— Да? Очень интересно. Но у вас же там капитализм, свобода. Разве взрослые люди, в своё свободное время не могут общаться так, как хотят?

— У нас, люди взрослые с восемнадцати. А ещё наши люди, за каким-то интересом любят выставлять свои отношения напоказ. С какими целями непонятно, но они сдают сами себя. Вот например в нашем мире, не происходи это между нами, а между другими людьми. Шестнадцатилетний идиот получив такие карточки, побежал бы показывать их всем. Ну или бы в интернет слил.

— А ты не такой? — щурится Татьяна.

— За это меня считали чудиком. О своей личной жизни я никогда не распространялся и делать этого не собираюсь. Умею фильтровать информацию и точно знаю о чём можно говорить, а о чём лучше промолчать. Например моя личная жизнь, это моя личная жизнь, касается она только меня и тех кто в неё входит.

— Значит молчать ты можешь. А ты умнее чем я думала.

— А вы красивее, Татьяна Ивановна. Я могу идти?

— Да, Игорёк, иди. Вечером продолжим обучение. Но теперь по другому, то есть обмен три на три.

— Хорошо. Я пойду…

Получаю в ответ взгляд ярко-алых глаз, побыстрее выхожу из класса и чуть ли не бегу в курилку. Там встаю у стены, под тихий шум вытяжки закуриваю и погружаюсь в размышления.

Интересует меня следующее. Если конкретнее, то всё же сколько учеников получают такие карточки? Или я на самом деле один такой особенный? Или… А ведь если посмотреть, то с Татьяной всё же происходит тоже самое что и с Леной. То есть вот так работает это пока таинственное запечатление? Но… А как же… У меня же Лена есть. Где мне больше узнать о запечатлении? Как оно происходит, на что влияет? И как…

— Скворец, ты чо такой мутный, не высыпаешься? — подваливает ко мне Резнов. — Зашёл, никого не замечает.

— Конечно, не высыпаюсь. Я же не порошок. А ты чего такой радостный?

— Во-о-т… — доставая из футляра старенький, отремонтированный с помощью синей изоленты фотоаппарат улыбается Резнов. — Смотри какая вещь. Старый, садится быстро, памяти на сто фотографий. Но оптика, моё почтение. Улыбнись, сниму на память.

— Фотографом хочешь стать?

— Моя мечта, — пытаясь включить устройство улыбается Резнов. — Свадьбы снимать буду, юбилеи, дни рождения. Да блин… Не работает. Ну ё-моё.

Попытка включить фотоаппарат путём его встряски и ударов по корпусу, приводит к тому что устройство падает на пол и устраивает саморазбор на запчасти.

— Нда, не повезло. Не расстраивайся…

Резнов всхлипывая собирает устройство, бережно складывает запчасти в футляр и заявив что дома починит стреляет у меня сигарету. Встаёт рядом и с самым расстроенным видом курит.

И всё-таки, немного поразительно. В школе, для учеников есть курилка. Оборудованная. Голые кафельные стены, большие окна. Нормальная такая вытяжка. Пепельницы… В углах огнетушители. И как бы… А почему нет? Тут всё вверх дном. Ну есть курилка, ну и пусть будет. А то в туалете ещё подожгут что-нибудь. Или…

Скрипнув открывается дверь, в курилку воровато оглядываясь входит Тихоня. Встав в угол достаёт из сумочки сигареты, нервно закуривает и глянув на меня жёлтыми глазами, демонстративно отворачивается.

Скрипит дверь, Тихоня подпрыгивает, мечется по курилке и не придумав ничего умнее встаёт рядом со мной. В курилку же входит нечто… Нечто… Короче это парень. Здоровый, высокий, квадратный, коротко стриженный, с маленькими бесцветными глазами. Внешность малоприятная. С виду злой и что удивительно злость эта с чего-то направлена на меня. Резнов на это судорожно выдыхает и опускает голову.

— Женька, вот ты где, — смерив меня презрительным взглядом говорит вошедший.

На это Женька икает и пододвигается ближе ко мне, что приводит здоровяка в бешенство. Покраснев от злости, он шагает ко мне…

— Скворец, свободен, — кивает он на дверь.

