- Идею с нотами можно обсудить! – оживился я. – Шаман же приплясывал!

- Это мимо, - охладила мой пыл девушка, - это у вас нот семь, у нас их двенадцать.

Я удивился. Вообще-то я всегда был чрезвычайно далек от музыки, но тут мне почему-то стало обидно за свои родные малочисленные ноты.

- Зачем вам их так много? – ревниво уточнил я.

- На самом деле и у вас их, считая полутона, тоже двенадцать! – сказала, как отмахнулась Экуппа.

- Ничего не понимаю! – даже затряс я головой. – Почему тогда двенадцать, а не четырнадцать?

- Да потому что одно время основных нот у вас было не семь, а шесть! Не тупи, Жень! Я ведь это все знаю только потому, что данную информацию хранит твоя память еще из школьных уроков музыки!

Вот руку готов дать на отсечение, что вредная девчонка выдумала если не все, то половину точно! Но в вопросе я не разбираюсь от слова «совсем», так что спорить пока не стану.

- Что ж, если ты права, то ноты придется отбросить, - начал я, но тут глаза мои увидели такое, что пришлось на время прервать наш мозговой штурм и переключиться на других товарищей.

Пока Эдвардс с Элизи коротали время за увлекательной беседой, пираты решились-таки укоротить Таллана на голову и кусочек шеи.

Все это время я наблюдал за ними и, судя по жестам и мимике, у них все было спокойно. Меж тем, стоило только Бродяге сделать вид, что он утратил бдительность, как находящийся за его спиной пират быстро и, видимо, беззвучно достал из ножен саблю и без замаха, продолжая движение, уже практически рубанул ей по беззащитной шее.

Кажется, я моргнул. Ничем другим не получается объяснить, почему я не увидел, как именно Таллан смог избежать удара. Сабля просто рассекла воздух, потом на ее гарде оказалась рука Бродяги, путь клинка продолжился, чтобы с хрустом руки незадачливого убийцы завершиться уже на совсем другой шее.

- Пожалуй, я убью вас всех, - тоном полным искреннего сожаления произнес Таллан и сделал неторопливый шаг к ближайшему противнику.

Тот пират, что уже имел сомнительное удовольствие попытаться проткнуть Бродягу ножом, поспешил вступить в диалог.

- Погоди, любезнейший! Кугут действовал не от всего общества, а сам по себе. Он всегда был жадным, а тут еще решил, что мы возьмем тебя в долю…

- Долю от чего? – глаза Бродяги очень натурально блеснули алчным огнем. Язва, к слову, тоже несколько оживилась.

- Сам понимаешь, - заискивающе улыбнулся пират, - мы же не случайно тут оказались. Вон, Шнырь вообще часа два шел с взведенным арбалетом, теперь дуги, как пить дать, менять придется, а это влетит в копеечку. Меж тем, эти затраты обоснованы. Схрон, который мы идем раскапывать, год назад сделали семнадцать человек. У каждого тогда там было по доле. Теперь из нас в живых осталось только четверо. А сдвинуть камень, которым завален вход в пещеру смогут только пятеро. Ты уже в доле.

- Почему именно пять человек могут отодвинуть камень? – уточнил Бродяга.

- Место там такое: большее число людей не поместиться, а меньшиму там никак не справиться. Кугут физически был самым сильным из нас, да и то оставались сомнения, получится ли.

- А использовать рычаги, противовесы или блоки? – уточнил подозрительный Таллан.

- На месте увидишь, что это невозможно, если пойдешь с нами, - усмехнулся пират.

Только я и, пожалуй, Бродяга видели, что в этот момент Язва отвела руки от голенищ своих сапог.

Эти коварные люди еще какое-то время будут жить.

Мы с Экуппой вернулись к беседе Эдвардса и Элизи, но девочка устав от воспоминаний о пережитых скитаниях уже сладко посапывала.

Пришлось тащиться вслед за поредевшей компанией пиратов и нашими присоединившимися к ней товарищами.

Идти пришлось на сильном отдалении, потому что морские разбойники все время были начеку, опасаясь засады, а я все еще не умел ходить бесшумно. Тратить же дефицитную энергию на защитное поле Экуппа не согласилась. Я и не настаивал.

