– Евсей поступил смело, но глупо. Перетерпел бы немного, подождал, и все были бы счастливы.

– Не нам его судить. «Стерпится, слюбится» – не панацея.

Не прошло и часа, не закончилась и первая бутылка вина, а атмосфера неумолимо скатывалась в грусть и тоску.

– Так. Мы не за тем собрались, верно?

Десма быстро начала листать страницы журнала.

– Кстати, Деля, я так и не поняла, кого из Зарницких ты выбрала?

– А зачем выбирать? – и поймав глубоко шокированный взгляд, наконец, рассмеялась от души. – Я иду с обоими. Что в этом такого?

– Но какой-то ведь нравится больше?

Аделина только закатила глаза и махнула рукой:

– Они одинаково мне безразличны – не хватает пары сотни лет. Зато не соскучусь.

– Твой меркантильный подход ничем хорошим не кончится.

– А сама-то? – быстро перевела стрелки. – Идёшь с Уваровым, хотя по всем законам жанра должна бы дожидаться муженька.

– Чтобы Илиан и отлучился из Братства? Не знаю, что должно случиться: ещё один слом мироздания, не меньше. Точно не школьный бал, не нужный и не обязательный. Да его на Имперские вечера не загнать, что тут то говорить. А одной идти я не собираюсь. Клятв не давала, шугаться каждого мужчины и сидеть в башне с закрытыми шторами не обязана!

– И этот человек склоняет всех к любви, семейности и нравственности, – столь запальчивая речь лишь насмешила Аделину.

– Потому что я как никто другой понимаю, что часики-то тикают, – пригрозила пальцем, нагоняя страха.

Десма не казалась той, кого волновала собственная жизнь, одни лишь чужие любовные похождения. Это натолкнуло Элину на вопрос.

– Значит, ты уже замужем? По любви или?..

– Замужем, – подтвердила, вновь схватившись за бокал, как за лучшее успокоение нервов и души. – Боялись, что сбегу куда, недоучившись, и брошу Род навсегда. Может в чём-то и правы были. Но не смотри ты так, не жалей меня. Илиан – мужчина хороший, лучший даже. Мы дружим, и возможно когда-нибудь из этой дружбы прорастут настоящие чувства?

– И всё же…

– Иногда приходится решать, что для тебя важнее. Жертвовать. Я выменяла свою свободу на свободу Каллиста. Но и того недостаточно, придёт время платить, а я уже отдала всё, что было.

– Если бы браком решались все проблемы, – протянула Аделина, ничуть не тронутая, – я бы давно выцепила кого из совета и женила на себе.

– Ага, Смолина. Как раз в твоём вкусе, сто три будет в новом году.

– Давайте уже выбирать платья, – быстро ушла от темы.

– Будут какие-нибудь пожелания? – Десма обратилась к Элине, взглядом портнихи пытаясь прикинуть параметры.

– Длинные рукава?

Модницей она никогда не была и даже не смогла бы назвать любимый цвет, поэтому рассматривать наряд принялась с точки зрения удобства и практичности. Шрамы лучше спрятать, не портить веселье и праздник. Конечно, можно держать руки за спиной весь вечер или надеть перчатки, но куда спокойнее и привычнее скрыть за длинными рукавами.

– Но руки же наше главное достоинство, – Аделина сделала несколько плавных движений. – Ты, как всегда, выделилась. Все только и мечтают оголить плечи. Да и не только плечи…

– В прошлом году, верно? Измагард пришёл в таком невероятном наряде: ярком, воздушном!.. И как раз с голой спиной. Сразу заимел себе почитателей.

– И ненавистников, – переспросила ещё раз: – Уверена?

– Так всем будет лучше.

– Всем? В каком смысле?

Одной оговоркой саму себя поставила в тупик: врать или довериться? Ссора с Северианом вроде бы доказала, что самое болезненное при желании становится неплохим оружием. Доверять не стоит. Но сегодня, сейчас, она готова второй раз наступить на те же грабли. Похоже, если бить в одно и то же место, оно и не болит уже.

– Шрамы. Неприятно будет их видеть. Да и Севериану они не нравятся.

Не такого они ожидали. Очевидно, не такого. Переглянулись со странной обречённостью. Не знали, стоит ли вообще расспрашивать – может лучше сдать назад? Аделина не выдержала первой и спросила таким тоном, будто не верила Элине.

– Настолько ужасные?

– Не то чтобы, – пусть запястья и искромсаны белёсыми полосами, это всего лишь порезы. – Но появится куча лишних вопросов. Мне привычней и спокойней, если они будут спрятаны.

