– Меня. Любила, – отвечает вкрадчиво. – Мы полтора года вместе были, Насть.

Я почти не дышу, пытаюсь переварить. Большой срок. Не представляю, что ощущал Дан, когда я выходила замуж за другого.

Хочу вспомнить.

И одновременно страшно. Мне же хуже будет. Может, поэтому Данияр и молчал до победного. Сколько мог – молчал.

Облизав пересохшие от волнения губы, я поворачиваюсь к мужу с ножом в руках. Он в ответ – прищуривается. Мол, что я выкину на этот раз?

– Получается, что все полтора года о нас с тобой никто не знал? Верно? Даже Саша не знал, кого берет в жены.

Я вопросительно смотрю на мужа.

Он, к несчастью, соглашается:

– Верно.

– Такая любовь была, что скрывал меня? – спросила следом.

Данияр разозлился. Вмиг.

Ведь из моего рта непроизвольно вырвался сарказм.

– Такая, что уберечь тебя хотел, дуру, – отвечает тихо, с нажимом. Из рук моих отнимает нож и бросает его в раковину. Я дергаюсь испуганно в сторону и больше не открываю рот. С чего я взяла, что могу говорить ему все, что угодно? И что ответа не прилетит?

Данияр уходит, а возвращается уже одетым с иголочки. Белоснежная рубашка сидит на нем восхитительно. Помню, как испортила ему несколько таких рубашек, когда Данияр привез меня сюда беременную… После той стирки он мне и слова не сказал. Спокойно погладил по щеке и сказал, что купит себе еще несколько новых рубашек и что стирать мне здесь не обязательно.

Мысленно проклиная себя за дерзость, я пытаюсь исправить ситуацию бутербродами. Их, правда, сложно испортить, поэтому за завтраком взгляд Данияра кажется уже не таким бешеным.

Он молча допил оставшееся кофе и поднялся.

– Ты скоро вернешься? – вырывается у меня прежде, чем я осекаюсь. – Мы фильм не досмотрели, помнишь? Давай сегодня, пока Алина еще не сбежала от Миры?

Данияр вмиг смягчился:

– Давай сегодня.

– Данияр! Данияр! – раздалось сзади.

Истеричный голос Алины усиливает мое сердцебиение вмиг. Я поворачиваюсь, крепко сжимая пальцами деревянную столешницу.

Алина едва не упала с лестницы – так торопилась. Я вскочила с места, как же так? Неужели с Мирой что-то случилось, почему я не услышала ее плач?!

– Данияр, дедушка решил сегодня. Сегодня мстить! – выдохнула Алина. – Я знала, что он собирается сделать, но не думала, что так скоро…

Я медленно сжимаю челюсти, в голове срабатывает вспышка гнева. Алина все знала. Возможно, ее послали в наш дом и выбрали удобное время…

Раннее утро – самый лучший час, чтобы напасть без предупреждения.

– Ты знала, что он собирается делать? – спокойно интересуется Данияр.

– Данияр, я…

Данияр делает взмах рукой и переводит собранный взгляд на меня.

В его руках немедленно оказывается телефон:

– Слушай, я уже по гроб жизни тебе обязан, но сейчас ты мне нужен. Ты должен забрать мою дочь с женой. Только тебе могу их доверить.

Чуть помедлив, Данияр ухмыляется:

– Как минимум, ты чужое не берешь. Вот и доверяю.

Я понимаю, что муж звонил Шаху. Только сердце спокойнее не становится, не становится!..

Назар приезжает быстрее, чем тот, кому доверяет муж. Просто потому, что по новостям имя Данияра полощут хуже грязного белья.

Убийца собственного брата. Вот, что о нем говорят. Не выдержав, Данияр бросает пульт от телевизора об стену, а затем хватает меня за лицо и приближает к себе близко-близко.

– Ну, ты хоть не веришь в эту херню?!

Если бы услышала эти обвинения раньше, поверила бы. Я тогда была беременная и влюбленная в другого. Потерянная, осиротевшая. Теперь мне дали другие воспоминания, и я прижилась с ними как с родными.

– Конечно, нет, – я моргнула несколько раз.

– Я бы мог его убить, – вдруг признается муж грозно. – Я хотел его убить. Клянусь, это так. Но у меня есть жесткое алиби: я бы не подстраивал аварию с машиной, в которой сидела моя беременная женщина.

– Верю…

– Когда все поймут, что дочь моя, я выйду на свободу. И моим врагам мало не покажется. Ты поняла меня?

