Я кивнула и на слабых ногах двинулась, куда указал Данияр. Буквально через десять минут в гостиную вошла почти вся семья Багровых. Я многих не знала. Например, отца и мать Данияра и нескольких сестер. Все они смотрели на меня… с пренебрежением. Словно я мешала их сыну дышать.

Все, что началось дальше, было кошмарным сном. Благо, Данияр выполнил свое обещание, я стояла перед членами его семьи всего несколько минут, после чего Данияр разрешил мне уйти. Я была этому только рада: столько ненависти к себе я не видела никогда в жизни. Сестры Данияра перешептывались в сторонке, его мать хваталась за сердце, а отец с дедом стали говорить такие гадости, что Данияр просто вышел из себя.

Я уходила, чувствуя на спине обжигающие взгляды, но что меня удивляло больше, так это неприкрытая ненависть со стороны Назара Багрова, ведь это именно он был инициатором нашей с Сашей свадьбы, и в той роли я его более чем устраивала. Саша погиб, а я выжила и стала сильно мешать.

Когда внизу стихли громкие истеричные голоса, я спустилась вниз, чтобы поделиться этими мыслями с Данияром, но он был уже пьян. Они сидели с другом вдвоем, рядом стояла открытая бутылка и два бокала с янтарной жидкостью.

– Ты что-то хотела, Настя?

Язык у Данияра немного заплетался, и у меня что-то сжалось внутри. Чувство безопасности пропало, находиться с двумя подвыпившими мужчинами я не планировала.

– Я хотела сказать, что это Назар Багров был инициатором нашей с Сашей свадьбы. Его отношение ко мне было не таким как сейчас, а сейчас его даже собственный внук не интересует…

– А ты чего хотела? – резко спрашивает Данияр.

Я осекаюсь под его взглядом. Цепляюсь пальцами за дверной косяк и вздрагиваю, когда Данияр поднимается из-за стола и движется ко мне.

– Я считаю это странным. Поэтому делюсь с тобой, – я вскинула голову, чтобы видеть затуманенные глаза Данияра.

– Ничего странного, Настя. В его глазах ты сначала вышла замуж за одного, не будучи даже уверенной, что любишь его. Тебе показали пару фотографий, родители поддакнули, и ты влюбилась. А теперь ты также скоропостижно вышла замуж за другого наследника.

– Дан, остановись, – говорит ему друг, который остался в доме.

– Так, почему ты удивляешься его поведению? – вконец опьянев, Дан пошатнулся и сделал шаг в мою сторону.

– Ты меня осуждаешь? – я тяжело сглотнула вязкую слюну. – Я не виновата, что ничего не помню. Я стараюсь жить дальше…

– И как тебе с этим живется? – резко спрашивает Дан.

Я нахмурилась, качая головой.

– Я тебя не понимаю, Данияр. Наверное, тебе стоит проспаться, ты пьян.

Никогда не видела Данияра таким! Я разворачиваюсь, желая поскорее отсюда уйти, как вдруг чувствую мертвую хватку на своем плече.

– Отпусти! – вскрикнула я.

– Дан, остановись! – пророкотал его друг, оказываясь рядом. – Пожалеешь утром, Дан.

– А ты уверена, что ты любила его когда-нибудь? Никогда не хотела бы вспомнить? – злится Данияр.

– Если бы я могла, я бы вспомнила! – процедила я.

Хватка Данияра ослабевает, он отпускает меня, и я тут же отшатываюсь и ухожу наверх. Уснуть долго не получается, а ближе к глубокой ночи я вдруг понимаю, что забыла запереть дверь.

Громкие шаги заставляют меня окончательно проснуться. Сердце стало биться так сильно, что я боялась, что Данияр его услышит и сразу поймет, что я не сплю. Спустя долгие секунды я ощутила, как рядом прогнулся матрас. Запах алкоголя окутал ноздри, когда горячие губы коснулись моего виска.

– Ты не виновата, – пьяный шепот возле губ. – Поэтому я тебе все простил.

Данияр

– Нашел бы себе уже другую, Дан. Ты же видишь, нет у нее чувств. Память вообще не возвращается, чужая женщина, не твоя.

– Нет чувств? – я повел бровью. – Ты ошибаешься.

– Бля, с другой все равно было бы проще, – цокает Вяземский. – Тебе такую партию пророчили. Я слышал, это дочка Алябьева. Красивущая девка.

