Санкции…

Санкции…

Дальше я читать не стал — карты на столе. Нельзя сказать, что США так же сильны в вопросах санкций, как и тридцать лет спустя, у них сейчас нет инструментов давления на третьи страны. Нет вторичных санкций как таковых и Финляндия например спокойно зарабатывает на обходе санкций, и даже такие союзники США как Япония — спокойно игнорируют санкционный режим. Правда, поставляют они нам станки втридорога.

Проблема в том, что мне бы не хотелось начинать санкционное противостояние именно сейчас. Я слишком много усилий приложил к тому чтобы выскочить из этой колеи не для того чтобы вернуться туда вновь.

Санкции…

— Михаил Сергеевич, ты что ему про демократию говорил?

Я поднял глаза на Громыко

— Объяснял, что СССР тоже демократическая страна. Разве это не так[83]?

Громыко кивнул

— Так. Но ты бы поосторожнее

— Сейчас не сталинские времена — может быть несколько резко ответил я — того что было больше не будет.

Громыко решил не спорить

— Ну и сейчас что будем делать?

Я дочитал письмо до конца

— Если приходит письмо, что люди обычно делают? Пишут ответ.

Громыко кивнул

— Напишем, Михаил Сергеевич…

Я покачал головой

— Ты не прав тут, Андрей Андреевич…

…

— Давай, зови сюда своих МИДовских спецов. Будем писать ответ сейчас.

Бедняга Громыко…

Я — грешен — забыл, что человеку седьмой десяток, и ночные бдения в сталинском стиле, только с кофе вместо чая — ему не слишком то и по силам. Но — советская дипломатическая и управленческая школа брала своё — утро мы встретили всё ещё в Кремле. Громыко прикорнул в пустой комнате отдыха соседнего кабинета, а мы, вместе с переводчиком Павлом Палажченко и несколькими специалистами из МИД — добили ответ…

Президенту США

Рональду Рейгану

Вашингтон, округ Колумбия

Уважаемый мистер Рейган

Получив от Вас письмо, и извещение о том, что против СССР готовятся новые санкции и внесены соответствующие законопроекты, я задумался о том — понимаете ли вы всю бесплодность попыток санкциями заставить нас изменить свою политику, и понимаете ли вы, почему мы ведём именно такую политику, а не какую-либо другую.

Советский союз, как страна — родился в революционном взрыве, вызванном полным исчерпанием доверия к автократической царской власти, хозяйственным развалом, вызванным воровством царской клики, тяжелейшей войной. СССР родился в куда более тяжёлой внутренней и внешней обстановке, чем та в которой родились США, в обстановке ожесточённой борьбы классов, которая переросла в гражданскую войну. При этом — ни наш народ, ни наш лидер Владимир Ильич Ленин — не испытывали тогда враждебности к Соединённым штатам, и сам Ленин неоднократно подчёркивал необходимость учиться у США и Германии ведению дел, что каждый большевик, если он большевик должен рационально вести дела на своём посту и добиваться видимых успехов на деле, а не на словах. Президент США Вудро Вильсон пообещал России поддержку, но затем изменил своё решение и даже послал экспедиционный корпус для принятия участия в интервенции. Это является позорной страницей в истории США, ведь американский экспедиционный корпус сражался за неправое дело, помогая задушить свободу, добытую людьми в ходе революции.

Далее были тридцатые и сороковые годы и США искупили свою вину, помогая СССР провести индустриализацию а затем вместе с нами, плечом к плечу сражаясь с чумой фашизма. В СССР прекрасно помнят те времена, когда мы были не просто союзниками, мы воевали на одной стороне, а затем мы снова стали врагами, потому что так решили не мы, так решил мистер Черчилль и мистер Трумэн. СССР был готов продолжать сотрудничать с США по широкому спектру вопросов, и кто знает, каким бы был послевоенный мир, если бы СССР и США не стали опять врагами.