– Вот значит почему ты ходишь в кофте даже в нашей комнате. Никогда бы не поверила, что такой как ты есть что скрывать! А?..

Десма не дала ей договорить, больно щипнув за лодыжку, и попыталась задать иной тон, располагающий к откровениям чуточку сильнее.

– Мы, конечно, умираем от любопытства, но если не хочешь говорить – всё поймём. У нас в друзьях слишком много травмированных мальчишек.

– Да здесь и рассказывать нечего…

– Откуда они у тебя? – Аделина не любила ходить вокруг да около и спросила в лоб. – Родители тоже или несчастный случай?..

Десма добавила:

– Мы никому не скажем, клянусь.

Элина понимала и их любопытство, и недоверчивость, и крохотную поддержку. Легко представить себя на чужом месте. Поэтому губы словно онемели – не такую скучную правду они ждали. Не эту жалкую трусливую Элю, не справлявшуюся с одиночеством. Но бежать не хотелось, и, задёрнув рукава повыше, она призналась:

– Никто в этом не виноват. Я сама оставила их.

Обе опешили. Какая молодец, не перестаёт удивлять! Точно не о таком должны вестись разговоры на девичниках.

– Сама? – выдавила Аделина и тут же вцепилась пальцами в её запястье. Каждую чёрточку рассматривала пристально. – Зачем?

Наверно, им не понять. Они так часто сталкивались с насилием, что просто не верили, как кто-то может самолично истязать себя, намеренно делать больно. «У тебя есть всё, так почему ты не рада?»

– Это глупость, я и сама не знаю зачем. Может, хотела почувствовать, что живу? Выплеснуть эмоции? Они копились и копились, а вредить лучше себе, чем другим, так ведь? Или, может, привлекала внимание? Никто не верит, когда у тебя болит где-то там внутри, «ленивое существо, начни двигаться!», но если раны настоящие, значит и боль тоже?

– Эля.

– Простите, – улыбнулась Десме и вновь натянула рукава по самые кончики пальцев. – Мы только отошли от тяжёлых тем, и вот опять испортила настроение.

– Шрамы уже не свести, – Аделина очевидно говорила об обращении к целителям.

– Я бы и не хотела от них избавляться. Это напоминание мне…

– Да ты просто мазохистка! – воскликнула вдруг Аделина, обвиняющее ткнула в щёку и схватила ладонь. – Это и вот это тоже напоминания? Ни разу не видела тебя в Житнике, серьёзно!

– Я не привыкла, что, если поранился, это можно залечить по щелчку пальцев! Да и ради простых царапин, зачем беспокоить?

– Это их работа, – Десма отвечала холодно, но руки беспокойно теребили серьги.

– Пусть так. Но это всё старое, правда. Больше я таким не занимаюсь. Пообещала близкому человеку.

На мгновение повисла тишина. Казалось, спёртый воздух в комнате настолько помутил рассудок, что даже в морозный зимний вечер хотелось распахнуть настежь окно. Элина жалела, что вообще открыла рот, и потому попыталась сдать назад:

– Давайте же, наконец, посмотрим платья.

Но в тот же момент, когда она потянулась к пресловутому журналу, Десма перехватила ладонь и, крепко сжав, посмотрела прямо в глаза. Элина всеми силами старалась не отвернуться.

– Этого не надо стыдиться. Что-то с нами навсегда, оно уже неотделимо – «каждый ведёт свою борьбу», верно? Поэтому, может, будет лучше не скрывать их? Знаю, ты боишься, что другие подумают, придумают и скажут, но… Не всё ли равно? К тому же громко заявлять, что большинство заметят, каждый больше думает о самих себе.

Элина кивала. Удивительно, как Десма завела тот же разговор, что и Женя год назад. Но одно дело понимать, а другое – делать.

– Был день, когда в школе на меня пролили газировку. Хотелось бы сказать, что случайно, но нет. Досиживать уроки пришлось в чужой футболке. Тогда казалось, все смотрят на меня и осуждают. Видят порезы. На самом деле, никто бы даже не заметил их. Я сама привлекала внимание теми нервозными конвульсиями и волчьим взглядом. На химии вызывали к доске, и наша классная всё увидела и не могла не оставить без внимания. Она весь оставшийся урок вещала сначала о грехопадении, затем о привлечении внимания, а под конец любимым «да какие у вас могут быть проблемы». Хуже то, что рассказала маме. Пришлось вновь менять школу и носить нарукавники, – надеясь, что донесла идею понятно, всё равно подвела итог: – В общем, я привыкла. И думаю лучше не портить вечер, если кто-то решит высказать, чего мне можно делать, а чего нельзя.