Жизнь была почти идеальной.

Все, чего я хотел — это, чтобы весь мир узнал, что она моя. Чтобы я мог надеть кольцо ей на палец и оформить это официально.

Скоро.

После матча с «Гризли», после плей-оффа, я уволюсь. Мое сердце сжалось, я уже чувствовал боль от этой потери, но я отодвинул ее в сторону. Прежде всего, о главном. Я отдамся остатку этого сезона полностью.

— Спасибо всем. — Я постучал костяшками пальцев по столу и встал, закончив собрание.

Мы с Тореном были последними в очереди на выход из аудитории. Я уже собирался направиться в свой кабинет, когда у меня в кармане завибрировал телефон с сообщением от Милли.

Целую

— Ребята, у вас все хорошо? — Торен толкнул меня локтем.

— Да, чувак. — Я кивнул. — У нас все хорошо.

Он грустно улыбнулся мне.

— Ты увольняешься, не так ли?

Как бы мне ни хотелось солгать, Торен увидел правду в моем взгляде.

— Я не буду заставлять ее отказываться от карьеры только ради того, чтобы я мог сохранить свою.

— Тогда, я думаю, нам лучше выиграть завтра. — Он хлопнул меня по плечу, а затем отошел, чтобы пообщаться с другими тренерами и посмотреть игры.

Черт возьми, я хотел выиграть эту игру. В последний раз я чувствовал себя так же перед Суперкубком.

Предвкушение завтрашнего дня было постоянным ощущением под кожей. Энергия била ключом, и с каждым днем она усиливалась. К завтрашнему утру я буду разбит вдребезги.

Единственное, что, казалось, могло успокоить мои нервы — это Милли.

В моем списке дел значились звонки, но вместо того, чтобы пойти к себе в офис, я вышел на лестницу и поднялся на второй этаж. Мне нужна была доза ее спокойствия.

Поэтому, несмотря на то, что это было рискованно, я подошел к ее кабинету, остановился у двери и прислонился к косяку.

Милли сидела за своим столом спиной ко мне, крутясь на стуле. Она что-то печатала на своем телефоне, и секундой позже зазвонил мой.

— Что ты мне написала?

Она резко обернулась и подняла глаза. Улыбка, озарившая ее лицо, заставила мое сердце замереть.

— Привет.

— Это то, что ты мне написала?

— Нет, я написала, что хочу пиццу на ужин. И что твоя задница отлично смотрится в этих джинсах.

Черт, я любил эту женщину. До появления Милли я даже не знал, что такое любовь.

Я хотел прожить с ней всю жизнь. Хотел видеть ее улыбку каждый день. Хотел наблюдать, как они с Джоуи красят ногти на кухонном столе. Хотел иметь еще детей. Еще одну дочь с темными волосами, как у Милли. Сына с ее карими глазами.

— Почему ты так смотришь на меня? — Ее щеки вспыхнули.

— Ты хочешь детей?

Она моргнула, и улыбка погасла.

— Хм?

— Дети. — Я оттолкнулся от двери и закрыл ее за собой, когда вошел в ее кабинет. Затем подошел к краю ее стола, сел и поднял ее со стула, поставив так, чтобы она стояла между моими бедрами. — Как на счет того, чтобы у нас были дети?

У нее отвисла челюсть.

— Форд.

— Я хочу большего, — признался я.

Она посмотрела мне в глаза, и шок на ее лице исчез.

— Двоих. По крайней мере.

— Будет сделано.

— Лучше раньше, чем позже.

— Согласен. — Вечером, когда я вернусь домой, я выкину ее таблетки из несессера (прим. ред.: несессер — специальный контейнер (сумка, барсетка, кошелёк, шкатулка, футляр и пр.) для мелких предметов). Затем освобожу половину ящиков в ванной, чтобы она могла сложить туда свои вещи. То же самое со шкафом.

— Мы что, только что решили завести ребенка? — прошептала она.

Я обнял ее и притянул к себе.

— Да.

Я привяжу ее к себе всеми возможными способами.

Из ее горла вырвался смешок, прежде чем она прижалась ко мне, уткнувшись лицом мне в шею.

— Как ты думаешь, Джоуи не будет против?

Я любил ее за то, что она подумала о моей дочери.

— Да, Миллс. С ней все будет в порядке.

