Археологам ничего не оставалось, как опубликовать свои открытия. Но — учебники тому свидетели! — и столетие спустя двухтысячелетнее враньё нам внушать продолжают. Значит, духу иерархии это враньё необходимо.

Кстати, дальше всех в лжесвидетельстве зашли Отцы Церкви («христианской», пилатоненавистнической). Например, Иоанн Златоуст пишет, что Пифии своим пророческим «даром» заряжались над курящейся ядом расщелиной, причём широко расставив над ней бёдра, а как «одним местом» зарядились, так начиналось… Подобные фантазмы характеризуют не только пишущих, но и признающих их за Отцов.

Кассандра не была безумной, не был безумцем и пожертвовавший своей жизнью Лаокоон — врагами же им обоим была одержимая иерархия.

Итак, Аполлон, защищая Илион, так ли уж был на стороне всего населения, вернее, толпарей, входивших в иерархию анальной Афродиты?

Немедленно вспоминается знакомое:

Господь сказал: если Я найду в городе Содоме пятьдесят праведников, то Я ради них пощажу всё место сие.

…не истреблю ради десяти…

Быт. 18:26, 32

Можно не сомневаться, что Аполлон защищал Илион не ради троянцев.

И противостоял правоверным Афродиты.

Кстати, рассмотренная троица вождей (Менелай, Агамемнон, Одиссей) и их банды поклонялись Афродите не только дома, но и под стенами Трои тоже. Они все влюбились в троянок, которые их ненавидели за убийство своих братьев, детей и отцов.

Можно с уверенностью сказать, что родовая память подсказывала этим отправлявшимся в поход дегенератам, что, обагрив кровью мечи, они обретут страстную любовь ещё б`ольшую, чем корёжила их на родине.

И так далее, и тому подобное — тема страсти в «Троянском цикле», как и на современном «бульваре», смакуется.

Итак, вопреки щебету орд литературоведов и пристроившихся им в хвост училок, Илион, который отстаивал один Аполлон, штурмовали вовсе не две богини — Гера и Афина, но и третья, Афродита-Киприда, тоже. Она отличалась от первых только тем, что разрушала оборону Трои не столько извне, сколько изнутри.

А кто такие Гера и Афина — как психические реальности?

Гера — жена Клятвоблюстителя Зевса. Он — Всеведущ, втайне изменить ему невозможно: дал супружескую клятву — блюди, несмотря на тягомотность брака со случайным, в сущности, партнёром.

В наиболее яркой форме этот тип взаимоотношений встречается в религиозных субкультурах, проще говоря, в сектантстве. В общинах друг за другом следят все её члены, «матушке» невозможно не то что изменить, но и стакана украдкой пригубить — немедленно всё станет известно. В дополнение к этому еженедельные внушения в пилатоненавистнических «домах молитвы» — служи «Гере», а то Бог покарает. В приходах госрелигий всё проще — в городах, ясно, доступно всё, но и в сёлах жёны священников хотя бы нажираются водкой до поросячьего визга (см. рассказ Леонида Андреева «Жизнь Василия Фивейского», не без многих прототипов) и тем хоть как-то скрашивают себе жизнь, растрачиваемую в супружеской «любви».

В реальной жизни женатые мужчины, действительно, Гере предпочитают Афродиту — если, конечно, им есть чем ещё одну «киприду» воспалить или хотя бы стимулировать на кривлянья. Парис, в общем-то, типичный толпарь, оригинален не был. Думается, вся театральная толпа себя с ним отождествляет, и в древности, и в наше время.

Ну, а Афине, соответственно, достаётся третье место.

А кто она такая, Афина Паллада, в сексуальном отношении? Паллада — это Дева. Афина девственна принципиально, ничто не может нарушить её некрофилической «чистоты». Что возможна встреча с половинкой при условии принятия таланта — про то она не ведает.

Подобная «чистота» закономерно приводит Афину в один стан с некрофилками Афродитой и Герой — для противостояния Жизни, Истине, Илиону.

