Эмма в позе донельзя скучающей домашней кошки сидит на одном из немногих пяточков земли, не задетом паучьими выделениями, и вылизывает обрубок хвоста. При этом она то и дело бросает в нашу с Экуппой сторону чрезвычайно укоризненный взгляд.

Ну, что тут скажешь, действительно, подпортили даме внешний вид – виноваты!

Экуппа тоже в порядке. Фокусирую свое зрение на интерактивной стене. Девушка быстро приходит в себя. На щеках уже появился здоровый румянец, а в глазах – победный блеск.

Да уж, тут действительно есть чем гордиться. Реанимировать такую зверюгу за счет собственных невеликих жизненных сил…

Я, конечно, не разбираюсь в местной, да и в любой другой магии, но уверен: сотворить подобное – все равно, что гору с места сдвинуть!

А я ведь я готов был дать руку на отсечение, что Эмма уже покинула этот лучший из миров. Ан, нет, не успела!

- Глупенький! - в голосе Экуппы, мелодично звенящим у меня в голове, одновременно слышна и усталость, и улыбка. – Она ведь, действительно умерла, а мы с тобой ее оживили, не дав ее душе окончательно покинуть тело.

Молчу. Думаю.

- Помнишь Эббота? – снова заговаривает со мной девушка. – Я тебе показывала обрывки моей памяти.

- Твоего кота? – уточняю я. – Он тоже тогда умер?

- Да, - подтверждает мою догадку Экуппа, - умер.

И теперь в очередной раз кусочки пазлов в моей бестолковой голове складываются-таки в более или менее цельную картину.

Несчастная девушка с умирающим котом на руках, в отчаянии бродя по замку, заходит в комнату, где уже много-много лет никто не мог воспользоваться Даром. И там она, сама того не осознавая, совершает первое в своей жизни чудо, воскрешая политого своими слезами и кровью домашнего любимца. И потом они, уже прекрасно понимая друг друга, сообща находят виновницу смерти Эббота и оборачивают оружие убийца против нее самой.

- Значит, тебя сослали на каторгу не просто за убийство старухи? Ты кто-то вроде некроманта?

- Я, скорее, кто-то между некромантом и повелителем душ, если пользоваться привычной для тебя терминологией. Когда умирает одушевленное существо, то я вижу, как от него медленно отделяется душа. И если я очень захочу, то смогу ухватиться за нее и заставить вернуться обратно. Вот только для того, чтобы она забыла путь наружу, мне нужно закрыть его специальной печатью – крошечной частичкой своей души…

- И это у вас считается грехом? – догадываюсь я.

- Да, - соглашается девушка, - но не таким, за который отправляют в путешествие с билетом в один конец. Дело в том, что душа, как и природа, не любит пустоты. На место пожертвованного кусочка моей души, становится частичка души того существа, что я спасла от смерти. И вот это уже никто мне не простит.

- Если честно, то я не понимаю, что в этом такого ужасного, - признаюсь я, всеми силами пытаясь понять суровость местных нравов.

- Мне и самой на суде толком не объяснили, - грустно вздыхает Экуппа, - единственное, что мне четко дали понять, так это, что с Эбботом мне еще крупно повезло. Будь на его месте человек, суда надо мной вообще бы не состоялось.

- Получается, - резюмирую я, - тебя направили сюда, чтобы ты тихо и мирно умерла, а вместо этого ты здесь только развиваешь свой преступный талант? Тренируешься, так сказать, на кошках?

- Ты знаешь, - задумчиво произносит Экуппа, - теперь, после того, как мы с тобой спасли Эмму, мне кажется, что я понимаю, чего боялись сильные мира сего, когда узнали о моем таланте.

- Ну, давай уже, не томи! – возмутился я после повисшей на несколько долгих секунд паузы.

- Забирая частичку души от воскрешенного существа, я беру и часть его энергии, сил, знаний. Тогда в комнате я действовала неосознанно и немало отдала Эбботу, многое, впрочем, взяв взамен. Потому Эмма и почувствовала во мне сородича – маленького, по ее меркам, ленивого домашнего котейку внутри небольшого человека. Поэтому она и решила подружиться со мной и помочь, если это будет необходимо. Ведь даже у котов порой большие и грозные берут шефство над слабосильной мелочью.