Зато из-за своего местоположения и зоркого зрения Экуппы я, несмотря на недостаток солнечного света, рассмотрел короткую баталию во всех подробностях.

Засада была организована по всем правилам диверсионных действий: сорвавшийся со скалы камень буквально расплющил пирата, шедшего первым. Та же участь должна была постигнуть и наемницу, которая замыкала шествие отряда по узкой горной тропе, но Язва с изящной легкостью увернулась от смертоносной глыбы и огрызнулась в ответ одним из своих метательных ножей. В результате на тропу упал еще и труп неудачливого участника засады. Примерно в одно время с ним сверху посыпались и его пока еще живые товарищи. Было их не больше десятка, вооружены были ножами. Оно и понятно: на горной тропе саблей особо не помашешь. И, если в начале колонны завязался ножевой бой, но в ее конце произошла скоротечная безжалостная резня. В пару секунд Бродяга и тот самый любвеобильный пират, молча и хладнокровно расправились с четырьмя нападающими и сразу же поспешили на помощь остальным. Язва тем временем незаметно извлекла из трупа свой нож, вытерла его об одежду мертвеца и вернула клинок на его законное место.

Когда бой завершился, знакомые мне пираты перевязали полученные порезы и устроили опознание.

Экуппа без моей просьбы включила луч, и мы узнали, что напавшие были узнаны, на них плюнули, заявив, что эту падаль даже обыскивать не стоит в поисках трофеев, а процессия без промедлений двинулась дальше.

Они даже не убедились, что их товарищ мертв.

- Очень хочется верить, что твоя подопечная гораздо сильнее, чем выглядит, - проворчал флибустьер, обращаясь к Таллану и надевая на абсолютно здоровый глаз повязку.

Теперь он был прямо-таки классический пират! Жаль только, что обе ноги были на своих местах.

- Справимся! – коротко и уверенно ответил тот, и морской разбойник заметно приободрился.

Камень действительно оказался знатный. Пещера с кладом была на границе скалы и земли, щедро сдобренной песком. Камень, прикрывавший и маскировавший вход, казалось, прочно врос в землю, но это была только видимость. Его без особого труда сдвинула с места парочка пиратов.

- Самое сложное внутри, - пояснил все тот же общительный флибустьер, - там старый магический тайник. Раньше, когда Дара в нем было побольше, он открывался только для тех, кто его запечатал, а теперь любые крепкие пять человек могут им пользоваться, если знают как. Из всех уцелевших этим утром тайну знали трое. Теперь я остался один, так что берегите меня!

Весело хохотнув, пират передвинул повязку на другой глаз и смело полез в пещеру.

Его товарищи последовали за своим предводителем.

- Ты как в темноте видишь? – уточнил Бродяга у Язвы.

- Нормально, - отозвалась та, - тем более, что уже и под отрытым небом довольно темно.

- Твоя правда, - согласился Таллан, - тогда пошли, что ли?

Они скрылись, и нам с Экуппой оставалось только слушать. В принципе, пират объяснял все так четко и доступно, словно всю сознательную жизнь был вынужден общаться с очень и очень недалекими людьми.

В общем, исходя из того, что я услышал, в пещере происходило следующее: внутри была небольшая округлая нише, где у стен были размещены разнокалиберные камни. Если пятеро людей одновременно поднимут эти камни, откроется потайной ход. Войти в него может только один из тех людей, который поднимал камень, при условии, что камень будет возвращен на свое место.

При этом, как только камень коснется пола, потайная дверь начнет медленно опускаться. Чем тяжелее опущенный камень, тем быстрее опускается дверь. Зайти в тайник можно только один раз. Открывается он ровно пять раз – по количеству камней. После этого все, что осталось невынесенным, исчезает в неизвестном направлении. Человеку внутри между закрытиями двери оставаться нельзя – он тоже исчезает. Проверено это все было неединожды. Всегда картина одна и та же.

Насколько я понял, самый тяжелый камень находился ближе всех к потайной двери. Самый легкий – дальше всех.