Мы сделаем Джоуи братика и сестричку, с которыми она могла бы играть и, которыми могла бы командовать. Мы построим совместную жизнь, в которой будет все то, чего нам с Джоуи так не хватало. Милли.

Она отстранилась и взяла мое лицо в ладони. Затем прижалась своим ртом к моему, ее губы крепко прижались к моим.

На мгновение я позволил ей контролировать поцелуй, но, когда ее язык скользнул мимо моих зубов, я встал, обхватил ее руками и проник внутрь, подавив стон.

Руки Милли вцепились в меня, когда я поднял ее и понес к ближайшей стене. Ее ноги раздвинулись, обхватывая мои бедра, когда я прижал свой возбужденный член к ее лону.

Как бы сильно я ни хотел трахнуть ее в этом кабинете, я оторвался от нее и припал губами к ее горлу. Я лизнул кожу, ощущая сладкий вкус, затем нащупал пульс и пососал его. Сильно.

— Форд. — Ее руки зарылись в мои волосы, когда она наклонила голову, давая мне лучший доступ.

Я сосал сильнее, испытывая острую потребность оставить свой след. Если я не мог сказать миру, что Милли была моей, то собирался показать это. Она была моей до конца моих дней.

Когда я, наконец, оторвался, на ее горле, там, где только что были мои губы, осталась красная отметина. Я ухмыльнулся при виде розовой плоти, такого же красивого цвета, как и ее киска.

— Ты поставил мне засос? — спросила она.

Я ухмыльнулся.

— Да.

Она сморщила носик и хихикнула.

— Хорошо, что я сегодня распустила волосы.

Я усмехнулся.

— Я пойду. Позволю тебе вернуться к работе.

Она застонала, убирая ноги с моей талии.

— Я все еще работаю над бюджетом. Так что, по сути, бьюсь головой о стену.

Я поставил ее на ноги, быстро поцеловав в лоб.

— Увидимся дома?

Ее взгляд смягчился.

— Я буду там.

— Я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, тренер.

Тренер.

Я буду тренером еще несколько недель. Поэтому я вышел из ее кабинета и вернулся в свой, чтобы вернуться к работе.

Завтра нам предстояло выиграть матч.

Глава 34

Милли

— Черт возьми, неужели этот разговор только что состоялся? — У меня вырвался смешок, когда я рухнула в кресло и начала вращаться.

Когда я остановилась, головокружение в моей голове не имело ничего общего с вращением, оно было связано с Фордом. Мои пальцы скользнули к тому месту на шее, где он меня поцеловал. Мне не нужно было зеркало, чтобы понять, что он оставил след. След, который я буду носить с мечтательной улыбкой.

Я думала о том, чтобы завести детей. Когда-нибудь. С подходящим мужчиной.

Форд. Он всегда был подходящим мужчиной. И это — мы — казалось… правильным.

— Боже мой. — Я схватила телефон со стола, собираясь позвонить Отем и все ей рассказать, но вдруг кто-то прочистил горло.

Мой взгляд упал на открытую дверь.

На Адриана.

Мы не разговаривали с тех пор, как он поцеловал меня во время игры. Судя по тому, как сердито он сжал челюсти, я сомневалась, что он пришел извиняться.

— Привет, — сказала я, и мое хорошее настроение улетучилось.

Он покачал головой, уперев руки в бока, а его взгляд опустился в пол, как будто он пытался взять себя в руки. Между нами повисла тишина, и в этой тишине волна паники пробежала по моим венам.

Он видел, как Форд уходил отсюда, не так ли?

— Я люблю тебя, — прошептал он, почти шепотом. Затем он поднял глаза, и в его взгляде было столько боли и разбитого сердца, что у меня внутри все перевернулось.

— Адриан.

— Я люблю тебя, Милли, — его голос дрогнул.

Не любил. Любит.

Он все еще был влюблен в меня.

О боже.

— Мне жаль. — Больше сказать было нечего.

Только это было неправильно. Вместо того, чтобы уйти, обида на его лице сменилась гневом. Нет, яростью. Его глаза пылали яростью, когда он посмотрел на меня.

— Я знал, что между вами с Фордом что-то происходит. Ты не могла просто сказать мне?

— Я… — Я не могла никому рассказать. Даже сейчас я не могла в этом признаться. — Прости, что причинила тебе боль.

Адриан раздраженно фыркнул.