Мое сердце на миг замерло. В глазах стоят слезы, Алина испуганно молчит рядом.

– Поняла, – хриплю в ответ. – Ты бы убил по-другому, я поняла.

С этой правдой приходилось как-то жить.

Скоро сюда приехал человек, которого я ненавидела всей душой.

Когда всех людей Данияра положили, они пришли в наш дом. Их было много, люди с автоматами забрали у меня Данияра. Вырвали из рук, только меня не тронули. Показали ордер на арест, как будто бы мне от этого должно было стать легче…

Данияром занималась полиция, а вот Алине досталось от деда. Рука Назара оказалась настолько тяжелой, что девушка плашмя упала на пол, закричав. Данияр злился на нее, но, увидев окровавленное лицо своей сестры, в ответ пообещал деду несладкую старость. И много чего обещал, пока его в наручниках пытались посадить в машину.

Не одеваясь, я побежала за ним следом и от греха подальше закрыла ему рот.

Муж сыпал проклятиями в адрес Назара, а я просила его молчать. Каждое слово ведь обернется против него, неужели он не понимает?!

– Данияр, умоляю, молчи!

Когда его уводили – в наручниках, сломанного, одного – я плакала и кричала за него. Не хотела отпускать до последнего. Боялась даже подумать о разлуке на годы.

– Иди к дочери! – прорычал он, смахивая мои ладони со своего лица. – Запрись в спальне и жди, скоро за вами с Мирой приедут.

Ждать долго не пришлось.

Жесткие пальцы впились мне в плечи и оттащили от мужа. Благодарно кивнув другу, только тогда Данияр позволил себя увезти и посадить в машину.

Наверное, поэтому Данияр так сильно доверял Шаху. Он был словно всемогущий – его люди перекрыли охрану Назара, и у нас было время уйти. Мне дали минуту, чтобы забрать Миру со второго этажа, после чего нас вместе с Алиной усадили в машину.

Эльман был за рулем, Алина уселась рядом с ним на пассажирское, а я, отчаянно прижимая дочку к себе, сидела сзади.

Произошедшее десять минут назад – казалось страшным сном. Я целовала дочь и улыбалась ей сквозь слезы, пытаясь остановить ее плач.

– Папа скоро будет рядом, малышка, – шепчу со слезами на глазах. – Скоро, Мира. Ну, не плачь же.

– Как твоя дочь может не плакать, если ты сама плачешь? – услышала я холодный голос.

И следом – приказ:

– Тебе следует успокоиться. Данияру нужна сильная женщина рядом, иначе с тобой он ослабнет.

Я замерла, напоровшись на острый взгляд в зеркале заднего вида.

Открываю рот, но не могу произнести ни звука – я не в том положении, чтобы спорить с этим холодным мужчиной. Послушно стираю слезы, покачиваю дочку в руках и, о чудо, Мира уже весело пытается лялякать буквы вроде «г» или «к».

– Эльман, мне нельзя домой. Дедушка разбил мне лицо, ты не видишь? – услышала я тихий голос Алины спереди. – Данияр у него один, он будет жить, а помимо меня у деда еще две внучки! Тебе меня совсем не жаль?

Вспомнив, как Назар приложил Алине, я вздрагиваю. И сама кое-что вспоминаю. Мне уже снился сон с пощечиной, и сейчас я четко понимаю – в нем и наяву Назар избивал меня. У Алины была рассечена губа и половина лица заодно, она вяло прижимала к щеке салфетку.

– Мне некуда тебя девать, Алина.

– Но ведь у тебя большой дом, – подает голос девушка. – Позволь мне укрыться у тебя, наши семьи давно дружат, и мы могли бы…

– Не могли бы, – жестко перебивает Эльман. – У меня сейчас гости.

– Гости?..

– В любом случае мне не нужны проблемы, ты – сестра моего друга, – подчеркнул он.

Алина дернулась от его слов как от пощечины, и я вдруг понимаю: к этому мужчине она неровно дышит.

Я бросаю взгляд в окно: мы быстро двигались в сторону выезда из города, и, судя по спокойствию Эльмана, на хвосте у нас никого не было.

Я решаю нарушить напряженную тишину спустя время:

– Куда ты нас везешь?

– В безопасное место.

Я незаметно вздохнула: что за немногословный мужчина?!

– Я знаю, кто может помочь моему мужу. Моя подруга Рита сказала, что может свидетельствовать против Назара. Она одна из тех, кому угрожали его люди.