Когда он вернулся на следующий день, я почти не чувствовала рук и ног. Ночью тоже никто не приходил, хотя я кричала и требовала принести мне дочь, но сукина сына не было в доме. Тот наверняка вернулся в город. По итогу – на утро мой голос охрип.

– Ты жива? – правдоподобно удивился Назар.

Безумный старик.

Интересно, он хоть пробовал заглядывать Мире в глаза? Хоть видел черты Данияра в ней? А свои? Дочь ведь так похожа на их семью, от моих родителей в ней и капли нет!

– Слава богу! – трагично выдыхает Назар. – Я уже испугался, что не смогу рассказать тебе еще одну интереснейшую вещь. Вдруг после видео ты недостаточно разочаровалась в Данияре?

Под грудью немного кольнуло.

Куда еще хуже? Но я была готова. После месяцев лжи вокруг меня я была капельку благодарна Назару за тонну горькой правды. Благодарна – это, конечно, звучит безумно, ведь он и был изначально зачинщиком нашей с Данияром мясорубки.

– Лучше жить, захлебываясь в слезах, чем смеяться в розовых очках, – прохрипела медленно. – Развяжи меня, ненормальный ублюдок!

– Относительно ублюдка… Рассказать тебе, как я недавно навещал твоих родителей? – послужила мне ответом тихая угроза.

Я вздрогнула. И тут же дернулась в своих оковах, как раненый зверь.

– Тише, тише, – гадко ухмыльнулся Назар. – Я просто в гости на чай к ним прилетал. У них в гостях я выяснил, что они с Данияром были в сговоре и утаили от тебя одну правду, Настя. Но я буду лучше этих людей и все тебе расскажу.

– Спасибо, – протянула я, смотря в потолок. – Столько правды узнаю, что век буду вам благодарна.

– Мне приятно это слышать, Настя.

Несколько секунд переглядываний приводят к тому, что сумасшедший старик замечает мои бледные конечности и приказывает своим людям меня развязать.

Приходит пьянящая мысль: дорога, наверное. Только кому?

После мучительной ночи я еще полчаса лежу, не двигаясь. Просто не могу – тело так затекло, словно неживое стало. Головой вообще боюсь пошевелить, Назар назвал меня инвалидом, и я понимала: любую минуту есть вероятность того, что я просто больше не приду в себя и так и останусь той глупой девочкой, слепо доверяющей Данияру.

– Данияр скрывал тебя от твоего биологического отца.

Я на доли секунды дышать перестала. Не словами, а будто плетью бьет Назар Багров.

– Не понимаю… – я качаю головой и слышу оглушающую правду.

– Ты приемная дочь. Ты родилась не в Екатеринбурге, твой отец родом из Москвы. Он долгое время ищет тебя, пришло время отдать тебя ему в руки.

Ложь.

Разумеется, ложь.

У меня отобрали свободу, ребенка и мужа, но критическое мышление отобрать у меня не могут.

– Старость до добра не доводит, мне вас жаль, – я усмехаюсь, потирая запястья. Могу уже руками двигать, это радовало, хотя все еще и приносило боль. – Отдавайте мне мою дочь, и мы навсегда исчезнем из вашей жизни. Я согласна на все ваши условия, я больше не буду стоять между вами с Данияром.

Я говорила на автомате, сама в это не веря.

Я точно вернусь к Данияру хотя бы для того, чтобы посмотреть ему в глаза и сказать все, что я думаю. Только сперва научусь жить с теми грязными воспоминаниями, а потом обязательно напомню о себе…

– Ты исчезнешь. – кивает Назар. – Как только я передам тебя в руки твоего отца.

– Хватить бредить! – закричала я. – У меня один отец, и он живет не здесь! Мне двадцать с лишним лет, какой еще к черту биологический отец?!

Выкрикивая последние слова, я совсем потеряла голос.

Схватившись за горло, я закашлялась. Жутко больно. Кажется, я простыла, когда бежала по сугробам с плачущей дочерью на руках. Наверное, по ее звукам люди Назара и вышли на наш след. Когда я останавливалась, Мира успокаивалась, но я слышала, что за нами бегут. А когда бежала, то Мира подавала явные сигналы для людей Назара. Замкнутый круг, мне было очень страшно и так хотелось, чтобы Данияр оказался рядом…

Теперь это все казалось не таким страшным. Нам бы с Мирой живыми выбраться.