- А если ты воскресишь человека… - начал я и осекся.

Дело не в человеке. Точнее, не в одном человеке. Если Экуппа будет воскрешать одного человека за другим, то спустя сотню или тысячу таких чудес, она вберет в себя столько сил, энергии и знаний, что сама станет сильной мира сего! Вот за что несмышленую, беззащитную, практически умалишенную девчонку направили в место, населенное убийцами, насильниками и прочим человеческим мусором.

- Да, - прервала мои размышления Экуппа, - на большой земле мне долго задерживаться нельзя. Я, видимо, слишком опасна для чересчур влиятельных людей.

- Мы обязательно что-нибудь придумаем! – пообещал я ей. – Вот выберемся из этого проклятого места, и сразу же придумаем!

- Это ты удачно уточнил, - очень серьезно произнесла девушка, - потому что я уже различаю треск веток, а Эмма даже чует, что к нам приближаются сразу три паука.

Я взглянул на Эмму и тут же получил от нее целый пакет информации, который распаковался и расшифровался у меня прямо в сознании.

Каким-то непонятным мне образом из мешанины переданных мне запахов я понял, что через ближайшие к нам кусты ломятся еще два гигантских паука и последний шкет из пары беглецов.

Эмма молчаливо утверждает, что одного из здоровяков вполне может взять на себя, пока они не начали трансформацию.

Позволяю себе усомниться, ведь кошка еще минуту назад благополучно отдавала Богу душу, пока мы нагло не вмешались в процесс передачи. Вряд ли она сейчас, если не физически, то морально уж наверняка готова к смертельной схватке.

Эмма возмущена! Она клянется обрубком хвоста, что справится со своим противником быстрее, чем это сделаем мы с наемницей.

Кстати, о язвах! Что там делает наша внушаемая попутчица? А, вдобавок еще один вопрос: почему я тогда не почувствовал никакой ментальной атаки?!

- Дурень! – отзывается Экуппа. – Чтобы отдавать кому-либо мысленные команды, существо само должно мыслить. Паук видел, что перед ним женская особь и отдавал команды ей. Собственно, я эти команды и получала.

- Это хорошо, что у нас есть такой шикарный козырь в рукаве! – обрадовался я. – Осталось только понять, как можно оптимально его использовать!

- Эмма говорит, что нижняя сторона брюха паука – самое слабое его место, – разбрасывается очевидностями девушка.

Я и сам прекрасно видел, как действовала кошка перед тем, как получить свою порцию яда. Другое дело, что не слишком боящаяся пауков Экуппа будет опять выведена из строя ментальной атакой, а я к пауку-переростку подойду на расстояние удара, только если окончательно сойду с ума от страха.

А еще и «подарок» в лице наемницы. Вон, она уже практически пришла в себя, значит, скоро мы получим полноценно опасного противника.

Все это время Эмма транслирует нам обоим примерное расстояние, которое осталось преодолеть восьмилапым пузанам до визуального контакта с нашей разношерстной кампанией.

Метрическая система у нее своеобразная – расстояние у нее измеряется в единицах скачков большой кошки на открытой местности, но я почему-то относительно неплохо ее понимаю.

И Время у нас пока есть. Подхожу к Язве и пытаюсь уговорить ее спрятаться так, чтобы с этой поляны ее видно не было. Получается это у меня хорошо, поскольку наемница прекрасно помнит, что с ней только что происходило. То, что ей помыкали помимо ее воли, задело достоинство женщина настолько, что она сразу соглашается с основной моей мыслью, внося только один корректив.

- Ты забыл, что я могу становиться невидимой не хуже твоей куцехвостой любимицы?! – заявляет она мне с очень злой усмешкой.

Чтобы вы понимали, насколько сейчас опасной выглядит Язва, скажу вам только, что Эмма ее расслышала, поняла, но никак не отреагировала на этот крайне неприятный выпад в ее адрес.

- Меня только что морально поимели! – шипит разъяренная наемница. – И, поверь, мне это совсем не понравилось! Я не могу второй раз убить эту мразь, но зато я сделаю все от меня зависящее, чтобы это не повторилось!