А в чём же Истина — на уровне взаимоотношений с другим полом? Нудное герианство — плохо, болезненная девственность — плохо, шлюха Киприда, скрываемый идеал которой — убийство всего того клана, психоэнергетической частью которого является «любимый» «Ромео» — плохо; что же — хорошо? Ведь все формы межполовых взаимоотношений, бытующие в толпе, перечислены?

Для понявшего смысл «КАТАРСИСа-1» всё прозрачно: возможна половинка, встреча с ней строго закономерна и причинно обусловлена, только эта форма и есть Истина.

Аполлон Гиперборейский — бог счастья и предсвадебных солнечных ожиданий. Посмотрите на роспись эллинских античных ваз: когда невесту к жениху ведут Аполлон и его сестра-двойняшка-противоположность Артемида, ни Геры, ни Афины, ни Афродиты рядом нет.

Возможно, Артемиды в брачной процессии в более мудрой архаике вообще не было.

Автор «Предсказания», возможно, и не говорил напрямую о половинке, ограничившись на языке символов противостоянием союза Геры, Афродиты и Афины солнечному Аполлону. Да и зачем? Люди в те времена не настолько деградировали, как нынешние цивилизованные: вставший на Путь догадается обо всём без каких-либо упоминаний о существовании Любви и единственности её воплощения.

В наше время ищущему, конечно, нужна б`ольшая помощь.

Таким образом, в неприемлемом для толпы «Предсказании» была заключена основная весть «КАТАРСИСа-1» — о половинке. В «Троянском цикле» она, вопреки толпарным авторам, сохранилась — на уровне противостояний.

Причина, по которой в жизни Кассандры были допущены горести, в том, что она, видимо, оказалась в тех же обстоятельствах, которые привели Иерусалим к разрушению в 70 году н. э. Она не подчинилась призыву покинуть город, как то сделали христиане, — доверившись предсказанию Иисуса сорокалетней давности об участи Иерусалима. Не последовала Предсказанию… Истина становится Жизнью только тогда, когда накопления ума переходят в движения воли.

Для дальнейшего духовного возрастания Кассандре (также и дремлющим в её естестве потомкам) необходимы были очищающие от остатков толпарности страдания, кои она и претерпела: гибель родного города, предательство номинального брата, идиотизм номинальных отца с матерью, групповое изнасилование и рабство. А после её убийства — жизнь «кассандр» в рабстве вне метасемьи, метаселенья, метагорода… Боль от этих несчастий не могла не усилить желания оказаться среди своих по духу, иными словами, внутри метанации. Но это же и есть сердцевина вести «КАТАРСИСа-2»!

Весть же о метанации подразумевает знание и о Пришествиях Мантиса-Спасителя, так что название Протопроизведения «Предсказание» нисколько не удивительно.

Лёгкость на подъём, отличающие Авраама, отца его Фарру и спасшихся при осаде Иерусалима христиан говорит о том, что их предкам некогда уже приходилось спешно покидать обжитые места, — черты характера с неба не падают!

Что касается основной вести «КАТАРСИСа-3» — о таланте, — то значительность «Предсказания», одухотворившего «Троянский цикл», говорит сама за себя. Другое дело, что эта весть, начало начал, авторами «Троянского цикла» затёрта полностью.

Думается, все эти три вести должны были бы присутствовать в Протоевангелии. Но у апостола Петра жена была (Матф. 8:14), а половинки не было… Таланта у него тоже не было. Ему, больному всем, в том числе еврейским национализмом, знание о нарождающейся где-то на севере метанации и вовсе было неприемлемо. Отсюда и пробелы в содержании субъевангелий.

Мог ли великий автор-неугодник Понтий Пилат, мантис, потомок своих предков, не интересоваться аналогами создаваемого им Протоевангелия?

Внесённые в «Предсказание» искажения не помеха, когда с помощью родовой памяти можно обратиться непосредственно к его автору, ведь подобное стремится к подобному заблаговременно, за сотни и тысячи лет…

Талант, подкреплённый высоким опытом лучших из предков, доступ к которому обеспечивает родовая память, открывает путь кполовинке. Соединившиесяполовинки, если они на самом деле таковы, не могут не искать ещё более глубокойталантливойсамореализации внутри «пророческой „бригады”», а достижение этого облегчается осмыслениемтеории стаи итеории жизни.