— Бля-я-я-я, — стону и закрываю руками лицо. А если еще кто-нибудь видел? — А Сонечка в курсе?

— Сонечка, — смеется Еся. Я ее только так называю, а эти ржут надо мной, — не в курсе. Я не стану смущать это золотце.

— Это золотце мне сегодня чуть руку по локоть не откусила за неуместные шутки.

Я рассказываю им обо всем, что было с той Мариной, ну и немного о том, как подставил Соню.

— А чего это ты решил отшить ее? — недоумевает Демид.

— Не в моем вкусе.

— У тебя есть вкус? — снова ржет надо мной друг. — Не знал, не знал! Помнится мне, ты не особо о вкусах заботился все свои тридцать лет.

— Отвали, — отмахиваюсь. Вкус у меня был всегда, просто те, кто в моем вкусе, всегда отдавали предпочтение другим. — Эта Марина слишком вызывающая. Она явно на пару ночей.

— А тебе че надо? По-моему тебе как раз надо потрахаться, а то у тебя уже мозг работает плохо, — говорит Демид, и я качаю головой, собираясь ответить, но меня перебивает Еся.

— Мир хочет влюбиться? — спрашивает она, отправляя очередной кусок торта в рот. — По-настоящему? Правда-правда?

— Да не знаю я! Просто настроение дурацкое. Еще и Марина эта…

Я замолкаю, когда у Еськи звонит телефон. Она округляет глаза, увидя контакт, и потом берет трубку.

— Да? Сонь? Ты чего, Сонь, что случилось? — спрашивает, и у меня сердце останавливается от ее перепуганного голоса. Что случилось? Что-то по пути домой? Бля… Я виноват. Я же предлагал подвезти, но не настоял… — Конечно, не плачь, ты что!

Боже, она плачет? Какого хера? Что случилось?

— Да, Сонь, хорошо. Такси возьмешь? Адрес скину сейчас.

Еся бросает трубку и я смотрю на нее пытливо, надеясь, что она быстро-быстро расскажет мне сейчас, что происходит с моим лучшим сотрудником.

— Ну?! — рявкаю, не сдерживаясь, и тут же получаю в плечо от Демида. Бля, сорвался, но что она молчит?

— Ее домой не пускают, — говорит Еся, и я хмурюсь. В смысле… — Ты же знаешь о том, как и с кем она живет?

— В двух словах, — киваю.

— Ну вот, она приехала, а дверь изнутри заперта на нижний замок, который снаружи не открыть. Стучала, звонила, не открывают, трубки тоже не берут.

— Они пьют? — догадываюсь. Еська легонько кивает. Вот же… Приехали. — Мой адрес ей скинь. Всё равно вы все тут, сюда пусть приезжает.

Еська кивает и пишет ей сообщение с адресом, а у меня снова сердце сжимается. Как она живет со всем этим? Как вообще всё это возможно? Приехала домой, а домой не попала… Я знаю, что у нее нет родителей и что живет она с теткой, от которой хочет съехать, но я не знал всей страсти происходящего. Ну, думал, может характерами не сходятся или еще что-то около того. А тут, похоже, всё сильно серьезнее. Надо расспросить. Вдруг моему сотруднику нужна помощь, а я и не в курсе? Конечно, я не могу знать всё о всех, но Соня еще ребенок совсем, если так подумать!

От ее дома ко мне ехать машиной минут тридцать пять примерно, пробок в это время быть уже не должно, поэтому плюс минус к этому времени я выхожу на улицу покурить, а на самом деле, чтобы встретить такси. Не Еську же гнать вечером, в конце концов.

Я не зря ненавидела этот день. Он слишком долгий. Он ужасный. Он неприятный. Он плохойплохойплохой!

Я всегда тяну время, когда возвращаюсь домой, но сегодня дотянула настолько, что в квартиру вообще не попала… Зато попала под дождь, конечно же! Стояла как идиот в подъезде, стучала, звала, звонила, но без толку… Если этот урод снова пьяный и тетка с ним, то толку никакого. Они не алкаши в привычном понимании, у нас нет дома свалки мусора и тараканов, но пьют они уже нередко, что меня разочаровывает в людях сильнее и сильнее.