Наши представления о безопасности нашей Родины, о допустимом и недопустимом — основываются на нашем горьком опыте двух мировых войн, на опыте интервенции, предпринятой более чем десятком стран против новорождённой советской республики, на опыте дипломатической и экономической изоляции. Ваши представления о безопасности, как я понимаю, базируются на позорном опыте умиротворения Гитлера, на позоре Мюнхенского сговора, на представлении о том что безопасность неделима. В какой-то мере так оно и есть, но такой взгляд, лишённый понимания исторической перспективы — заставляет вас предпринимать одну насильственную акцию за другой, в том числе и в странах, о которых ничего не знает девяносто процентов простых американцев. А оставшиеся — что-то слышали. Оно же заставляет вас заказывать ракеты, когда у вас в стране столько бездомных.

Когда-нибудь наши дети или внуки — с недоумением оглянутся вокруг, и спросят сами себя, зачем были сделаны эти тысячи танков, кораблей, самолётов. Они придут за ответом к нам — и что мы им ответим? Что мы украли их будущее, вложив его в эти массивные, но совершенно бесполезные железяки?

Мы верим в нашу идеологию, как и вы верите в свою, но я могу вас заверить в том что мы не верим в ускоренное и насильственное навязывание коммунизма. Как и в попытки силой замедлить его приход. Каждая из стран, каждый из народов самостоятельно идёт по пути своего исторического развития, и в какой-то момент приходит к идее о построении справедливого общества без эксплуатации. Когда-то такое будущее ждёт и Соединённые штаты Америки, но к этому американское общество должно прийти само, без навязывания извне…

Сделав перерыв, я задумался о том, какой рычаг можно использовать для того чтобы по крайней мере уравновесить американское давление на нас.

США — с Линдона Джонсона и его программы «Великое общество» почти не продвинулись в части социальных завоеваний, льгот и гарантий, и на то время, когда я умер там и попал сюда — не поменялось ровным счётом ничего, во многих отраслях произошёл даже регресс. О чём я?

В США при самых больших в абсолютном выражении расходах на медицину — худшая медицина среди всех развитых стран мира, и одни из самых дорогих лекарств. Это пытался изменить Барак Обама, но его попытки реформ, очень ограниченных — наткнулись на ожесточённое сопротивление даже в его собственной партии. Хотя к главной проблеме американской медицины он и не пытался подступиться…

Не все понимают, в чём корень зла: не в страховой медицине как таковой, а в отсутствии единого стандарта, регулирующего оказание медицинской помощи и расчёт её стоимости. Каждая крупная страховая компания имеет свою систему расчёта стоимости медицинских услуг, сложную и не совпадающую с другими. В результате больницы вынуждены оплачивать дорогие услуги специалистов, которые способны правильно оформить пакет документов на получение выплат и споры со страховщиками. Огромные суммы и с той и с другой стороны ещё уходят на юристов, разбирающих споры по части оплаты. И отдельная тема — это выплаты: федеральные, штата, округа, благотворительных организаций.

Понятно, что специалистов по всем этим видам выплат имеют возможность содержать только крупные медучреждения. Остальные имеют дело только с одной — двумя компаниями. И вся эта система оберегается и больницами и страховщиками, которые, тратя огромные деньги на лоббирование, чтобы сохранить рабочие места всех этих спорщиков и расчётчиков. Потому любые попытки ввести единую систему наталкиваются на сопротивление. И единственный кто страдает — это потребители. В данном случае — all people, потому что болеют все.

Идём далее. В США нет детских садов в нашем понимании, и нет системы компенсации оплаты детского сада. Есть частные детские садики, в Чикаго на момент… моей смерти — месячный чек мог легко превышать тысячу долларов. Есть какие-то церковные инициативы. Богатые люди нанимают для своих детей нянь, чаще всего — другой национальности, чтобы ребёнок с детства учился другому языку и другой культуре. Русскоязычные няни, кстати, популярные и дорогие. Средний класс массово нанимает бэбиситтеров — подростки, которые сидят с детьми. Для многих это первый заработок.