Я ничего не отвечаю. Это факт, который в разглагольствованиях не нуждается.

Взгляд Андрея справа давит. Мы обмениваемся с мужем еще несколькими фразами, и я надеюсь, что Андрей просто соберется и уйдет, но нет. И эта его уверенность начинает раздражать.

Андрей говорил, что ему чуть больше тридцати, но я начинаю отчетливо видеть разницу между ним и Данияром. Они ровесники, но по внутренним ощущениям Данияр – сильно старше. Внутри. Это по боли видно, ведь я точно знаю, сколько Дан пережил и через что прошел.

И через что мы еще пройдем.

Я стойко выдерживаю еще несколько предложений Данияра, в одном из которых он предлагает меня украсть прямо сейчас. Я понимаю, что это невозможно, и мы прощаемся до завтра. Данияр настойчиво напомнил мне о встрече, он ни за что не упустит завтрашний день.

Обернувшись спустя время, я понимаю, что на балконе я осталась одна. Дверь хлопнула несколькими секундами ранее, но остаться одной мне было не суждено – следом на балкон заходит Владимир.

– Ты чего здесь? Все в порядке?

– Мы говорили с Андреем, – поясняю. – Я не успела отдать ему пиджак, ты не передашь ему?

– Вот почему он при виде меня ушел, – рассмеялся Владимир. – У нас с ним будет встреча через неделю, сама и передашь ему.

Мы пробыли здесь еще несколько часов, но Андрея я больше не видела. Он уехал почти сразу после нашего разговора, и мне пришлось забрать пиджак домой.

Когда все заканчивается, я с удовольствием сажусь в машину, желая быстрее вернуться домой. На самом деле я рада, что выбралась из дома, но эти знакомства, взгляды, вынужденное короткое общение с каждым – это все без привычки казалось странным и непонятным.

– Пойдешь со мной еще? – спросил Владимир в машине, разворачиваясь в сторону дома.

– Возможно.

– Приглядись к Андрею, Настя. А за Данияра не переживай, я не отдам ему Миру.

Внутри все остро вспыхивает.

Мама советовала приглядеться к Данияру после того, как продала меня. Теперь Владимир. Сердце воспринимает это резко, ведь я понимаю: один Данияр не пытался меня кому-либо продать.

– Не буду я приглядываться, – разозлилась я. – Ты не понимаешь?

– Я все понимаю, – сдержанно отвечает он. – Жаль, что он выбрался из тюрьмы.

Кусая губы в кровь, я не знаю, как реагировать. Зачем так хладнокровно? Все было хорошо между нами, пока он не решил вторгнуться в личное и напомнить мне о прошлом.

– Для того, чтобы понимать меня, надо было быть со мной все годы, – бросаю в ответ.

Мы встречаемся с Владимиром глазами, и я тут же жалею о произнесенных словах. Он не виноват. Я тоже. Просто Данияр ему не нравится, и это тоже по праву. Я и сама пытаюсь привыкнуть к своему мужу…

– Прости меня, Владимир, – извиняюсь моментально.

– Ничего, ты тоже права, – отвечает он глухо.

Владимир уходит в себя, мы молча добираемся до дома, паркуемся и заходим домой. Няня, дождавшись нас, начинает собираться домой. Владимир вызывает ей такси, а я иду к Мире.

Вечер вызвал одни потрясения. Причем в обе стороны: и в положительную, и в отрицательную. Убедившись, что Мира ни в чем не нуждается, я глубокой ночью выхожу на кухню.

На кухне сидел Владимир. Без света и глотая кофе.

– Ты не заслужил тех слов. Я понимаю, что, если бы тебе сказали о беременности, ты бы не бросил.

– Да, – короткий тяжелый ответ.

Я отбираю из рук Владимира крепчайший кофе и делаю неожиданный жест: обнимаю худощавое мужское тело. Коротко, всего несколько секунд, но в груди все расцветает от положительных эмоций.

– Я рада, что ты у меня есть. Знаешь, с твоим появлением как будто все на места встало: и поведение матери, и дорогие покупки родителей, за которые меня продали. Все сложилось.

Произнести слово «пап» не осмеливаюсь. Позже, уверена, привыкну, а Мира вообще без сомнений будет его дедушкой звать. Все только впереди.

– Мне жаль, что ты прошла через это. Я знаю, как он обошелся с тобой и хочу лучшего для тебя.