Соседей, у которых можно было бы переночевать, у меня нет, знакомые из универа в общаге, туда не пустят. Мне некому было позвонить, кроме Еси… И я очень долго решалась. Сидела на лавке у подъезда под дождем и плакала, пока ко мне какой-то мужик приставать не начал а я не убежала оттуда — не решалась. А потом уже выбора не было. Быстро набрала ей, потом в такси и поехала. Стыдно до ужаса! Но что мне оставалось? Надеюсь, завтра утром они будут в себе и откроют мне дверь, чтобы я могла хотя бы переодеться перед работой…

Такси заезжает в частный сектор, боже, я и забыла, что у них дом! Мне жутко неловко, но я правда надеюсь, что не слишком стесню их. А утром убегу и потом срежу тот самый замок на двери к чертям, чтобы не мешал мне попадать в квартиру больше… Потому что не первый раз я вот так гуляю уже, но до этого мне удавалось дозвониться до них через пару часов, да и лето было…

Таксист приезжает по указанному Есей адресу, я выхожу из машины и осматриваюсь по сторонам. Много красивых домов, так круто! Большие, шикарные, улица такая ухоженная, фонари освещают всё… Даже држдя тут нет. Когда-нибудь и я буду так жить, обязательно буду! Только стану чуть старше и буду зарабатывать раз в сто больше, чем сейчас, и сразу начну.

Отхожу к одному из заборов поближе, чтобы дать такси проехать и достаю телефон, чтобы набрать Есю. Но внезапно как раз из-под этого забора начинает громко и жутко страшно лаять какая-то, судя по звукам, просто огромная собака, и я от неожиданности роняю телефон, отскакиваю оттуда и верещу, словно она не за забором, а уже рвет меня на части. Боже! Это было очень страшно!

Руки дрожат, дыхание снова спирает, да что за день-то такой! Я пытаюсь собрать себя в кучу, и слышу, как ворота того самого дома открываются. Надеюсь, это не собака Еси, иначе я туда в жизни не войду.

— Сонечка? — слышу голос Мирослава Сергеевича и поднимаю взгляд. Приехали… — Мишка тебя напугал?

Он подходит ко мне, наклоняется, поднимает телефон. В свете фонаря вижу разбитый экран и чуть не скулю от досады. Ну нет, нет-нет-нет, как это не вовремя! Я коплю на жилье, мне точно не телефон покупать сейчас надо… твою мать!

— Мишка? — шепчу все еще дрожащим голосом, даже не отдавая себе отчет в том, что передо мной стоит мой начальник. Какого черта?

— Собака. Он добрый вообще, не бойся, сейчас я его закрыл. Проходи, — протягивает он мне руку и кивает головой на ворота. Я ничего не понимаю!

— Куда? — хмурюсь. — Я к Есении ехала.

— Я знаю, — соглашается он, — они с Демидом у меня сейчас, в гости зашли. Их дом ниже по улице. Проходи, Еся тут.

Да твою ж… Когда этот понедельник закончится? Ей богу, он не мог стать еще хуже, просто не мог! Но стал… Испуг от собаки, разбитый телефон, и начальник, в дом к которому мне придется идти и показываться во всем своем убитом виде. Просто супер. Что еще?

— Я… — пытаюсь собраться с мыслями. У меня отчего-то ни единого желания нет идти домой к Ольховскому. На работе его выше крыши! Куда еще? — Может, я тут могу Есю подождать?

— Ага, давай, — кивает он, но в интонации этой правды нет от слова “совсем”. — Почти в полночь одна на улице в мокрой от дождя одежде. Давай, Сонь, конечно. Быстро заходи! — рявкает он, и я снова подпрыгиваю на месте. Да что он рычит-то на меня постоянно? Вот же… Гад!

— Закрыт ваш медведь? — спрашиваю его, потому что если нет — точно никогда в жизни не зайду.

— Закрыт. Если начнет лаять — не бойся, он надежно закрыт и до тебя не доберется. Он вообще душка.

— Из-за вашего душки я лишилась телефона, — ворчу, забирая его из рук Мирослава Сергеевича и проходя вперед, с опаской входя во двор.

Собака, как он и предупреждал, начинает лаять, но я не пугаюсь, не ору, не бегу. Я просто от страха застываю каменным изваянием, прижав к груди руки и зажмурив глаза, словно это может мне чем-то помочь.

Я так сильно боюсь собак! Это умереть можно! Я и себе, правда, собаку хочу, но своя-то это другое… Тем более я хочу мягкого и сладкого корги, а не медведя, который может одним махом ногу отгрызть и глазом не моргнуть. Особенно я боюсь бродячих собак, но и вот такие громилы (хоть я его и не видела) доверия не внушают.

— Боже, Соня, — посмеивается надо мной Мирослав Сергеевич и касается моей спины ладонью, подталкивая меня ко входу в дом. — Давай, топай, он закрыт.