляет учащённо биться сердце!

Подобно тому как учащённо начинает биться сердце от Великой Истины: Христос — воскрес!

глава восемнадцатая

Тайное Знание, открываемое через спиру

Кроме того, арест осуществлял отряд римских солдат, который Иоанн называет спирою, с трибуном или капитаном во главе (Иоан. 18:3).

«Взял когорту Иуда и повёл её туда, в Гефсиманию». Это кажется совершенно неправдоподобным. Кто мог дать Иуде полтысячи римских солдат? Ведь их надо было снять с охраны Антониевой крепости! Конечно, не Пилат, — он сам узнал об этом аресте на другой день. А если не он, то кто ещё? Не синедрион же — он такой власти никогда не имел.

Поэтому, по-моему, прав Мережковский, «римских воинов здесь нет и в помине, есть лишь толпа черни, „охлос” с Гановой и Каиафовой челядью, вооружённой кой-какими мечами, главное же, вероятно, дубьём и кольём». Вообще же в распоряжении прокуратора находилось шесть когорт — одна когорта на праздники располагалась в Антонии (когорта — одна десятая легиона, то есть 500–600 солдат).

Ю.Домбровский. Суд и казнь Иисуса Ч то же это за загадочная спира?

Почему одно только знание о её присутствии в Гефсимании для стаи настолько опасно, что авторитеты (а Мережковский одно время был бешено популярен, понятно, на «бульваре») даже готовы признать евангелие от Иоанна ошибочным? Уже из одного этого очевидно, что выявление цели и обстоятельств присутствие спиры открывает перед неугодником значительный пласт освобождающего Тайного Знания.

Согласно словарям, спира — когорта, воинское соединение, по-современному — батальон. Силища! Громада! Любое её передвижение — обсуждаемое заметное событие.

Тем более интересно, почему иерархо «христиане» так боятся правды по столь, казалось бы, малозначительной детали.

Итак Иуда, взяв спиру ‹в синодальном переводе — затуманивающее «отряд воинов». — А.М. › и служителей от первосвященников и фарисеев, приходит туда с фонарями и светильниками и оружием.

Иоан. 18:3

Но, может быть, слово «спира» Иоанн использовал в переносном смысле? Может, Иоанн описание первого, нравственно наиболее затруднительного, этапа Убийства решил начать с юморной ноты, используя облегчённый язык фельетонов — дескать, во имя более лёгкого восприятия центрального драматического, ха-ха, события мировой истории. Почему бы-де и нет? Ведь у каждого есть свои слабости, а у Иоанна вот страсть к облегчённому языку в самый неподходящий момент. Нигде эта слабость в его субъевангелии больше не проявлялась, а здесь вот возьми да и проявись!

Логично ответ на вопрос о смысле слова «спира» поискать с помощью других деталей. Может быть, поможет внимательный взгляд на оружие оказавшихся в Гефсимании? Не напрасно же оно упомянуто в этом замечательнейшем образце тайнописи!

…Приходит Иуда, один из двенадцати, и с ним множество народа с мечами и кольями…

Марк 14:43

Симон же Пётр, имея меч, извлёк его, и ударил первосвященнического раба, и отсёк ему правое ухо…

Иоан. 18:10

Предположение, что всё население насильственно подчинённых Римом стран могло свободно разгуливать с мечами, неверно. Право на ношение меча отличало лишь обладателей римского гражданства — это право или покупалось за громадные деньги (Деян. 22:28), или заслуживалось на государственной службе, в частности, многолетним пребыванием в легионном строю или двадцатью пятью годами отупляющего однообразия на галерной скамье.

В те времена ношение меча — в быту, в сущности, бесполезного — то же, что в наше время навешивание на себя побрякушек вроде бриллиантового колье или иных более тяжеловесных и столь же ненужных для жизни вещей — подымает социальный статус.

Предполагать оборонительную функцию оружия, когда рядом был Иисус, смешно.

И когда сказал им: это Я, — они отступили назад и пали на землю.

Иоан. 18:6

При таком-то могуществе Предводителя зачем таскать тяжести, как не для повышения статуса?

Таким образом, в глазах обывателей ученики Иисуса, двое из которых имели право на ношение меча (обладали римским гражданством), из бродяг превращались в удачливых карьеристов, вызывали зависть и желание уподобиться.

К словам о Небесном царстве толпари и в те времена тоже прислушивались благосклонней только тогда, когда проповедующие были при символах успешной карьеры. Люди, увы, не меняются. Не заметить «благотворного» влияния «символов могущества» на увеличение числа слушателей было невозможно, потому мечи при учениках указывали не столько на их римское гражданство, сколько на их необращённость (большую или меньшую некрофиличность и значимость для них толпы).

Кстати, из того, что у Петра был меч, историки и богословы обычно делают нейтральный вывод, что ко времени ученичества он былуже далеко не юношей, поскольку или прошёл службу во вспомогательных войсках Рима, или двадцать пять лет был гребцом на галерах и тем заслужил римское гражданство. Но, удивительное дело, тут же об этом забывают, и Пётр становится лишь бригадиром рыбаков, великим тружеником.

Служба Петра «внешническому» Риму психологически достоверна: уж если знаменитый Иосиф Флавий, уроженец Иерусалима, то есть человек, выросший, так скажем, в непосредственной близости от пробуждающей национальную гордость громады Храма, служил Риму в качестве офицера против своих же соплеменников, то тем более уроженцы Галилеи, в их числе и Пётр, к идее национальной исключительности и несмешиваемости евреев с остальным миром относились много спокойнее. Следовательно, Пётр уж тем более мог выбрать карьеру на службе у Рима. Это сотрудники Храма, включая сторожей, должны были римским гражданством брезговать или, во всяком случае, эту брезгливость демонстрировать — иных в Храм попросту не допускали.

Так что если в Гефсиманском саду в знаменитую ночь оказались не отъявленные повстанцы, а относительно законопослушные граждане, то мечами, кроме двух спутников Иисуса, могли быть вооружены только римские легионеры.

А сторожа Храма были с «кольями» (дубинками, палками), как то им и было разрешено.

Открыто выказывающих пренебрежение Римом и его законами римские легионеры вырез`али (Лук. 13:1), но, быть может, практика властей была именно этой смене храмовых сторожей безразлична настолько, что они на глазах у легионеров демонстративно дефилировали с мечами? И легионеры, вопреки обыкновению, этого не замечали? Итак, мечи были не у сторожей.

91
{"b":"89739","o":1}