— Ты же знаешь что мы не отстанем, — улыбается Иванова.
— Знаю, — вцепляясь в руки Ольги и кряхтя пытаясь выбраться шипит Игорь. — Эх… Я вас не люблю. Вы всё придумали. Нет у нас никакого запечатления.
— Врёшь! — кричит Ольга. — Мы видим. Это всё неправда.
— Вы видите то, что сами хотите увидеть. Вы всё придумали. Нет между нами ничего. Совсем ничего. И не будет!
Звенит звонок, красная от ярости Ольга поднимает Игоря выше, встряхивает, как вдруг начинает всхлипывать. Отпускает его, отходит и закрыв лицо руками плачет.
— Дурак, — обнимая её фыркает Иванова. — Мы к тебе со всей душой, а ты…
— Вот такая я тварь, — поправляя рубашку пожимает плечами даже не бледный, а зеленоватый Игорь. — Поищите другую жертву.
— Но мы тебя любим! — обнимаясь кричат обе. — Тебя!
— Я тоже себя люблю, — кивает Игорь, разворачивается и вытирая пошедшую носом кровь пошатываясь уходит в класс.
И тут на лице всё написано. Он врёт. Нет, конечно, никакой любви у него нет, но запечатление случилось. Он втягивает носом воздух, его зрачки видя их сужаются. Девушки ему не просто нравятся. И он сам не хочет обижать их. Однако ещё сильнее, он не хочет обижать нас. Настолько сильнее, что готов сопротивляться. А ещё ему… Больно?
— Вы всё видели? — отпуская мою руку спрашивает Женя.
— Иди в класс, — улыбаюсь ей и как только она уходит набираю номер Лены. — Ты дома? Замечательно. Значит у нас скоро случится очень сложный разговор.
Теперь я понимаю что именно чувствовала Лена. Нет, у меня ревность не в таком размахе, я местная и лучше всё понимаю, но тем не менее… Надо всё решить.
Два часа спустя. Поликлиника. Игорь.
Красиво здесь строят, основательно. И чисто… Народ правда двинутый, по фазе. А так всё замечательно. Вот что бы было, когда в том мире, можно смело искать в прошлой жизни, я понравился бы девушке? Ну… Мне бы строили глазки, бросали записочки на уроках, улыбались. Но вот здесь! За меня уже дрались, меня закидали нюдсами, мои футболки воруют и обещают сесть на лицо как сегодня сказала сама Громова. И это притом что я ни разу не красавчик. Я обычный. Да, тело развито, мускулы имеются, но на этом всё. И это нихрена не повод для такого ажиотажа. За что? За что, блядь? За что мне столько запечатлений? Силы небесные!
Силы небесные, что неудивительно, хранили молчание. Отвечать никто не собирается. Вздыхаю, захожу в больницу, представляюсь и получаю пропуск. То есть не совсем пропуск, а что-то вроде талона, но к главврачу. Главврач, она же Грибочкина, обитает на третьем этаже и со слов работников регистратуры уже ждёт меня.
Заваливаюсь в с трудом найденный лифт, жму кнопку с цифрой три…
— Ух, успела! — залетает в кабину женщина.
Женщина… Настолько необычная, насколько это вообще возможно. У неё белоснежные прямые волосы до плеч, тонкие черты лица… Выделяются слишком большие синие светящиеся глаза. Одето это чудо в белый комбинезон. Белый, тонкий и настолько обтягивающий… А фигура ничего себе. Грудь где-то пятёрка. Ниже… Ох, ниже… Красотка, хоть и странная. Интересно, она замужем?
— Нет, — качает головой женщина. — Не замужем.
— Я это в слух сказал? Извини. Я последнее время сам не свой.
— Голова болит? — с сочувствием смотрит на меня женщина и виновата улыбается.
— Да… А по мне заметно?
— Очень даже. Сильно больно?
— Хм-м-м… Как тебе сказать… Иногда невыносимо. Как припадок. Зачем я тебе это рассказываю?
— Я врач, — пожимает плечами женщина. — Могу помочь.
— Как?
— Алкоголь.
— Ну… Я ещё в школе. Так что… Если я буду на уроке коньяк хлебать, то… Наверное меня выгонят.
— Перед сном, — улыбается женщина. — По сто грамм и лимончик на закуску. Алкоголь расслабит, лимончик поднимет настроение. Полностью боль не снимет, но легче точно будет.
— Эм… Спасибо… А ты…
— Просто совет. Запомни его. Болеутоляющее не советую. Не поможет.
— А ты…
— Большой опыт. Плюс способности. Вижу по-другому. Не забудь мой совет.
Лифт останавливается на втором этаже. Женщина кивнув выходит. Я же…
Как-то подозрительно долго мы ехали до второго этажа. Тут на двадцатый подняться можно было. А мы… Странно.
Поднимаюсь ещё на этаж, выхожу в широкий светлый коридор и…
— Вы почему не работаете? — пролетая мимо меня рычит Маша, останавливается у группы молодых врачей и медсестёр, закрывает глаза, выдыхает…
Слушая как красочно и основательно Маша чихвостит сотрудников, машинально тянусь к телефону и… Снова боль.
— Игорёк, — заметив меня улыбается Маша. — Пришёл. А я уже Ленке звонить хотела. Думала она тебя ко мне не отпускает. Ну что, начнём?
— Ну…
Схватив меня за руку и продолжая ругаться на молодняк, Маша утаскивает меня в процедурный кабинет. Садится за стол, открывает планшет и быстро печатает текст.
— Эм…
— Раздевайся, — не отвлекаясь кивает она.
— Может не надо?
— Эх, Игорь. Я врач, ничего нового ты мне показать не сможешь. Удивить тоже. Хотя я бы удивилась, с радостью. Раздевайся… А пока разоблачаешься, параметры свои скажи.
— Рост сто семьдесят, вес семьдесят шесть. Маш, все мои параметры есть в школе. Меня наш фельдшер уже досматривала.
— Мне в школу за бумажками бежать? А ты… Ты хорош, и это не жир, а мышцы. Протеины принимаешь? Стероиды? Что-нибудь запрещённое.
— Протеины да, а из запрещённого нет, — складывая свои вещи на кушетку киваю.
— Хорошо, — записывая в планшет кивает Маша. — Трусы тоже снимай.
— А их зачем?
— Снимай-снимай.
Делаю как она говорит и от её взгляда прикрываюсь руками. Поворачиваюсь боком, даже ногу в колене сгибаю.
— Что кривляемся, Игорь? Ну будь же ты серьёзным. Так, успокойся, я врач, подруга Лены, тебе здесь ничего не угрожает.
— Ага…
— Ты не Скворцов, — массируя переносицу стонет Маша. — Ты Цаплин.
— Какой Цаплин?
— Царли Цаплин, если судить по твоим кривляниям. Встал! Выпрямился. Руки по швам, грудь вперёд, задницу назад. Голову подними! Молодец, так и стой.
Улыбаясь Маша берёт сканер, подходит ко мне и проводит устройством над моей головой.
