Мне кажется, что она чего-то мне не договаривает, и я не особо понимаю, почему. Что-то в ее словах точно не так, но я не буду вытягивать из нее нитями информацию, которую она не хочет рассказывать. Хотя, признаться честно, очень любопытно. Но вряд ли же они были вместе, да? Что-то мне подсказывает, что просто так они не дружили бы после этого. Хотя… Чёрт, интересно теперь!

— Ладно, — отмахиваюсь. Не буду расспрашивать. Захочет — расскажет, если посчитает нужным.

— Отдыхай, Сонь, Мир прав, тебе нужно выспаться. А о работе, о жизни и всём остальном потом подумаешь, хорошо?

Хорошо… И правда так хорошо. Я допиваю чай, и от него словно и правда очень-очень спать хочется. Он пахнет ромашкой, а меня от этого чудного растения всегда в сон клонит.

Не решаюсь сопротивляться ни Мирославу, ни Есене и самой себе. Укладываюсь удобнее, поправляю диванную подушку, накрываюсь пледом под самый подбородок и практически сразу проваливаюсь в сон.

***

И вставать совсем не хочется. Так тепло-тепло, что даже глаза не открываются, хотя уже чувствую, что проснулась. Подтягиваю плед чуть выше, пряча в него даже нос и отказываюсь вставать еще пару минут. Но потом ловлю себя на том, что вокруг какая-то ну очень уж звенящая тишина…

Открываю глаза и понимаю, что очень странный полумрак вокруг меня. На автомате хватаю лежащий рядом телефон и ахаю, когда вижу время. Рабочий день закончился десять минут назад! Уже вечер, черт возьми, а я до сих пор жутко нагло просто сплю в кабинете начальника. На его диване! На его подушке, под его пледом…

У меня есть несколько вопросов. Во-первых, где сам Мирослав Сергеевич? Во-вторых, почему меня никто не разбудил, раз рабочий день уже окончен? И в-третьих, неужели все ушли, а про меня забыли? Если так, то не особо весело… Не хочу, чтобы приехала группа захвата, когда на закрытое помещение из-за моего движения сработает сигнализация.

Ладно, надеюсь, что хотя бы Еся обо мне не забыла, а просто заработалась и до сих пор не ушла домой. Поэтому встаю и иду проверять, надо найти хоть одну живую душу, выбраться отсюда и придумать, куда податься ночевать, потому что домой я пока возвращаться не готова, хотя больше и некуда. К Есе снова у меня наглости проситься не хватит. Если только тут, в кабинете Мирослава Сергеевича и остаться.

Дверь кабинета мне поддается, что уже кажется хорошим знаком: всё-таки, меня не закрыли. Но вот в коридорах уже совсем темно, и дверь кабинета Еси тоже оказывается закрыта.

Я иду вперед, всё еще надеясь на лучшее, и в итоге иду в холл — на свое рабочее место.

А вот за моей стойкой работа как раз кипит. И подменяет меня… мой босс. Он рассказывает что-то одному из наших клиентов, и я не решаюсь выйти, чтобы их не прерывать и не мешать, и показываюсь только через пять минут, когда мужчина наконец-то получает ответы на все вопросы и уходит.

— Мирослав Сергеевич? — подхожу к нему со спины, когда он выключает ноут и складывает все бумажки по местам.

— О, Принцесса проснулась? — спрашивает, поворачиваясь ко мне. — Ты как?

— Ничего, вроде, — пожимаю плечами. Я не очень понимаю, как я. С одной стороны нормально, с другой у меня в голове полный раздрай. Что делать дальше, куда идти, как себя вести, о чем думать, как, черт возьми, поблагодарить Мирослава Сергеевича за телефон… Всё в кучу. Навалилось огромным комом, и с какой стороны из него выбираться я пока не понимаю.

— Врешь, — прищуривается он и подходит ко мне близко-близко. Так близко, что мне приходится задрать голову, чтобы продолжить смотреть ему в глаза.

— Угу, — киваю. Вру, конечно, и он не дурак, понимает всё.

— Не болит? — я на секунду замираю, когда он поднимает руку и аккуратно, едва ощутимо касается пальцами моей челюсти в районе удара. Там, наверное, жутко некрасивый синяк и опухоль… Я даже не зашла в уборную, чтобы посмотреть на себя в зеркало, сразу сюда пришла.