– Все наладится, – заверяю его. – Но я решу сама. Это будет мой выбор, ладно? Хотя бы в этот раз пусть это будет мой выбор, я не хочу превращаться в девушку без памяти, за которую все и все решают.

Я уговариваю Владимира не хлыстать кофе без остановки и лечь спать, и он слушает меня. Вернувшись к Мире, я беру телефон в руки.

И мне в один миг становится нехорошо: от Данияра десяток пропущенных. Я вспомнила, что после разговора я бросила телефон в сумку, потом дорога домой и долгожданная встреча с Мирой, я забыла о телефоне напрочь.

Смахнув уведомление, открываю грозное сообщение: «Не возьмешь трубку – выпорю».

Я не взяла.

Похоже, выпорет. Я тихонько выдыхаю, открывая следующее сообщение:

«Я приеду за тобой завтра в восемь. Будь готова».

Будь готова.

В голове роились десятки вопросов. Чего ждать? Почему Данияр такой злой? Из-за пропущенных или просто он уже знает об Андрее?

Дан

– Может быть, вы желаете чего-нибудь в номер?

Девушка на ресепшене мило улыбается, и до меня не сразу доходит ее вопрос. Чего я хочу в номер на ночь глядя? Разве что жену в этот номер, прямо сейчас. Жену, которой сам дал месяц свободы.

Идиот.

– Нет, не желаю, – отвечаю сухо и направляюсь к лифту.

– Тогда доброй ночи, – доносится в спину.

Завтра будет решающий день командировки. Если Таганов согласится стать партнером, то в ближайшие месяцы я встану на ноги. Я не был уверен, что его сильно заинтересовал мой проект, потому что тот давно развивается в инфобизнесе и уже не вкладывает такие объемы денег в физический бизнес. Может, и мне стоило задуматься о переходе на новую модель бизнеса, но пока я не умел ничего кроме ведения дел в их классическом понимании. Даже работать на кого-то не умел, потому что с ранних лет занимал руководящие должности. Наверное, лишь за свою хватку и умение выстраивать систему я был благодарен деду.

Недолго думая, набираю номер матери с отцом. Мы не говорили с момента происшествия с дедом, он чудом выжил.

– Привет, мам. Как ты?

– Привет, – чуть недовольно. – Со мной все в порядке, сынок, а вот с твоим отцом не очень. Винит себя в случившемся с дедом.

– Передай ему, чтобы так не думал. Ты знаешь, что дед немало дел в жизни натворил.

В трубке оседает тяжелое молчание. Никакой поддержки и заинтересованности от матери я не ждал, с ранних лет рос сам по себе и почти все свободное время проводил с дедом, изредка меняя занудный бизнес на красивых девушек и потом снова возвращаясь к работе.

– Ты как-то к этому причастен? Отец не хочет с тобой говорить.

– Нет, мам.

Отвечаю честно, хотя мне все равно, что они подумают. Уже давно стало все равно, еще когда они не изъявили желания увидеть свою внучку и почти полностью сепарировались от меня. Или я от них. Похуй.

Мать тяжело вздыхает.

Я захожу в свой номер, бросаю пиджак на кровать. Здесь пусто и чуждо, ненавидел командировки и отели. Любил дом и хотел в нем семью. Не такую холодную, в которой рос сам, поэтому у меня была своя идеальная модель семьи, и Настя стала ее частью.

– Как так получилось, что та девушка была беременна от тебя? Ты же всех нас опозорил перед семьей Саши.

– Только сейчас решила спросить? Твоей внучке уже не первый месяц, – произношу с укором.

Неторопливо подхожу к широкому окну, отсюда открывался вид на Москву. Не любил этот город. Суетливый, надоедливый. Раньше часто ездил сюда по командировкам, в одной из таких Настю и выманили из дома тем видео с участием моей бывшей. Дураком бы был, если бы я тогда ей изменял.

Я же говорил ей, что она завершает мою модель идеальной семьи – для чего мне самому ее разрушать? Мне было тридцать с лишним, я нагулялся и натрахался, мне достаточно было.

Если бы она мне верила, все было бы иначе.

– Ребенок от этой девушки нам чужой.

– Мама, молчи, – советую тихо.

– То с одним, то с другим, а мы теперь должны принимать этого ребенка?