Я замираю, вдруг зацепившись на одной безумной мысли:

– Это правда? – сиплю тихо и все понимаю. – Это правда. Ведь вам легче было убить нас с малышкой, чем возиться. Избавиться без свидетелей, пока Данияр за решеткой.

Если Данияр за решеткой, значит, есть еще кто-то, кто стоит за моей спиной.

Отчаяние захлестывает с головой: мои родители, продавшие меня за машину и сумочку, мне не родные. Как подачку Назар бросает мне в руки фотографии. На них неизвестная девушка и мужчина возрастом около тридцати. Она молоденькая и красивая. И у этой девушки мои черты. У них тоже большая разница в возрасте, как у нас с Данияром.

– Данияр знал про то, что ты приемная. И про родного влиятельного отца он тоже знал с самого начала. Может, поэтому ты его и заинтересовала, других причин кроме смазливой мордашки я не знаю.

Казавшееся бредом – становится явью. Девушка на фото – почти что копия меня, такое бывает.

– Если это правда, то зачем ему скрывать это от меня? – спрашиваю, листая фотографии.

– Он хотел простую жену, он ее получил. Богатый папаша в его планы не входил, Данияр всегда хотел всецело владеть женой без влиятельных связей.

– Почему? – выдыхаю, добровольно идя на контакт с безумным стариком.

– Легче управлять. Можно делать с ней все, что угодно, но по-прежнему оставаться единственным и единоличным хозяином. А в случае смерти влиятельного отца можно бонусом получить наследство, указав на родство.

– Данияр не такой.

– На видео он тоже не белый и пушистый. Сними очки, глупая девчонка!

Назар больше не говорит со мной, не отвечает на вопросы. Молча уходит, снова пропустив меня через мясорубку. Он вылил на меня всю грязь, которую хотел, и ушел.

Еще несколько дней меня приводят в порядок, ставят капельницы и в первую очередь возвращают мне дочь. Нас с Мирой больше никто не трогает, и я понимаю: завтра мне предстоит познакомиться с моим биологическим отцом, которого я не видела ни разу в своей жизни.

Остаток дня я «пережевываю» правду. Больно, да. Но жить как-то надо. Дочь растить надо. И стараться не думать, как там Данияр – тоже надо. Когда я выполню условия Назара, он вытащит внука из тюрьмы. Потом обо всем и подумаю.

Когда на следующий день за нами приезжает человек с фотографии, я не удивляюсь. Говорят, это мой отец. Перед этим мне приносят чистые вещи и обязательно с длинными рукавами – чтобы синяки не видно было. Еще в другой домик заставляют перейти. Здесь уютно и чисто, и комнаты для пыток нет. Чтобы тот, кто приехал за нами, не узнал об истинных условиях содержания.

Я покорно оделась, отсчитывая минуты, лишь бы побыстрее уехать от сумасшедшего старика. Я не лелеяла надежды, что человек, называющий себя моим отцом, будет ангелом, но первостепенной задачей было – спастись от Назара. И он мне в этом поможет.

– Здравствуй.

Человек с фотографии. По-другому его называть пока не получается, хотя уже при первой встрече я понимаю, что схожесть есть.

Сильная. Очень.

Только в реальности мужчина оказывается на двадцать с лишним лет старше. Уже с сединой. Чужой человек. Не вяжется со словом «отец».

Даже бумаги, что мне протянула его дрогнувшая рука, ничего не изменили. Тест на отцовство как подтверждение. Владимир Азацкий. Сухие факты, где же он был все годы?

– Мне жаль, что твой муж допустил эту ситуацию. Со мной ты будешь в безопасности… Настя, – говорит он мне, поглядывая на часы.

Мне известно, что Владимир уже приезжал в этот дом. Вероятно, обговорить условия, на которых он заберет меня.

– Человека, который допустил эту ситуацию, зовут Назар Багров. Я была в безопасности со своим мужем, – отвечаю тут же, не пугаясь присутствия людей Назара.

– Нам пора, – сдержанно произносит Владимир, снова бросив короткий взгляд на часы. – Не будем задерживаться. Забирай Миру, все будет хорошо.

Я кусаю губы в сомнениях, но понимаю: если не уеду с этим человеком, Назар не пощадит нас с дочерью. Не говоря больше ни слова, я ухожу в комнату и возвращаюсь с дочерью на руках.