— Извини, здоровяк, но моё сердце занято.

— Ты не понял. Исчезни отсюда. И вот это чмо забери. Мне с Тихоней поговорить надо.

Женька двигается ещё ближе, Резнов на оскорбление никак не реагирует. Здоровяк свирепеет ещё сильнее.

— Скворец, ты чо герой?

— А ты чо злодей? — отлипнув от стены шагаю на встречу.

— Резнов, расскажи недоумку кто я такой.

— Жилин Влад, — мямлит Резнов. — Скворец, пойдём. Нафиг надо. Сейчас урок начнётся.

— Здарова, Влад, — хлопаю Жилина по плечу чем довожу его до белого каления. Он от этого краснеет, пыхтит, я же продолжаю: — Как сам?

— Ты совсем страх потерял. Да ты хоть знаешь кто я?

— Знаю, Владос, знаю. Я экстрасенс, вижу будущее, для тебя совсем не радужное. Рассказать? Ну так вот, ясно вижу, что через пять секунд, если ты, конечно, не исчезнешь отсюда, ты будешь лежащим, стонущим и зажимающим сломанный нос телом. Ты сам время засечёшь или мне посчитать? Ладно. Мне не трудно. Пять…

— Охренел? — рычит Влад.

— Четыре…

— Женька, иди сюда, курица тупая.

— Нет, — вцепляется в мою руку Тихоня.

— Три…

— Тихонова, я тебя урою. Ты у меня по соплям получишь.

— Два…

Влад замахивается, бьёт… Наклоняю голову, кулак впечатывается в стену. Уши режет крик Влада. Женька повиснув у меня на руке пищит. Резнов отскакивает в сторону.

— Урод! Ты мне руку сломал! — прыгая на месте кричит Жилин и уходя добавляет. — Конец тебе.

— Игорь, тебе и правда конец, — Выдыхает Резнов. — Почему ты не мог просто уйти?

— Значит не мог. Жень, ты как? — пытаясь успокоить Тихонову спрашиваю. — Жень! Евгения? Ты с нами?

Женька явно не с нами, дрожа от страха и всхлипывая, она смотрит на меня стеклянными, но фиолетовыми глазами. Звенит звонок… Дверь с грохотом распахивается, в курилку залетают пятеро. Влад и как я понимаю четверо его друзей. Настроены серьёзно.

— Мордобоя не избежать. Жаль. Ну давайте. По одному или все сразу? Хотя, есть шанс решить всё словами. Поговорим? Разберёмся в ситуации? Махать кулаками, тем более со мной, совсем не выход. Я пять лет занимаюсь, бить буду сильно, больно и не так как вы, а так как меня учили. Вы можете подумать и избежать совершенно ненужных вам травм. Выбитые зубы и переломанные носы

— Конец тебе, — морщась от боли ехидно тянет Жилин. — Бейте его!

— Нет, значит. Ладно! Фёдор, Женя, за мной держитесь. Понеслась!

****

Час спустя, кабинет директора. Стою, потираю подбитый левый глаз и смотрю на злого Палыча. Рядом со мной строем все пятеро. Влад баюкает уже загипсованную, то есть залитую специальной пеной руку. Остальные выглядят мягко говоря неважно. У кого нос сломан, у кого губы как вареники только синие. Последний и самый настырный, пытается смотреть на мир заплывшими глазами, шипя потирает чёрно-синее ухо, трогает шатающиеся передние зубы и как девушка всхлипывает. С другой стороны от меня бледный Резнов и заплаканная Женька. Мама Влада, худая и неприятная женщина требует от директора исключить меня. Родители пострадавших смотрят на меня как на врага народа и высказывают гадости. Отец Резнова, приглаживая усы строго смотрит на сынулю. Отец Женьки, мужичок азиатской внешности очень похожий на Шан Сунга, то есть японца, смотрит то на дочь, то на Влада, то на меня. Лена, сложив руки под грудью молчит. Преподаватели: Татьяна Ивановна и пока неизвестные мне в дело не вмешиваются. Участковый, то есть девушка в форме с погонами старлея внимательно слушает.