— Немного, — киваю ему, и застываю. Он так и не убирает руку, а я так и стою рядом с ним, просто глядя в его глаза. Это неловкий момент. Даже очень неловкий. Вокруг никого, да что там, во всем здании, вообще-то, уже никого, если я правильно понимаю. И мы стоим точно в фильме. Осталось поцеловаться и дело с концом.

После этих мыслей сразу же опускаю взгляд и делаю шаг назад. Это перебор уже…

— Думала уже, где будешь ночевать? — спрашивает Мирослав Сергеевич, разряжая обстановку и убивая всю мою неловкость. — Надеюсь, ты не вернешься в тот ужас?

— Не сегодня точно, — усмехаюсь. И никогда, пожалуй… Хотя жалко, вообще-то, это моя квартира по праву, было бы свое жилье, а так вообще ничего. — Наверное, сниму номер в гостинице. Не думала еще.

— Хорошо, что я подумал за тебя, — улыбается он и я хмурюсь, не понимая, что он имеет в виду. — Идем? Отвезу тебя.

— Вы о чем?

— Я нашел место, где ты можешь остаться столько, сколько нужно. Поехали?

Я хмурюсь, не знаю, как на это реагировать, но всё равно иду следом. Мирослав как обычно уходит слишком резко и я едва успеваю за ним. Что он там для меня нашел? Решил помочь и сам снял номер? Если так, то я никогда в жизни не найду столько слов благодарности… Он делает для меня слишком много. Я ему свалилась как снег на голову со своими проблемами, а он почему-то возится и возится, не выгоняет меня, не психует…

Это не похоже на того Мирослава Сергеевича, которого я привыкла видеть. На работе он всегда требовательный, строгий, каким и подобает быть начальнику. Он говорит, мы делаем, другого нет.

А тут… Заботливый, оказывающий помощь, вытаскивающий из проблем. Нет, я не знаю, возможно, он вне работы всегда был такой, не могу же я утверждать. Просто я его с этой стороны не знала никогда и сейчас мне странно очень.

Раньше требовательность, глупые шутки постоянные. А сейчас… Не знаю даже, как описать. Такой хороший Мирослав Сергеевич, что и влюбиться не жалко в такого.

Когда выхожу на улицу — Мирослав Сергеевич сам снова закрывает всё, а потом идет к машине, явно намекая, что мне нужно идти следом. Я мнусь немного, но когда он слишком очевидно открывает дверь пассажирского и кивает мне на сиденье, всё-таки иду и покорно усаживаюсь на место.

Интересно, куда он меня отвезет? Что за место такое волшебное, где я могу остаться? Он, как назло, не говорит ни слова. Какой-то с перебором задумчивый, обычно он совсем не такой.

День сумасшедший, и, если честно, я ни на грамм не готова больше ни к каким сюрпризам, но выбора другого нет. Может, у него есть знакомые, которые куда-то уехали и у них можно пожить? Или у него самого есть еще какая-нибудь квартира, в которой я могу остановиться на пару дней?

Спустя минут пятнадцать понимаю, что едем мы за город, в направлении его дома. Он что, уговорил Есеню, чтобы я пожила у них? Мне, конечно, нужно всего дня два-три, я надеюсь, но всё равно дико неловко. Они молодая семья, ждут ребенка, а тут я как снег на голову. Третьей лишней быть не хочется, это правда очень неудобно.

Звонит телефон. Вздрагиваю, смотрю на экран и не понимаю, хочу ли брать трубку… Там тетя Катя. А я правда, наверное, не готова ее слышать. Что она хочет сказать? Звонит она крайне редко мне.

Ладно. Всё равно придется узнавать, что ей надо от меня. Вздыхаю и беру трубку.

— Да? — отвечаю, убирая громкость динамика. Этот телефон ну очень громкий! Понимаю, что Мирославу Сергеевичу всё отлично слышно, и почему-то мне крайне неловко от этого. Хотя, казалось бы, чего я после всего могу стесняться перед ним? Думала, что тот секс на столе — самое интимное, что могло быть между нами. А нет. Гораздо интимнее оказалось его вторжение на темную территорию моей жизни.

— Сонька, — говорит тетя Катя. Никогда мне не нравилось, когда она меня так называла. А она только так, как будто специально. — Ты это… Жениху своему скажи, что мы прибрали всё. И сама, ну… давай домой, нормально тут всё теперь. Слышишь?

— Ага… — говорю на автомате, и после такого же “ага” от тети бросаю трубку.