— Понимаешь Женечка, спор и попытки доказать что либо пьяным людям, в основном приносят противоположный результат. Вот ты хочешь чтобы Оля с Машей жили с нами.

— Нет…

— Не поверишь, и я не хочу. Не хочу от слова совсем.

— А вот тут ты врёшь, — обнимая меня со спины шепчет Женя. — Причём нагло. Я видела как ты на них пялился, особенно на Ольгу. Чуть слюни не потекли. У тебя тоже это случилось, не только ко мне, но и к ним. Да и потом, на меня ты так не смотришь. Обидно… Я узнавала у родителей, они много рассказали о том как это бывает.

Деваться нам теперь некуда. Так почему ты не смотришь на меня как на них?

— Так ты попу не показываешь. Встань на руки и от твоего вида они у меня точно потекут.

— Встану, — фыркает Женька. — И покажу. Но потом. А сейчас, Игорь, ты продолжаешь цепляться за прошлые правила. Зачем?

— Если бы я знал, — морщась от боли киваю. — Не могу объяснить.

— Ладно, не мешаю. Ещё увидимся.

Хм-м-м… Что мы имеем? А имеем мы довольно интересную картину. Есть я и у меня есть головная боль которую вызывают мои женщины. Лена — лёгкое покалыва в висках. Таня вспышки серьёзной боли, которые неожиданно прошли. Женя, Оля и Маша, доводят до припадков особенно когда вместе. Нестерова… Она тоже вызывает боль, но почему-то не такую сильную и проходит она быстрее.

Какая здесь закономерность? Чем старше женщина тем мне с ней легче? Я милфхантер? Может быть… Хотя это не минус. А минус здесь в том, что как мне кажется боль становится всё сильнее и сильнее. И это не есть хорошо. А ещё у меня такой вопрос. Когда все, то есть: Громова, Иванова, Тихонова и Нестерова соберутся вместе… Не обнимет ли меня Кондратий от такой радости? Или болевой шок? Или… Надо попробовать найти выход. Ещё бы знать где искать…

Три часа спустя. Там же. Игорь, Таня и Лена.

Шашлыки и салаты съедены. Большая часть алкоголя выпита. Пиво ожидает своей участи в холодильнике. Странно хихикающие замотанные в простыни женщины недвусмысленно намекают что пора бы и в баню.

Хорошо поддатый Игорь спорить не собирается. Встаёт и жестом приглашает дам за собой. Ведёт их в баню, где обе они скидывают простыни, наливают в тазы воду и намыливают мочалки. Усаживают Игоря на полок и начинают мыть его и друг друга.

— Ну, как тебе баня? — судорожно выдыхает ему в ухо Татьяна.

— Думал будет разделена на мойку и парилку. А тут… Тут всё просто, — улыбается Игорь и замечая что женщины ожидали совсем другого ответа вздыхает.

Отбирает у Лены мочалку, заставляет её встать, разворачивает и трёт ей спину. Посмотрев на Таню кивает ей, она встаёт рядом с Леной.

— И это всё мне, — садясь на лавку и обнимая женщин вздыхает Игорь.

— Всё тебе, — хихикает Лена. — А дальше… Ох…

Договорить Лена не успевает, Игорь кусает её за попу и тут же целует место укуса. Поворачивается к Тане и повторят. От чего и так возбуждённые женщины заводятся ещё сильнее.

— А теперь, самое вкусное, — наглаживая их попы усмехается Игорь.

Наклоняется, целует Лену и утыкается лицом в попу.

— Ох да… — упираясь руками в колени и прогибая спину выдыхает Лена. — Ещё… Ещё!

— Не спеши, — отстраняясь и переключаясь на Таню улыбается Игорь.

Повторяет действия, точно также ласкает Кошку и когда Таня начинает вздрагивать неожиданно останавливается. Хмурясь крутит головой, смотрит в окно и от удивления наклоняет голову на бок. Смотрящие в окно Громова и Иванова, не придумав ничего умнее прикладывают пальцы к губам и просят не шуметь. На что Игорь встаёт, подходит к окну и пожав плечами медленно закрывает шторку.

— На всякий случай, — улыбается он женщинам. — На чём мы остановились? Ах да… Продолжаем.

Продолжить не получается, вздрагивающая Таня, судорожно вздыхая подходит и обняв жадно целует. С трудом отрывается, разворачивается к полку и выдохнув упирается в него руками. Шире расставляет ножки, виновато улыбается Лене и призывно виляет задом.

— Лен…

— Всё в порядке, — сглотнув говорит Некрасова. — Всё в полном порядке, но… Блин. Меня это заводит. Давайте уже. Я тоже хочу.

— Только не спеши, — облизывая губы шепчет Таня и почувствовав что Игорь прикасается к ней вздрагивает. — Не спеши… Вводи медленнее. Хочу почувствовать. Хочу всё чувствовать. Я… Уй… Да!

Таня закусив губу и закрыв глаза двигается сама. Сначала осторожно, но быстро ускоряется. Стоны её переходят в крики. Она сбивается с ритма, останавливается и дёргается назад. Переступает с ноги на ногу…

Игорь понимает правильно, хватает её за бёдра и двигается сам.

— Никогда бы не подумала, что соглашусь на такое, — шепчет Лена. — А…

— Иди ко мне, — не останавливаясь кивает Игорь.

Также не останавливаясь притягивает к себе Лену и целует. Просит её встать рядом, и как только Лена упирается руками в полок начинает ласкать её пальцами.

Женщины смотрят друг на друга и берутся за руки.

— Ещё, — сжимаясь внутри стонет Таня. — Ещё… Одновременно. Я уже… Почти.

Движения Игоря становятся быстрее и глубже, пытаясь сдержаться он рычит и наконец Таня сдаётся. Ритмично сокращаясь внутри снова начинает двигаться, сжимается…

— Ар-р-рх, — глубоко входя в неё рычит Игорь. — Да…

С этими словами он изливается внутрь Татьяны, от чего она вскрикивает, охает и вздрагивая замирает. Крепче сжимает руку Лены. Подаётся вперёд и садится. Хихикая потягивается, гладит себя по груди и животу. Резко встаёт и вцепляется в Игоря.

— Люблю тебя, — обнимая его всхлипывает она. — Люблю…

— А я? — так и стоя у полка виляет задом Лена.

— Придётся потерпеть, — улыбается Игорь. — Слишком жарко. Продолжим в доме, на кровати. Теперь ополаскиваемся и идём.

Пьяная от произошедшего Таня, наигранно недовольная Лена и Игорь, быстро ополаскиваются и уходят в дом.

В кустах у окна бани, начинается движуха. Первой выползает красная как помидор Громова. Следом за ней Растрёпанная Иванова. Обе встают, смотрят друг на друга.

— Вот это размерчик, — стонет Громова. — Не знаю почему, но у меня низ живота болеть начал.

— А ещё у тебя соски торчат, — указывая на грудь подруги хихикает Маша.

— Знаю, а ещё я промокла, — выдыхает Громова. — Как думаешь, он специально щель оставил?

— Конечно специально, — шепчет Маша. — А ты как думала? Мы же не только запечатлились, но и сразу понравились. Да он вообще моей красотой сражён был. Ты тоже ничего, так что не расстраивайся. Слушай, Олька. Они же в полотенцах из бани ушли.