С Вяземским хотелось иметь дела только по одной причине – знакомы были с детства. На этом наши общие интересы сводились к нулю, даже в выборе женщин мы ориентировались на разные принципы. Я хотел себе жену попроще, но никак не из богатой семьи. Не хотел, чтобы папаша какой-нибудь Алябьевой указывал мне, как бизнес вести и куда дочурку в отпуск отвезти.

Настю нашел случайно и в том месте, где ее не должно было быть. На четвертом курсе они с подругой поехали отмечать новый год в коттедж к одному из одногруппников. Тридцать первое, полночь, я подарил подарки родителям и поехал к себе на квартиру в город.

Она шла в одной дубленке, расстроенная, а на улице мело дико. Я остановился подвезти и вовсе не планировал находить женщину для семьи. Ничего особенного в нашем знакомстве не было, да и я уже не в том возрасте, чтобы искать романтику. Оказалось, после полуночи в коттедже стал происходить беспредел. Что там с ней пытались сделать я понял по порванным колготкам. Почему-то уже тогда меня это разозлило. Настя умоляла не возвращаться туда и не искать виновного, а когда все-таки вернулись, то понял, почему.

Настя и самостоятельно справилась, разбив уроду голову вазой. Ничего с ним не случилось, но убежать смогла. Я добил, а потом забрал ее оттуда и запретил посещать такие мероприятия. Больше Настя и не ходила туда. Я считал, мы с ней договорились, но Настя стояла на своем: ее парень – тиран. Через три месяца я окончательно перевез ее к себе. Только со своими родственниками не знакомил. Знал, на какую тропу выйду, когда возьму Настю в жены.

Только тогда ни познакомить не успел, ни в жены взять.

– Она, кстати, изменилась. Тихая стала, зашуганная, – сказал Вяземский. – Не такая как раньше. Не цепляет, согласись, Дан?

– Закрой рот. С тобой еще не обсуждал, – бросил я.

– Тебе надо снять напряжение, Дан, – протягивает Вяземский и подзывает в нашу сторону двух брюнеток. – Смотри, какая походка от бедра. Все для тебя сделают, Дан. Выбирай любую.

– Мне похер. Обе одинаковые.

Вяземский удовлетворенно кивает, притягивая к себе ту, что ближе. Я смотрю на него искоса и достаю телефон. Ко мне молча присаживается незнакомка и примитивно трется, вызывая раздражение.

– Я тебя приглашал две недели назад, – напомнил я. – Ты снова в горах отдыхал?

– Когда ты женился и всю родню созвал?

Я кивнул.

– Слушай, дела появились, – отмахнулся он.

– Ты один не явился. Как и весной тебя одного не было.

– Ты меня в чем-то подозреваешь что ли? – спрашивает Вяземский, а в глазах уже туман. – Давай потом поговорим, у меня стояк и мозг не варит.

Проходит несколько минут прежде, чем Вяземский прощается и утаскивает девушку наверх. Я с раздражением скидываю женскую руку со своих брюк и велю сидеть смирно.

– Что-то не так? – с обидой спрашивает девушка.

– Беги отсюда, девочка, – бросил, не глядя. – Сейчас здесь будут жестить.

Через несколько минут на телефон поступает звонок о готовности. Даю добро, хотя в груди все так жжет хреново. Дружба не должна так кончаться. Но предатели должны гореть в аду.

Вскоре из клуба выводят народ. Охрану скручивают в первую очередь, это наводит шума, но Вяземский не слышит. Он занят своим стояком.

– Господин Багров, все готово, – доложили мне спустя время. – Его отвезут загород. Нужно пару дней, чтобы подготовить почву. Когда вы приедете, он будет готов рассказать абсолютно все.

Я кивнул. Значит, девку от него вывели и его самого одели. Сейчас Вяземский не расколется, надо дать ему понять, что мне обо всем известно.

– Живым только оставьте. Иначе со всех вас шкуру сниму.

Еще несколько дней я провел в Москве, ожидая, пока Вяземский начнет говорить. Мне он нужен был готовенький.

На душе было чертовски хреново. Но не более того дня, когда пропала Настя, поэтому на место иду решительным шагом и почти не морщусь, когда нахожу в подвале уже изрядно подбитого Вяземского.

– Какого черта?! – взревел тот, отхаркиваясь.